Танец с тремя неизвестными

Владуль насвистывал мелодию с детства всем знакомой песенки:

«А-а, в Африке горы вот такой вышины, а-а, в Африки реки вот такой ширины, а-а, крокодилы, бегемоты, а-а, обезьяны, кашалоты…»

Ну а мне подумалось: «Причём здесь, собственно говоря - кашалоты?». Эти животные по саванне не бегают. Они вообще не бегают, потому как плавают. И берега Африки не единственное для них место. Видимо автор слов не сумел найти подходящую рифму к «бегемоты», да вставил первое, что пришло в голову. А ведь мог бы и постараться. Найти что-нибудь соответствующее действительности. Например: «обормоты». «А-а, обезьяны, обормоты». Вернее даже так: «обезьяны-обормоты». Через дефис. Ибо полтора десятка местных обормотов, почти голых, если считать за одежду якобы ритуальную раскраску и лицевые маски, как нельзя походили на стайку прожорливых, вечно визжащих и надоедливых обезьян. Если же ещё учесть врождённое желание туземцев чего-нибудь украсть у зазевавшихся туристов, то сходство будет просто идеальным.

Правда сейчас потенциальные воришки были заняты. Под звуки магнитолы «Sony», с двумя буквам «н» в названии, потрясая копьями и периодически извлекая из себя визгливо-рыкающие звуки, ритмично выплясывали объявленный «танец охоты». Вернее нечто несуразное, имеющее к действительным ритуальным танцам племён Центральной Африки такое же отношение, как всё тот же кашалот к сафари.

Возглавлял всю эту художественную самодеятельность, огромный негр с внушительным футляром для пениса, торчащим из причинного места и кошмарной маской на лице, внушающей скорее жалость к его предкам-охотникам за вырождающееся потомство, нежели ужас действительного дикарского ритуала. Впрочем, туристам нравилось. Местный гид, на чистейшем английском языке поведал, что это древняя маска, передаваемая из рук в руки, от одного колдуна племени - другому. О том, что точно такие же продаются на местном рынке в качестве сувениров, он благоразумно умолчал. Во-первых, визит на рынок запланирован после просмотра местных «обрядов» и туристы будут приятно удивлены возможности купить почти такую же. А, во-вторых, периодически, кто-нибудь из особо предприимчивых гостей страны, возомнив себя коллекционером, покупал очередную «настоящую» у этого самого негра. Конечно же: тайком и, конечно же - за соответствующее вознаграждение. А гиду портить бизнес компаньона было невыгодно.

Весь этот обряд извлечения денег из кошельков туристов я видел не один раз. Если в пригородном кафе, где обычно проходили мои завтраки, обеды или ужины, не слышались стилизованная электронная музыка, вопли артистов, а так же охи и ахи зрителей, то становилось скучно и желудочный сок со слюной выделялись нехотя. Академик Павлов прав: нами, как и его подопытными животными управляют условные рефлексы.

Ну вот. Ход моих мыслей уже дошёл до ни в чём не повинного академика Павлова, а ведь нужно было думать совсем о другом. Например, о том, что около двадцати секунд назад, весело и фальшиво насвистывая песенку про Африку, за мой столик развязно опустился Владуль и это событие грозило не только несварением желудка, но и прекращением действия всех рефлексов моего организма, как условных, так и безусловных.

- Не свисти, у тебя слуха нет, - попросил я, наматывая на вилку нечто серое в зелёных листьях, что называлось фирменным блюдом и было, на удивление - вкусным и питательным.

Владуль замолчал и принялся пристально разглядывать меня своими водянисто-голубыми глазами. Нет, лучше бы свистел, но смотрел при этом в другую сторону. На туземцев, например.

- Да вы кушайте, кушайте, Женя, - сказал он, после того как я бросил вилку.

- Спасибо, аппетит пропал.

На его тонких, как он считал – «аристократических» губах заиграла ироничная улыбка, готовая превратиться в мерзкую ухмылку.

- Бегать не нужно было, Евгений Николаевич. И с аппетитом было бы всё в порядке. Ну, посмотрите, до чего вы себя довели: не бритый, не мытый, не стриженный. Даже не расчёсанный, как следует. Встретились бы в Москве, подумал: вот с чего начинается жизнь бомжа. Тридцать три года, а не понимаете простой вещи: куда бы вы не сбежали, от Конторы не скроетесь.

Заныли зубы. Ненавижу ни эту его улыбку, ни эту манеру изъясняться. И вообще, кажется никто во всём управлении не вызывал у меня такого отвращения и ненависти как он.

- Минералки хочешь, Владуль? – Борясь с желанием врезать ему стулом по голове, предложил я.

По его лицу пробежала тень. Ага, всё ещё злится, когда его так называют. Учтём.

- Владилен, - поправил он меня, стараясь выдержать спокойный тон. – А поскольку уже три месяца как я начальник Отдела 3, то, пожалуйста: Владилен Владимирович, на Вы и со всем возможным обожанием.

Так, а вот это новость. Вот уж действительно то, что плавает на поверхности, рано или поздно останавливается в самом неподходящем для него месте, после чего начинает мерзко пахнуть и пачкать всё вокруг.

- Так ты будешь минералку, Владуль? – Снова предложил я, ни единым жестом не выдавая бурю эмоций, что пронеслась в голове от его сообщения. – Холодненькая, с газиками.

Он скосил глаза на бутылочную этикетку и покачал головой:

- Предпочитаю другой сорт и без газа.

- Ты не можешь быть начальником отдела, - постановил я.

- Это вам так кажется…, - начал, было, он.

Но я перебил и продолжил:

- Не можешь, потому что дилетант, не знающий элементарных вещей. Перед отправлением в страну пребывания необходимым условием является изучение местных традиций и обычаев. Хотя бы основных. Здесь Африка, Владуль. И вода большая ценность, коей абы с кем не делятся. Ты только что нанёс мне тяжкое оскорбление, своим отказом.

А вот теперь он ухмыльнулся. Желание как следует стукнуть его стулом – усилилось.

- И что, свою вину я должен смыть кровью?

Я мотнул головой в сторону двухметрового лжеколдуна:

- Будь он на моём месте, дело могло бы закончиться искупительной жертвой. Например, женитьбой на его престарелой тётке-вдове, мужа которой пустил на пропитание не слишком щепетильный крокодил.

Он невольно повернулся в сторону танцующих.

- Кстати, внешность этой тётки значительно хуже, чем у упомянутого крокодила. Не говоря уже о характере. Так что бывший муж, вполне вероятно сам прыгнул в пасть.

Он снова повернулся ко мне:

- Вижу вы уже вполне освоились здесь. Даже знакомы с проблемами местного населения. Но, я сюда прилетел не для того, чтобы переливать из пустого в порожнее.

Снова заныли зубы. Ну почему некоторые люди считают обязательным вставить в свою речь глупые от старости присказки и поговорки или ветхозаветные шутки? Да поймите же: раздражает. Тем более что первоначальный смысл большинства этих цитат утерян в глубине веков.

- Через два часа самолёт на Москву, а вам ещё надлежит привести себя в порядок, - продолжил он.

- Я в отставке, Владуль.

И чтобы показать, что разговор окончен я отвернулся к танцующим неграм и зрителям туристам. Колдун, повизгивая и извиваясь вращался на одном месте, вокруг него высоко подпрыгивая и потрясая копьями вертелись трое якобы помощников, а вокруг всего этого сумасшествия по кругу отплясывали остальные участники местного фольклорного ансамбля. Кое-кто из туристов, заразившись общим настроением, начали приплясывать.

- Не говорите глупостей, Евгений Николаевич, - голос Владуля стал несколько жестковат. – Вы прекрасно знаете, что ни формально, ни фактически, об отставке говорить не приходится. Просто бросили службу и сбежали. Вы – дезертир!

- А по морде? – Спросил я, не поворачиваясь.

- Не вижу причин, - парировал Владуль, но при этом отстранился от стола и опёрся на спинку стула.

- Перед последним заданием мне было чётко сказано: «оно последнее и после его выполнения я могу быть свободен». Официальной отставки дожидаться смысла не было. Как я только что убедился. Но, тем не менее, даю тебе, Владуль, шанс. Если ты сейчас встанешь и испаришься в небытие, так и быть: дезертира – прощу и морду бить не стану.

Он побарабанил пальцами по столу и кивнул:

- В принципе этого я и ожидал. Детский лепет. Какое последнее задание? Какая свобода? Хочу напомнить, уважаемый, что вы давали присягу. Один раз и на всю жизнь. И позвольте нам решать…

- Да пошёл ты! – Сказал я значительно громче, чем следовало. – Расскажи мне ещё о профессии: «Родину защищать». Может меня проснувшаяся совесть загрызёт.

- А что вам не нравится? Думать надо было, перед тем как согласие давать работать на Контору. Мы не бирюльки играем и не всегда работаем в белых перчатках.

- Ты работаешь? – Я расхохотался, надеюсь, это получилось естественно. – Ты, наверное, первый раз из своего кабинета куда-то выехал и то, потому что вышестоящий приказал. Кстати, кто сейчас Куратор?

Последнее я произнес, сбавив тон. Впрочем, выступление туземцев отлично заглушало наш внезапный спор, никто не обратил внимания. Да и говорили мы на русском, а здесь не Турция, пока ещё наш язык – экзотика. Зато на Владуля, моя вспышка произвела впечатление. Он – растерялся. Насколько я его знаю. Видимо предполагал, будто его неожиданное появление тут же заставит меня, поджав хвост, вернуться, надеясь на прощение.

Растерялся, однако, продолжал гнуть свою линию:

- Добиться вашей экстрадиции на Родину, Евгений Николаевич, - начал он официально. - Дело даже не нескольких дней, а нескольких часов. – Тут Владуль перешёл на ироничный тон. - Учитывая, как непринципиальны местные представители власти к вопросу о взятках. – А заканчивал уже, как он сам думал угрожающе, с намёком. - Но Контора не заинтересована, чтобы её сотрудник, даже на короткое время, оказался под контролем властей другого государства. Надеюсь, вы понимаете, о чём я говорю?

Это-то я как раз понимал. Никогда они такого не допустят. Осталось только выяснить допустят ли они, чтобы я снова исчез? Хоть в Антарктиду, что ли? Там пингвины и холодно.

- Ты не можешь быть начальником отдела, потому что дилетант, - повторил я. – Только что поведал мне о принятом вами решении и подсказал мне выход.

- Какой выход? – Владуль напрягся.

Я наклонился к столу и тихо сказал:

- Сейчас я вскочу и начну на английском, французском и местном языках, орать, что ты представитель спецслужб России и прибыл сюда с целью меня убить. В случае если таковое произойдёт, тебя Владуль арестуют и поверь, экстрадиции не будет. В лучшем случае: местная тюряга со всеми её прелестями и озабоченными неграми в придачу, в худшем - ЦРУ с новейшими методами допроса с помощью химии, после которых жизнь безмозглого овоща. Пиндосы гуманные, убивать тебя не станут. Будут кормить с ложечки и гугукать, как и положено с дефективным. Ну а если я останусь жив, то менее чем через час окажусь в английском посольстве. «Сикрет Интелледжент Сервис» будет счастлива, узнать, кто я, какие задания выполнял, а особенно где именно. Гонораров за мои «песни о главном» на первое время хватит. Потом работа инструктором, по подготовке людей для выживания сам знаешь где. А под старость мемуары. Англичане любят печатать мемуары, даже если их написал личный чистильщик унитаза Её Величества.

Он опять отшатнулся, в глазах промелькнул испуг. Да, да – испуг. Сто против одного, что такой идиотский спектакль с внезапным своим выходом на сцену, он долго обдумывал и смаковал детали. При этом не подумал, что происходить это будет в людном месте при массовом скоплении иностранцев и как следствие – местной полиции. А ведь в арсенале управления великое множество способов вернуть или ликвидировать заблудшую овцу, вроде меня. Способов совершенно не эффектных, но зато высокоэффективных.

Всё только что изложенное бред, но я надеялся, что у Владуля промелькнут именно такие мысли и испуг явное тому подтверждение.

Владулем его окрестили с подачи Юрия Константиновича, бывшего теперь уже начальника отдела, если информация о его отставке – правда. Как-то раз, на вопрос: откуда такое редкое имя, молодой карьерист поведал романтическую историю о большой любви своих родителей. Владимир и Лена, вот и Владилен. Но Юрий Константинович рассказал нам истинную историю. Папа Владуля, в юности, сильно увлёкся изучением марксизма-ленинизма, что вызывало стойкое окостенение коры головного мозга. Однако помогло ему ко времени развала СССР стать большим номенклатурным чиновником, курировавшим некоторые связи КПСС с некоторыми специализированными отделами, тогда ещё КГБ. Свято уверовав в торжество коммунистической идеи, он и окрестил сына -Владилен, что означало: Владимир Ленин. Ну а уже наши юмористы переиначили окончание с лен на уль, от Ульянов. Владиуль. Буква «и» впоследствии стёрлась и прозвище приобрело тональный оттенок, как нельзя лучше отражавший суть этого человека.

- Кажется, мой предшественник, - будто читая мысли начал Владуль. – Сильно завысил ваши моральные и нравственные качества. Дезертирство ещё можно понять и объяснить. Работа в тяжёлом и опасном районе, плен у фанатиков, оригинальный, но рискованный для жизни побег, не менее рискованный проход до точки эвакуации, без оружия и снаряжения. Как следствие срыв и необдуманное бегство за границу. Но теперь вы, Евгений, заявляете о намерении совершить куда более тяжкое преступление: Измену.

- Измену кому? – Вставил я вопрос, выливая себе в стакан остатки минералки.

- Родине, - озвучил Владуль очевидное для него.

- Такого понятия как: «Родина» уже не существует, - возразил я, отпил несколько глотков и продолжил. – Родина была в дохристианской Руси. Род, защищал себя от набегов всяких половцев да хазар, заодно защищая и Княжество Киевское. А после понятие Родина объединили с понятием власть и религия. Защитой Родины стала считаться защита власти светской, а заодно и церковной. После защитой Родины стала защита мнимых коммунистических идеалов, сейчас же вообще чёрт знает что. Понятием Родина оперирует некто Владуль, вызывая своими патриотическими позывами, лично у меня, позывы рвотные. Так что сейчас я уйду, а ты останешься. И дайте мне возможность с ностальгией вспоминать о своей настоящей Родине, но избавьте от служения ей по вашим понятиям.

Вставая, я добавил:

- И понятия эти даже хуже, чем понятия уголовные.

- Куда это вы собрались? – Спросил Владуль тревожно, при этом делая попытку подняться со стула.

Я положил ему руку на плечо и слегка надавил, усаживая на место.

- Юрий Константинович не был специалистом по району, где мне приходилось работать. Но он был профессионалом и прислушивался к мнению тех, кто разбирался в вопросе. Так что ещё полчаса назад, появись здесь он, я бы возможно подумал о том, чтобы вернуться. Но теперь, когда ты стал начальником отдела? Есть более гуманные способы самоубийства. Ты не можешь быть начальником отдела, потому что ты даже не дилетант. Ты, Владуль, маленькое, закомплексованное, самовлюблённое и самоуверенное ЧМО. Спокойной ночи.

Все мои последние, длинные фразы были произнесены с единственной целью – дождаться подходящего момента. Ну не зря же местные артисты столько раз выступали здесь передо мной. Репертуар известен. Как раз, когда я закончил, колдун особенно громко завизжал. Его приятели, подняв копья, почти в боевом порядке двинулись на зрителей. Для последних это была полная неожиданность. Крики, сутолока. Туристы инстинктивно отшатнулись и толпой полезли на террасу.

Я надавил на точку между плечом и шеей Владуля и придержал сразу обмякшее тело, не давая упасть и заодно выуживая из кармана тропической рубашки пухлый бумажник. Минут двадцать есть, большего не надо. Наклонился, рывком преодолел некоторое расстояние до ступеней, после чего смешался с поднимающимися по ним, хохочущими и визжащими зрителями. Насколько я знаю оптику большинства снайперских винтовок, будь ты хоть профессионалом экстра-класса, она не позволит в таких условиях однозначно вычислить и вести цель для стопроцентного выстрела. Не хуже древнего ассасина я, лишь слегка прикасаясь к людям, расчищал себе путь, при этом оставаясь и для них, и для потенциального убийцы малозаметным. Поравнявшись с дверным проемом, ведущим на кухню, кстати, самое слабое звено моей импровизации, ибо профессионал с наличием мозга мог предугадать такой вариант, ещё когда осматривал окрестности в прицел, нырнул туда. Выстрела не последовало. Помахав рукой знакомому повару в переднике на почти голое тело и с огромным тесаком в руках, раздвинул тростниковую стену и вывалился с другой стороны террасы, по моим расчётам уже полностью недоступным для вероятного стрелка.

Зная Владуля, я не сомневался, что именно снайпер должен был меня прикончить, в случае отказа вернуться.
Под ноги подвернулась чёрная, со светлыми пятнами свинья. От пинка она яростно завизжала и бросилась под несущие столбы кафе, я же перемахнув через невысокую изгородь, нырнул меж двух хижин, потом ещё меж двух и далее. Постоянно петляя и ныряя под всё те же высокие столбы, держащие пол и крышу тростниковых жилищ, ещё минут десять удалялся от кафе, пока своеобразный квартал не закончился и не показалась проезжая улочка.
Владуль направлялся в страну взяток, так что бумажник должен был быть набит наличностью. На такси хватит в любом случае, только бы сесть быстро.

- Подвезти? – На чистом русском языке спросил знакомый голос.

Почему-то я не удивился. Напротив, успокоился, повернулся, поднял руку с зажатым в ней бумажником Владуля и сообщил:

- Юрий Константинович. Честное слово, я его нашёл. Хотел в посольство подкинуть.

Он стоял у открытой задней дверцы чёрного БМВ с посольскими номерами и курил. Всё тот же седой бобрик, очки в золотой оправе и скромность в выборе одежды. Лёгкая и практичная. Я даже обрадовался, увидев знакомое до мельчайших подробностей, внешне непривлекательное, но, по-свойски добродушное лицо. Вот только нос несколько отличался от привычного, очевидно, обгорел на местном солнце - кожа шелушилась. А значит, пробыл Юрий Константинович здесь не меньше двух-трёх дней. Так что режиссировал спектаклем не Владуль, а мой старый добрый и, в некотором смысле - безжалостный учитель.

И ведь правильно всё рассчитал. Даже место, где меня ждать определил с точностью до нескольких метров.

Отбросив докуренную лишь до половины сигарету, Юрий Константинович кивнул головой в сторону машины.

- Мне жаль, Аспирант, что я нарушаю своё обещание, - сказал он при этом. – Но выбора у меня не было. Тебе ещё раз придётся сходить в Зону.

"Добавлено через: ~30 минут"

Приводя себя в презентабельный вид, я пытался одновременно привести в порядок свою голову. Юрий Константинович Таракин или просто Тараканыч, но Тараканыч даже не за глаза, а в мыслях, бывший начальник отдела 3, ныне же Куратор, представляющий страшно сказать кого, как всегда вызвал в ней, в смысле - голове, ураган эмоций. Устоявшийся было за год мир: треснул, разбился, разрушился и разметался до основания.

Зона.

Когда произошла авария на Чернобыльской АЭС, мне было всего шесть лет и меня эти события пугали значительно меньше, чем манная каша с комочками в детском саду. Когда произошла вторая катастрофа в тридцатикилометровой Зоне Отчуждения, я, уже работал аспирантом в университете и активно думал о том, чтобы эту самую работу, ввиду её абсолютной бесполезности и тоскливости - бросить. Так что и этот случай слишком большого интереса у меня не вызвала. Грохнуло, что-то, ну погибли люди. Так, а где они не погибают? Достаточно часто и не всегда мгновенно. Даже угроза всемирного радиоактивного заражения, о котором пророчествовали в те дни все кому ни лень, особо не волновала. Кричать-то все мастера, а паникёры из дилетантов - особенно. Да сами вспомните, до Второй Катастрофы, у некоторых людей Чернобыль неизбежно ассоциировался со всё выжигающей радиацией, а когда им говорили, что общий фон там, даже ниже чем в Москве, не верили и ссылались на умалчивание или на данные мало кому известных британских учёных.

Затем начали поступать первые сведения о странных делах творящихся там. Об аномальных проявлениях, что существуют вне всяких природных законов, о мутантах, как-то подозрительно быстро появившихся без эволюционного развития и, конечно же, об артефактах. Нечто, образующееся в этих самых аномальных проявлениях. Об их чудесных и не совсем чудесных свойствах, о потенциальной опасности для мира и так далее. Дискуссии стояли жаркие.

А я всё равно оставался равнодушен. Потому как происхожу из поколения, что видело по телевизору передачи о колдунах и экстрасенсах, об инопланетянах и потусторонних мирах. Или о так называемых Городских Легендах, как четырёхметровые метрокрысы пожирающие обходчиков путей или Нью Йорской неведомой чуде, что водится в канализации и питается исключительно неграми. На этих передачах тоже были дискуссии и авторитетные мнения. Даже, якобы документальные съёмки, в которые охотно верили те, кто хотел верить, но которые не выдерживали, ни малейшей критики со стороны критически настроенных. Я был из последних и частенько со смехом говорил: «Дэвид Коперфильд вон, через китайскую стенку насквозь пролазил, да Статую Свободы с постамента слямзивать умудрялся. И тоже только по телевизору, что как бы объясняет механику фокуса».

Не верил я даже своему хорошему приятелю, тоже аспиранту, с факультета теоретической физики, что своими глазами видел этот самый артефакт. Ладно, привезли какой-то камешек, радиоактивный, на что-то он там якобы влияет. В любом случае это ещё не повод водить вокруг него хороводы, приплясывать от восторга и восклицать «Аллилуйя!». Магнит вон, тоже много на что влияет.

А потом я из университета всё-таки уволился. Видимо кто-то из спецслужб узнал об этом желании и мне предложили пойти в шпионы. Предложили, я и пошёл. Тогда казалось, что будет интереснее, чем в аспирантуре. Закончил спецкурсы. И именно из-за своего критического настроя, получил назначение в этот самый Отдел 3. Тут и узнал, что работать мне предстоит в Зоне Отчуждения, к тому времени уже именуемой просто - Зона. Скепсис же, в самом начале подготовки предпочтительней, чем восторженность потому как обучаться, постепенно меняя своё мировоззрение под неумолимой логикой фактов, лучше, чем внимать наставникам с открытым ртом и нетерпеливо повизгивать от желания немедленно отправиться в командировку.

Первую брешь в моём критицизме пробили просмотренные кадры и фотографии оттуда. Это не телевидение, что борется за зрителя, дабы под видом передач о Сверхъестественном, продавать рекламу. Это были съёмки сделанные учёными, моими коллегами по службе или сторонними людьми, но попавшие в руки Отдела. Увидел я на экране и эти самые аномалии, и мутантов, как уже мёртвых и препарированных на лабораторных столах, так и живых, во всей своей, если можно так выразиться - необузданной и дикой красе. Увидел истерзанные останки людей, павших жертвами аномалий, мутантов, а зачастую и собратьев по «бизнесу». Из-за тех же артефактов. Уж фотографии и видеосъемки этих «камешков» в фас, профиль, с демонстрацией воздействия всё-таки сумели убедить меня в том, в чем не смог убедить приятель с физфака.

Но кто особенно заставил отказаться от прежнего критицизма, так это люди побывавшие там. Общаться приходилось много. И с учёными, и с коллегами, и с вернувшимися оттуда добровольными искателями экстремальных приключений. Такими они мне вначале казались. Но в ходе общения я убедился, что, пожалуй - сталкер, слово выдернутое из фантастической повести братьев Стругацких, как нельзя лучше подходит этим людям. Удивительно, но моё новое мировоззрение установили два момента: во-первых, та тщательность, с которой меня инструктировали. Нет, специалисты по Зоне не поминали через слово, что от их наставлений зависит моя жизнь. Просто подробно, стараясь не упустить ни одной мелочи, объясняли как вести себя в той или иной ситуации и постоянно заканчивали инструктаж хотя и разными словами, но смысл их был один: «То, о чём я тебе рассказал, ещё ничего не значит».

А во-вторых, практически у всех сталкеров, даже вдали от Зоны, в кармане обязательно присутствовали гайка или болт. Кое-кто из них, беседуя со мной, вынимал этот предмет и начинал вертеть в пальцах. Не на показ, якобы смотрите и знайте: я – сталкер. Но и не машинально, как перебирают в руках или вертят на пальцах чётки. Если я обращал внимание очередного собеседника на это обстоятельство, то он удивлённо смотрел на предмет, который держал в руке, потом пожимал плечами и прятал в карман. Но уже через некоторое время болт или гайка снова начинали свою пляску в пальцах.

Финальную точку в обучении поставил один украинский учёный, пожилой профессор химии, с искалеченной в аномалии рукой. Он кстати и занимался вопросом моей переправки в Зону, задействовав знакомых военных. Первый раз я пересекал периметр, как говорят сталкеры: «Через парадный вход». То есть через КПП. И вот когда я уже готов был шагнуть за шлагбаум, он мне сказал:

«Всё чему тебя учили – держи в памяти про запас. Может быть, а скорее даже обязательно - пригодится. Но ты обязан, прежде всего, понять – она будет тебя постоянно испытывать. Не пройдёт и часа как Зона начнёт знакомство. Она не будет тебя ломать, отнюдь, ведь так или иначе Зона ломает всех, с кем соприкасается. Любой, кто туда вошёл обратно, тем же человеком не вернётся, уж поверь. А вот испытывать она тебя будет на предмет совместного сосуществования. Что характерно: и не понравиться, и понравиться ей – одинаково нехорошо».

Естественно эти слова меня совсем не окрылили, но, в общем-то, помогли в тяжёлые первые дни. Дали так сказать основу для понимания некоторых труднообъяснимых в обыденной жизни вещей. Ибо уже через объявленный час, меня едва не ограбили два обаятельных и внешне симпатичных сталкера, польстившись на дорогое снаряжение и оружие. Помог отбиться от грабителей ещё один, которому я естественно доверился. Но оказалось, что первые двое в сравнении с ним просто невинные овечки…

Впрочем, не нужно о грустном. В настоящем нужно жить настоящим, не погружаясь в прошлое, ибо можно потерять будущее и не жить будущим, иначе настоящее - может стать прошлым.

А настоящее вот оно. Стол, в кабинете начальника гуманитарной миссии обеспечивающей помощь соседней стране. Там нестабильная политическая обстановка, фактически межплеменная война. В большинстве случаев для Африки это означает, что бегают по стране дикари с автоматами Калашникова, стреляя во все, что похоже на местных и похищая всех похожих на европейцев. Ради выкупа, конечно. В таких странах обычно голод, эпидемии и другие прелести африканского континента.

Наши миссионеры, все как на подбор - цивильные костюмы и нейтральная униформа, плохо скрывают военную выправку. Впрочем, меня это не касается. Разве что один из сотрудников миссии, заместитель начальника по административно-хозяйственной части, некогда проходил вместе со мной обучение в спецшколе. Так что ответ на вопрос: «Как меня нашли?» - получен. Как ни странно - действительно случайно.

Нет, надо было всё же в Антарктиду бежать. Там пингвины и холодно.

Столы в кабинете отсутствующего «по делам», а если серьёзно, то аккуратно выставленного за дверь начальника миссии, стояли буквой «Т». В кресле хозяина кабинета, естественно восседал Тараканыч. Я сидел в углу, образуемым двумя столами. Напротив меня Владуль. Он ежеминутно морщился и потирал точку между плечом и шеей, хотя боль, вызвавшая у него временную потерю сознания, давно должна была пройти. Я усмехнулся, вспомнив, как Владуль выхватил у меня из рук свой бумажник и тут же раскрыл, проверяя содержимое. Да уж, с таким начальником Отдела 3, ни мутантов, ни аномалий не нужно. Финал легко предсказуем. На мой немой вопрос: «Как такое могло произойти?», Тараканыч только развёл руками. Мол, ничего не поделаешь – блат и связи.

Рядом с Владулем сидел парень, назвавшийся Павлом и находящийся в золотом возрасте: от двадцати пяти до тридцати. То самое время, когда первые жизненные достижения получены и можно сделать некий предварительный анализ. Те, кто его делает и приходит к неутешительному выводу, что жизнь складывается не совсем так, как хотелось в юности и вряд ли уже сложится, тут же начинают эту самую жизнь кардинально менять, пока ещё хватает решительности, не растрачена энергия молодости и не притупилось некое безрассудство. Как правило, такие люди избегают впоследствии того, что принято корректно называть – кризис среднего возраста, а по существу нытья о несбывшихся надеждах. Я вот в своё время рискнул. Теперь сижу за столом, готовясь к четвёртому посещению Зоны.

Неудачный пример, завязываю с психологией. Не мой конёк.

Что касается Павла, его присутствие здесь мне сильно не понравилось. Среднего роста, среднего телосложения, непримечательной внешности. Весь какой-то усреднённый. Встретишь в толпе, скользнёшь взглядом и не заметишь. Разве что черты лица резкие. Но не до такой степени, чтобы бросаться в глаза. А вот взгляд цепкий. Оценивающий. Мои сомнения, относительно присутствия рядом с кафе снайпера, появившиеся было после встречи с Тараканычем, начали рассеиваться. Напротив - появилась полная уверенность, что не так давно эти внимательные глаза, рассматривали моё ухо или затылок в оптический прицел. Вполне возможно: не побеги я тем путём, что предугадал Куратор, лежал бы сейчас с пулей в голове в африканской придорожной канаве. А надо мной равнодушно жуя листья местной растительности, выделяющие слабый наркотический сок, стоял негр в полицейской форме и равнодушно писал что-то в блокноте. А может и не писал в блокноте, а просто писал. Зная равнодушие местных блюстителей порядка к чужой смерти - возможно всё.

Однако начал мысленно шутить – сказывается напряжение. Просто сказать, что мне не хочется возвращаться в Зону, значит не сказать ничего. Последнее посещение едва не закончилось плачевно. Я ведь потому и сбежал, что понял – никакие обещания не остановят начальство от того, чтобы загнать меня туда снова. И кто оказался прав? Хотя с того времени прошёл год, так что те, давние, эмоции притупились. Своё будущее я воспринимал менее остро, чем воспринял бы тогда. Но желания, такого как, например, перед вторым посещением не было. И вряд ли уже появится.

Меж тем Тараканыч, взялся за тесемки лежащей перед ним на столе, старой истрёпанной папки. Ещё советской выделки. Не эти новомодные, как их там? «Файлы» кажется. А именно с ботиночными шнурками, завязанными бантиком. Развязывать их для Куратора всегда было нечто вроде ритуала, коим начиналось каждое моё, да и не только моё задание. Сопровождался процесс тишиной. Владуль прекратил массировать своё «уязвлённое самолюбие», Павел затаил дыхание, а местная муха, что билась перед этим в закрытое окно - затихла, очевидно, тоже осознала важность момента. Только равнодушный к людским проблемам, за исключением разве что жары – кондиционер, тихо урчал, продолжая нагонять в кабинет прохладу. Я против этого не возражал.

Закончив с узелком, Куратор открыл папку, извлёк из неё два плотных листка, похожих на фотографии, взглянул, словно желая удостовериться, что это - то самое, а затем одну из них, перевернув предварительно изображением вниз, положил на стол и пододвинул в мою сторону:

- Взгляни.

Я, изображая на лице смертельную скуку, взял предложенный листок и, перевернув, всмотрелся.

Фотография, кстати цветная и отличного качества, была сделана в Зоне, без сомнений. Торчащая как щетина трава с мелкими, разноцветными цветочками, от чего всё казалось нестерпимо пёстрым. Низкий куст какого-то растения, трудно сразу определить какого именно. Ветви кустарника закручены в немыслимый узел и опалены, скорее всего, незадолго до съёмки, в этом месте «жила» аномалия. И под кустом тело. Вернее труп, некогда бывший телом. Или труп тела некогда бывшего человеком.

Вот всегда не знал, как правильно использовать эту патологоанатомическую терминологию.

Худощавый, даже очень. Длинное лицо, измазанное кровью. Возраст около двадцати. Физической работой или спортом, при жизни этот молодой человек себя явно не утруждал. Рука, оголённая до рукава футболки - тонкая, выраженная мускулатура отсутствовала. Но, не смотря на это, тело защищает, вернее: защищал, тяжёлый армейский бронежилет, ещё советского производства. Кроме футболки цвета хаки, одет в брюки-камуфляж и кирзовые берцы - вещи для Зоны обычные. Тёплой одежды ни рядом с телом, ни пристёгнутыми к снаряжению я не заметил, значит, дело происходило где-то рядом с лагерем или стоянкой. Если конечно не остались за кадром. На руке татуировки, криминального происхождения. По памяти определил, что кажется, такие делают малолетки в колонии для несовершеннолетних. Возле головы снятый, возможно перед съёмкой, противогаз. Рядом с телом германский автомат, вернее штурмовая винтовка «Хеклер и Кох» G36. Не из дешёвых. Обычные сталкеры такое оружие не используют: патроны 5.65 - стандарт НАТО, дорогие и дефицитные. Разве что подобрал, где, на время. Или…

- Наёмник? – Спросил я и добавил свои сомнения. – Что-то не похоже. Хлипкий.

- Хлипкий…, - эхом повторил Тараканыч, кивнул и поинтересовался. – А больше ты ничего не замечаешь?

Я присмотрелся, ища, что же ещё мог пропустить. И дошло.

- В него что…, - начал я и закончил цитатой Высоцкого. – «Стрелял поутру из ружей целый взвод?»

Бронежилет продырявлен в нескольких местах. Множественные огнестрельные раны на незащищённых участках тела и конечностях. Одна пуля попала в лоб, образовав аккуратное, словно третий глаз, входное отверстие. И лужа крови само собой. Да, ещё вокруг разбросаны стреляные гильзы. Того самого, натовского стандарта.

- Молодец, Аспирант, - похвалил меня Куратор, выслушав всё это. – Хватку не теряешь. А что скажешь насчёт этого?

И он протянул мне следующее фото. На ней был запечатлён другой человек и в отличие от первого во вполне живом состоянии. Мужчина средних лет. Тоже в бронежилете и тоже армейском, но более лёгком – «Скате», разработанным специально для Зоны. Стоял мужчина на коленях, держа руки за спиной. Или… Да даже не или, а скорее всего: они у него были связаны за спиной. Лицо разбито. Кто-то, оставаясь за кадром: видна была только рука, затянутая в перчатку для стрельбы, держал мужчину за волосы, задрав голову в сторону объектива. А потому глаза на фотографии получились выразительными.

- Это сектант, - уверенно постановил я, возвращая фото.

- Встречались? – Влез Владуль, вероятно решив, что негоже начальнику Отдела 3, сидеть молчаливым статистом.
Не смотря на, мягко говоря – прохладное, отношение к этому хлыщу, всё же пришлось ответить, так как Куратор тоже вопросительно взглянул на меня. Да и в любом случае надо начинать работать, раз уж снова влез в эти игры.

- Нет, - покачал головой я. – Но этот взгляд запомнил.

Да уж. Ни с чем не спутаешь. Ненависть, решительность, готовность – все признаки фанатизма. А ещё вера во что-то. Пока меня брали в плен, пока вели по Припяти и там, в Саркофаге, всюду я видел один и тот же взгляд. Разве что у того, другого, мужчины в плаще с капюшоном, такого выражения глаз я не заметил.

Куратор извлёк из папки листок и, сверяясь с ним, начал рассказывать:

- Миронович Анатолий Сергеевич, одна тысяча девятьсот девяносто второго года рождения, гражданин Украины, по происхождению - русский, - он взглянул на меня и уточнил. – Это тот, что мёртвый.

- Я понял. По возрасту.

Перед тем как продолжить. Тараканыч пояснил:

- Не смотря на дефицит времени, всё же сняли на всякий случай отпечатки пальцев и взяли образцы ДНК. С первым повезло, второе не понадобилось. Уроженец города Киева. С подросткового возраста проявлял все задатки будущего уголовника. Хулиганство, мелкие кражи, учёт в детской комнате милиции.

- Сын поварихи и лекальщика, я с детства был примерным мальчиком, - прочёл я начальные строчки из песни Аркадия Северного.

- Не совсем так, - возразил Тараканыч и продолжил. – После более крупной кражи, был всё же осуждён и отбыл в колонию для несовершеннолетних преступников.

- Сбылась мечта идиота, - снова перебил я его.

- В колонии получил прозвище: Мирон.

- Очень оригинально.

- А вы, Евгений Николаевич, не могли бы помолчать? – Вмешался Владуль.

Я даже головы не повернул в его сторону. Куратор тоже никак не отреагировал на просьбу Владуля, поскольку такая манера общения была ему знакома и привычна.

- Уже в колонии наслушался рассказов о Зоне, о том, что там, - Тараканыч поморщился и почти выплюнул ненавистное ему слово, - «братва», ничего не делает, только сталкеров доит. После освобождения, предположительно пробрался в Зону и до дня смерти, а это около полугода, никто о нём ничего не слышал.

- Мой киевский мальчишка: Где ты? Где ты? – Снова прокомментировал я и добавил. – Уж лучше бы на Крещатике мелочь по карманам тырил.

- Согласен, - кивнул Куратор. – И нам бы проблем не создал.

- Проблем? – Я заинтересовался.

Но Тараканыч приподнял ладонь:

- Чуть погоди, дойдём и до этого. А пока второй, некто Хазин Роман Борисович, тысяча девятьсот семьдесят шестого года рождения, твой земляк, кстати, сибиряк.

- С такими земляками, пришлые враги за родню сойдут, - парировал я.

- Возможно, - согласился Куратор. – Окончил московский институт экономики и финансов, с красным дипломом, нужно отметить.

- Вах-тибидох, - изображая удивление я выгнул брови. – А чего его в Зону понесло?

- Может, до конца дослушаете? – Опять пискнул со своего места Владуль.

Я повернулся к нему, пару секунд пристально разглядывал «аристократическую морду», потом спросил:

- А может, ты в Зону вместо меня пойдёшь?

- Владилен Владимирович, не вмешивайтесь, пожалуйста, - поддержал меня Куратор. – Агент имеет право высказывать и уточнять всё, что сочтёт для себя нужным, в любое удобное для него время. Это – прерогатива, и она не обсуждается.

Уязвлённый Владуль скривился и как то весь сжался. Н-да. Не начальник. Должен же знать, что у каждого человека своя манера воспринимать информацию и Отдел З всегда это практиковал.

Интересно, всё же, а что тут делает Павел? Пока он просто молча сидит, лишь поворачивает голову то к одному, то к другому. Меня почему-то рассматривает особенно тщательно.

- Отвечаю на твой вопрос, - продолжил тем временем Куратор. – Есть кое-что, что связывает малолетнего уголовника Мирона и вундеркинда Хазина. Некогда Роман Борисович решил, что он самый умный, а потому заниматься бизнесом честно - не захотел. В конечном итоге за ним остался целый букет экономических преступлений и подозрения в одном уголовном. Заказное убийство. Был арестован. Но по недомыслию, а скорее всего злому умыслу, выпущен под подписку о невыезде, после чего сразу пересёк границу с Украиной, надеясь очевидно эмигрировать в дальнее зарубежье. При попытке сесть на самолёт, вновь был арестован, на этот раз Украинскими властями. Встал вопрос о выдаче.

- Но вместо экстрадиции на Родину его подарили Зоне, - усмехнулся я.

- Почти, - согласился Тараканыч. – Во время этапирования совершил побег, обстоятельства которого очень сомнительны. Вероятнее всего подкупил караул. После чего, думаю, воспользовался чьим-то советом, пересидеть некоторое время в Зоне, пока шум не утихнет. Побег совершён приблизительно за одиннадцать месяцев, до съемки.

- Это кого ж он такого заказал, что добровольно в Зону полез прятаться?

- Родственника одного известного политика. Близкого родственника.

Вот тут я нахмурился, уже не играя:

- И выпустили под подписку о невыезде?

- Доказательств, что он нанимал киллера на то время не было, вот следователь и нашёл лазейку. Хотя мог придержать его в следственном изоляторе: по экономическим преступлениям доказательной базы хватало с избытком. Тут не совсем понятная история, было служебное расследование, закончилось ничем, следователь досрочно ушёл на пенсию, благо выслуги хватало. В общем, нас это не интересует. Вопрос в другом, как эти два человека: Мирон и Хазин оказались в числе фанатиков?

Я пожал плечами:

- Зона. Всякое возможно. Попали в плен, как и я и прошли курс нейропрограммирования. В своём отчёте я упоминал, что один из руководителей секты объявил, что мне предстоит пройти такую процедуру. Осознание. Кажется, так он её назвал.

Куратор вынул из внутреннего кармана пачку сигарет, тряхнул ей, поймал одну зубами, вытащил и чиркнул зажигалкой. Необычной зажигалкой. Большой, напоминающей карманный фонарик.

- А вы, Юрий Константинович, смотрю: вкусы не меняете, - сказал я, кивая на сигареты. – «Пётр Первый», чёрный, аки его любимый арап.

Куратор взглянул на пачку и протянул мне:

- Не привык менять привычки, - скаламбурил он при этом.

Я покачал головой, отказываясь и, в тон ему, ответил:

- А я не привык менять непривычки, - улыбнулся и добавил. – Никогда не курил и не собираюсь. Не хочу, чтобы лёгкие стали такими же, как цвет этой пачки.

Тараканыч подавился дымом и закашлялся. Я же тем временем протянул руку и взял зажигалку. Точно, фонарик. Только в ручке, куда раньше вставляли батарейки, установлена пьезоэлектрическая зажигалка с объёмным и прозрачным газовым баллончиком. Миниатюризация: элементы питания сейчас мелкие, да и лампочки много не потребляют, хотя светят лучше прежних. Вот кто-то и додумался объединить.

- Хорошая штука, - я взвесил фонарик в руке. – Лёгкая и два в одном. В Зоне могла бы пригодиться.

- Дай сюда, - уже прокашлявшийся Куратор выхватил фонарик из моих рук.

Я скривился. Что ему жалко, что ли? А сам Тараканыч, поспешно убрав объект моего интереса в карман, продолжил:

- Хорошо. Ответ на вопрос: как эти двое попали в секту, можно считать полученным. Но не решённым остаётся другой вопрос. И кстати, что ты знаешь о нейропрограммировании?

Я вспомнил прочитанную в интернете шутку и ответил:

- Китайцы, во время корейской войны установили: что если пленного американца девять тысяч раз ударить палкой по голове, приговаривая: «Комунизьма - холосо, капитализьма – плёхо», то на девять тысяч первый раз, тот согласится. И что удивительно: даже будучи отпущенный в любимую Америку, станет сотрудничать со спецслужбами восточного блока просто за саму идею Коммунизма.

Но шутка не вызывала весёлой реакции у Куратора.

- После твоего сообщения, мы послали группу захвата с приказом взять языка, а лучше двух, из числа фанатиков. Группа из пяти человек. Все не только хорошо знакомы с условиями выживания в Зоне, но и прошедшие особую боевую подготовку. После наблюдения, на пути следования патрулей секты была устроена тщательно подготовленная засада. В неё попали эти двое: Мирон и Хазин. Так вот, несмотря на внезапное нападение, оба оказали яростное сопротивление. Мирон успел убить одного нашего сотрудника и тяжело ранить другого, причём продолжал сражаться, даже будучи сам смертельно ранен. Хазин убил ещё одного участника группы захвата, после чего сам был обезоружен, но продолжил сопротивляться, используя приёмы боевого самбо. Как ты понимаешь, наши люди в рукопашной схватке не дети, однако лишь вдвоём удалось его скрутить. Как думаешь, битьё палкой по голове, как ты выразился, может привить такие боевые навыки никогда не служившему и хлипкому начинающему уголовнику, а также выпускнику финансового вуза, изучавшему на военной кафедре тыловое обеспечение?

И тут о, чудо, наконец, подал голос четвёртый участник нашего маленького совещания.

- Вообще, - как бы размышляя, начал Павел. – Если восемь-десять часов в день заниматься боевой подготовкой, то…

Я его перебил и закончил мысль по-своему:

- То, впоследствии можно будет на второе августа бить бутылки об голову, гадить в фонтаны и громко орать в присутствии детей: «Мы – Илита, мать вашу». Хотя, с другой стороны, по соответствующим программам и с хорошими инструкторами… Таки да. Подготовить можно. Но, извините, не «дрыща» Мирона, да и полгода явно маловато, чтобы тот смог завалить в скоротечном огневом контакте двух спецназовцев. Про мажора Хазина ничего не скажу, возможно, статус финансового комбинатора обязывал держать себя в хорошей физической форме. Но опять же, боевое самбо. То чему учат в фитнес центрах – развод лохов на деньги. Рядом с настоящими, такие «боевые искусства» и близко не валялись. По крайней мере, для наших ребят это помехой никогда не было.

- Добавь сюда почти безупречное поведение под перекрёстным огнём, - поддержал меня Куратор. – Уход с прицела, стрельба в движении, блокировка сектора с использованием противника. Да ещё в противогазе.

- А может группа захвата, просто не ожидала такого сопротивления? – Предположил Владуль. – Заметили этого, худого Мирона, решили, что дело лёгкое, расслабились…

Отвечать я предоставил Куратору. Да и что там отвечать, такое предположение мог сделать только такой дилетант как Владуль. Не ожидали - факт, но что расслабились – это фантастика. Подобные засады молниеносны и, оказать сопротивление, да даже просто успеть отреагировать, способен только достойный противник. А здесь…

Куратор что-то заговорил, но я уже не слушал. Оказывается, ещё с самого начала разговора у меня зародилось подозрение, но я как-то не придавал значения. Вернее был слишком занять, чтобы уцепиться за возникшую мысль. И тут она, словно устав ждать, неожиданно и буквально взорвалась, заполнив всё сознание и вытеснив остальные идеи и предположения. Я медленно поднял голову, посмотрел прямо в глаза Куратору и тихо, скорее утвердительно, чем вопросительно, перебивая его, произнёс:

- Вы опять собираетесь отправить меня в Припять…

Аспирант,знакомое имя...Чуть позже дочитаю ,фраза "огромный негр с внушительным футляром для пениса, торчащим из причинного места и кошмарной маской на лице" заставило мое воображение содрогнуться от смеха.

Старенький Пазик чихая, натужено воя, скрежеща и грозясь развалиться на ходу, полз по давно не ремонтировавшемуся шоссе. Полноприводной сельский автобус когда-то был стандартного оранжевого цвета. Но сейчас его корпус, с остатками заводской покраски в качестве фона, носил абстрактный камуфляж: разводы ржавчины и пятна разноцветной и далеко не автомобильной краски, нанесённой обычной малярной кисточкой.

Водитель и хозяин этого металлолома, краснолицый и широкоплечий мужчина, периодически дёргал рукоять переключения передач и с видимым усилием выкручивал руль, объезжая очередную неровность на дороге. Всё это происходило под блатные песни, доносившиеся из кассетного магнитофона, пристроенного на панели.

На самом первом ряду, с другой стороны от водителя, сидел парень лет семнадцати, с эмпэтри проигрывателем в руках. Создавая в унисон с магнитофоном дикую какафонию, он слушал какой-то самодеятельный украинский рэп, который лично меня забавлял. Первые полчаса поездки. Сейчас же хотелось взять этот самый эмпэтри и сильно стукнуть им пацана по голове. Видимо подобное желание возникало не у меня одного. От сидевшей через проход от парня компании из четверых молодых людей уже была озвучена просьба: «Вырубить эту лабуду», но два солдата Внутренних Войск, расположившиеся на сидении позади любителя «рэпчины» - возразили. Я уже было решил, что назревает небольшой дорожный конфликт, жаждал нового развлечения, однако молодые люди, сказав что-то про «быдло» и «гарлемских ниггеров» неожиданно спустили ситуацию на тормозах.

Лицо одного из них показалось мне смутно знакомым, но приглядываться я не стал. Мало ли кого встретишь в дороге, зачастую знакомыми кажутся совершенно посторонние люди. А ещё, не совсем понятно было: каким ветром такую компанию вообще занесло в эти места? Было в них что-то от ушедших в небытие стройотрядовцев или туристов. Даже гитара, облепленная наклейками и с большой надписью: «Груша-2010» наличествовала. Ладно, это их дело: куда и зачем они направляются.

Сразу за ними сидел мужчина примерно моего возраста. Серая рубашка, чёрные джинсы, белые кроссовки. Всё новенькое: «в дорогу». На запястье командирские часы с браслетом. Уверенный взгляд. При этом, всем своим видом мужчина показывал, что он здесь единственный по настоящему занятый важным делом человек, а потому не желает иметь с попутчиками ничего общего и вообще, он спешит по делу, притом по такому делу, что другим не понять. Короче всегда и везде, будь то читальный зал библиотеки или вагон метро, очередь в поликлинику или театральный буфет, но такая личность, мужского или женского пола, обязательно найдётся. Сидят либо стоят с отсутствующим или задумчивым выражением лица, что, по их мнению, должно означать: наше пребывание среди толпы случайно, вызвано лишь обстоятельствами, но ничего общего с серой массой мы не имеем. При этом искренне не догадываются, что сами они и есть та самая толпа, серая масса, а вся их исключительность существует только в воспалённом воображении. И как раз те самые обстоятельства возвращают данных индивидов с эфемерных, выдуманных вершин на родную помойку.

Данный представитель самопровозглашённой элиты сидел на одной ляжке, каким-то чудом закинув ногу на ногу в тесноте между сидениями, вполоборота к окну и равнодушно рассматривал проплывающий пейзаж. В проходе мирно покоилась объёмная дорожная сумка. Я предположил, что в ней лежит и мог даже поспорить, если б было с кем. Но, не с кем. А предположения скоро подтвердятся или, что, конечно же, маловероятно – не подтвердятся.
На сидении передо мной расположилась старушка, «божий одуванчик». Шучу, конечно. На первый взгляд, довольно бойкая, пожилая женщина, из тех, что стреляют словами, словно из пулемёта. Просто удивительно, как это она всю дорогу молчит. Не комментирует любое происшествие, не возмущается, не жалуется, пытаясь втянуть кого-нибудь если не собеседником, то в качестве слушателя. Этакой молчаливой жертвы, к своему несчастию имеющей уши и приложенный к ним слух. Видимо действительно - внешность обманчива и не всегда отражает истинный характер носителя этой самой внешности. А может просто не до разговоров. Или уже наговорилась на день вперёд, что, конечно же, невероятно. Ладно, сидит, молча, прижимая к себе пакет с апельсинами и то хорошо.

Последним, если не считать меня и Павла…

Ах, да. Не зря меня беспокоило присутствие Павла на том памятном совещании в Африке. Его навязали на мою голову, а если быть точным, то по мою голову. Оно и понятно – особого доверия я уже не заслуживал. Опасалось начальство, что едва я окажусь вне их попечения, то тут же попытаюсь снова пуститься в бега. Вот чтобы этого не произошло, ко мне, своеобразным поводком, пристегнули Павла. Причём не просто пристегнули, а назначили… руководить операцией. Формально имели право, звания у нас одинаковые, оба капитаны. Но, как выяснилось, опыта выживания в условиях Зоны у моего командира, не то, что кот, маленький мышонок не наплакал. Он вообще не имел ни малейшего представления о месте предстоящей работы. Хотя, с другой стороны: как посмотреть? Лично меня такой вариант устраивал, не нужно будет «учить кем-то учёного». Ну, да. Меня учили перед первым посещением. Но я-то готовился работать в одиночку. А здесь в паре, плюс он назначен руководителем операцией. Ладно Владуль, но от Тараканыча я такого, честно говоря, не ожидал. Уж он-то знал о сложной иерархии в среде сталкеров. В общем, ближайшее время предстоит стычка, поскольку Павел, воспринял своё командование со всей возможной серьёзностью и кажется уступать в этом вопросе не намерен.

Сейчас, непосредственный начальник сидел рядом со мной и выражал все признаки нетерпения, что мне опять же не нравилось. Согласен, двухчасовое путешествие в этой «барбухайке» кого угодно может вывести из себя. Кого угодно, но только не действующего агента спецслужб. Нервы беречь надо, мало ли зачем они пригодятся.

В принципе, в Предзонник, четыре раза в день ходил нормальный, комфортабельный, рейсовый автобус. Всего сорок минут и шоссе другое. Но, во-первых, тем автобусом пользовались офицеры Внутренних Войск Украины, а так, же их старшие коллеги из Службы Безопасности. Документы у нас конечно в порядке, но лишний раз «светить лицом», при наличии другого варианта не стоило.

Во-вторых, для придуманной мной легенды, эта самодвижущаяся куча металлолома подходила как нельзя лучше. Ну и, в-третьих, этой дорогой всё те же офицеры, а особенно старшие офицеры, пользовались лишь немногим чаще, чем вообще никогда. Соответственно различался и режим несения службы на блокпостах. Пассажиров того автобуса проверяли значительно строже, чем этого. Легенда придумывалась практически на ходу, слабых мест в ней было предостаточно и как знать чем может дело закончиться. В этом отношении я, признаюсь, завидовал последнему попутчику, мужчине лет под шестьдесят, в круглых очках, в достаточно неплохо сохранившемся костюме и старомодной, но удобной летней шляпе. Белой, в сеточку. Даже галстук имелся, правда, находился он не на привычном месте, а свисал из бокового кармана. Почему-то этот предмет джентльменского гардероба сейчас ассоциировался у меня со змеиной шкурой. Наверное, из-за своего непрезентабельного положения и темно-серой расцветки.

Не знаю, кем мужчина был по профессии, но всем своим видом, лично мне, представлялось, что это подвыпивший колхозный счетовод. Сел он в автобус уже изрядно навеселе, первую часть пути периодически щёлкал замочком своего старомодного портфеля, из которого извлекал начатую поллитровку и прикладывался к горлышку. Вторую часть пути, «счетовод» крепко спал. Шляпа сбилась на затылок, обнажив залысины, а вот круглые очки сползли на нос. В общем, карикатура советского периода из цикла: «Пьянству бой». Но зато его нисколько не волновал приближающийся внешний блокпост. Меня проверка беспокоила, но не так, чтобы уж слишком. А вот мой напарник кажется, заволновался. Я чуть толкнул его ногой и, склонив голову, стал наблюдать за быстро приближающимся шлагбаумом.

Водитель щёлкнул клавишей магнитофона и плаксивый вой о сволочном прокуроре и не менее сволочном судье, что бедного мальчишечку под «вышку подвели» оборвался. Подъехав вплотную к шлагбауму, краснолицый остановился, выключил передачу и, к моему немалому удивлению, послышался характерный треск, звучащий при постановке на стояночный тормоз. А я мог бы поспорить, что тот давно не работает. Хорошо не спорил.

Дверь же, в отличие от тормоза, работала плохо, открываться не хотела и только громко шипела. Кто-то снаружи начал колотить по ней, выводя из ступора. Я посмотрел по сторонам.

Бетонные блоки, солдаты одетые как положено на караульную службу, вернее - усиленную караульную. В смысле, не смотря на летний зной: в бронежилетах и касках. Вагончик на колёсах. Грамотно оборудованные позиции, причём для ведения круговой обороны. Два автоматических гранатомётных комплекса, крупнокалиберный пулемёт, даже ротный миномёт имелся в наличии под брезентовым навесом. Сдёрни его и оружие готово к «работе». Сектора обстрела со стороны Предзонника и соответственно Зоны очищены от растительности особенно тщательно. Кусты вырублены, трава скошена. Установлены пристрелочные метки. Я мысленно выразил одобрение: тот, кто оборудовал внешний блокпост, прекрасно знал историю Зоны и тот случай с её внезапным расширением сразу на несколько километров сопровождавшийся волной как будто взбесившихся мутантов, сметающих всё на своём пути. В тот день большинство военнослужащих охранявших внешние рубежи погибло, а вот из тех, кто охранял непосредственно периметр - большинство выжило. И только потому, что были, если не готовы именно к такому, то, по крайней мере - просто готовы к чему-нибудь неожиданному.

Не выдержав натиска створки дверей скрипнули и сложились. Водитель выключил двигатель, а в салон автобуса по ступенькам поднялся круглолицый, рыжеусый прапорщик, примерно мой ровесник, с добродушным выражением лица и какой-то обаятельной притягательностью.

- Добрий день.– Буркнул он, протягивая руку шофёру, однако обращаясь ко всем. – Як дорога? Трохи трясе?

- Да все кишки вымотало, - пожаловался кто-то из компании молодых людей.

- Це добре, апетит краще буде, - ответил на жалобу прапорщик и обратился к парню с проигрывателем. - Малий, я ж тебе просив, щоб ти свою балалайку вимикав. У дуже музика у тебе погана.

Парень и оба его защитника-солдата возражать не стали. «Рэпчина» оборвалась.

- Громадяни пасажири, приготуйте для перевірки документи. Зараз перегляну і поїдете далі.

Миновав «малиго» с «балалайкой» прапорщик сразу подошёл к солдатам:

- Військові квитки, відпускні свідоцтва, звільнення записки, - предупредил он их.

Впрочем, на секунду раскрыв военные билеты, прапорщик тут же их вернул и оставил солдат в покое, после чего повернулся к компании.

- Так, а тут у нас таке? – Взяв паспорта он, казалось бы, небрежно, на тем не менее полностью пролистнул каждый из них, после чего поинтересовался. – З якою метою прямуєте в Предзонник?

- Да, так, - ответил тот, что показался мне знакомым. – Водки попить, на мутантов поохотиться.

- Горілку пити справа хороша, а ось мутантів стелять ніяк не можна. Вони у нас занесені в червону книжку. Єгеря будуть незадоволені.

Компания отреагировала взрывом хохота, а прапорщик меж тем скользнул быстрым взглядом по их пакетам. Впрочем, содержимое угадывалось без труда: водка и закуска. Тот, что показался мне знакомым, очевидно в компании был старшим. Он раскрыл один из пакетов, вынул оттуда бутылку водки и протянул прапорщику.

- Вот, примете на здоровье. И вашего и егерей.

- Так я ніби як на службі.

- После службы, в самый раз, - уговаривал парень. - С устатку.

- Ну хіба що після служби та з устатку, - сдался прапорщик, вернул документы, взял бутылку и спрятал в разгрузку. – Тетяна Марківна, доброго здоров'я. Я візьму мандаринку, закусити?

Это прапорщик обратился к пожилой женщине. Не дожидаясь ответа, он взял из её пакета один апельсин, после чего повернулся к мужчине с командирскими часами на руке.

- Возьми, возьми, Коля. Перекуси на здоровье, - запоздало отозвалась женщина, каким-то странным тоном, вроде как иронично и снисходительно одновременно.

- Так, а тут у нас хто? – Обратился прапорщик к мужчине, взял протянутый паспорт и прочёл. – Пестрицын Андрей Фёдорович. – И неожиданно спросил. - Андрій Федорович, а що у вас в сумці?

На секунду мужчина растерялся, но тут, же взял себя в руки:

- А какое это имеет значение? – С некоторым апломбом поинтересовался пассажир.

- Я не цікавий, - начал объяснять прапорщик устало, наверное уже в сотый раз. – Просто служба у мене така. Погана служба, не сперечаюся, але служити-то кому-то треба.

- А кто вам дал право досматривать багаж? – Не сдавался мужчина.

- Як хто? – Деланно удивился прапорщик. - Відомо, хто. – И заученно произнёс. - Згідно з міжнародною угодою про Зону Надзвичайної Екологічної лиха, на прилеглих територіях обмежуються права громадян і розширюються повноваження військових влади. У мене є ордер генерального прокурора України. Всі документи у вагончику.

- Что? - Не понял пассажир.

- А что тут непонятно? – Вмешался в разговор один из военнослужащих, с сержантскими лычками на погонах. – Согласно международному соглашению, на территории вокруг Зоны Чрезвычайного Экологического бедствия, твои, мужик, права – ограничены, полномочия военнослужащих – расширены. Если не веришь, прогуляйся до вагончика, проверь.

- А Вы гражданин Украины? – Совершенно неожиданно и совсем не к месту спросил у сержанта мужчина.

- Чистопородный, русского происхождения, - его ответ вызвал смех у второго солдата, а сержант перешёл на мову. - Батько і мати росіяни, але всі ми живемо в Києві. Так що громадяни Незалежної України. – И снова переходя на русский язык, поинтересовался. - Только какое это имеет значение?

Прапорщик с ангельским терпением ждал продолжения. Я тоже.

- А мне кажется, что я просто подвергаюсь дискриминации, поскольку являюсь гражданином России.

Снова смех. Мне тоже стало немного смешно. Уж если едёшь в Предзонник, нужно было, хотя бы, узнать некоторые местные правила. Как Владуль, честное слово.

- Поверь, мужик, - перестав смеяться, ответил сержант. - Будь ты хоть американцем, хоть папуасом, всё едино. Кстати, в контингенте охраняющим Зону служат и русские тоже. Прикомандированные или контрактники. Так они ещё жёстче, чем наши, потому что - контракт и деньги.

А вообще кроме интереса, в связи с разворачивающейся сценой, я вдруг почувствовал уважение к профессионализму проверяющего прапорщика. Шутки, мелочное мздоимство, добродушие, но при этом цепкий, всё замечающий взгляд. Вот и мужчину он сразу вычислил, но не стал играть, а мгновенно перешёл к делу.

Сейчас кстати узнаем, правильны мои предположения насчёт содержимого сумки или нет.

Мужчина пожал плечами, с видимым усилием поднял сумку на колени и расстегнул молнию. Прапорщик заглянул, присвистнул и, запустив руку, частично извлёк новенький сталкерский комбинезон. Как я и думал. Шланги, баллоны, ремни, плотный материал тёмно-зелёного окраса.

- Всё, мужик, - спокойно сказал видевший это сержант. – Ты пассажир приезжий. Сегодня не твой день.

- Виходьте з автобуса, - предложил прапорщик пассажиру.

- Что значит: выйдете? – Удивился тот. – Разве нельзя иметь…

- Виходьте з автобуса, - повторил предложение прапорщик. - Та не бійтеся. Нічого страшного. Розберемося і відпустимо.

- Я не собираюсь…, - начал, было, мужчина.

Но тут снова вмешался сержант:

- Мужик, лучше сам выйди, иначе тебя ребята вытащат.

Ехавший с ним рядовой сослуживец, тоже решил поучаствовать в разговоре:

- Можуть навіть прикладами допомогти, а це дуже боляче.

Сержант добавил:

- Не прикладами, так ногами. Будет не столько больно, сколько унизительно и обидно.

Оба радостно засмеялись. Ну а что? Даже на первый взгляд видно, что ребята не зелёные, уже послужили. И из всех чувств, по отношению к сталкерам, действительным или мнимым, они выбрали самое сильное – ненависть. Из-за них они служат здесь, каждый день, да что день – каждую минуту подвергаясь опасности. Рискуют попасть в аномалию или стать жертвой внезапной атаки мутанта. А ещё по ним стреляют. И стреляют не только зомбированные или бандиты.

Впрочем, между сталкерами и бандитами разницы военные не делают, да и трудно сразу отличить одних от других. Так что задержанный пассажир вызвал у них веселье и прилив хорошего настроения.

Остальные пассажиры реагировали кто как. Пенсионерка вроде как сочувственно, четверо молодых людей равнодушно, паренёк с плеером вообще распечатал жвачку, сунул пласт в рот и механически задвигал челюстями. Водитель, пользуясь остановкой, приоткрыл капот находящегося сбоку от него двигателя и озадаченно смотрел на что-то. Мужчина в шляпе продолжал генерировать пьяные сновидения.

Павел же следил за происходящим с нескрываемым любопытством, что впрочем, играло на легенду.

- Но я всего лишь хотел продать…, - озираясь по сторонам, словно ища поддержку, начал мужчина.

- Молодший сержант Шпынь! – Повернувшись к двери крикнул прапорщик. - візьми двох солдатів і бігом сюди.

- Не надо, - поспешно заявил мужчина. – Я сам.

Он торопливо заправил комбинезон обратно в сумку, застегнул молнию и поднялся.

- Всё равно, происходящее я считаю произволом, - заявил мужчина при этом. – Сейчас я позвоню, куда следует.

Демонстрируя серьёзность намерений, мужчина достал телефон, отстраняясь при этом от проверяющего. Словно опасался, что у него вырвут трубку.

- Мужик, ты нас-то не задерживай, - попросил сержант. – Выходи из автобуса и трещи, сколько тебе влезет. Сигнал в этих местах ещё хороший, а мешать тебе никто не будет.

- Правда что, - неожиданно подал голос тот, кого я принял за старшего в компании «стройотрядовцев». – И так тряслись два часа, ещё тут стоять. У других людей тоже дела есть, если что. Дела есть, а времени нет.

Наши с ним взгляды на мгновение пересеклись. Он чуть прищурился, очевидно вспоминая. Ну а в моей памяти, словно проявилась фотография. Ночь, дождь, какой-то полуразрушенный ангар. Костёр и люди. Рядом с костром лежит раненый в живот сталкер, ему пытаются помочь. А ещё один сидит и качается из стороны в сторону. Бледное, измождённое лицо с многодневной щетиной.

Вадим Пастух, вот как его зовут. Пастух не фамилия – прозвище. В тот вечер он вышел с Дикой Территории, неся на себе раненого приятеля. Ходили на Янтарь, к учёным и нарвались на засаду. Двоих потерял, одного вытащил. Правда, тот всё равно умер через несколько часов, ничего не смог сделать даже врач из «Долга». Случай для Зоны, к сожалению - обыденный.

Когда это было? Года два назад, не меньше. Тогда Пастух заявил, что хватит с него этой Зоны. Видимо не выдержал, опять собрался.

Между тем пассажир со сталкерским комбинезоном в сумке сдался. Пока на него давили военные, это одно, но когда к ним присоединился пассажир, он не выдержал. Подхватив сумку, глянул на Пастуха испепеляющим взглядом и в несколько шагов оказался у дверей, к которым уже приблизились, очевидно, на зов прапорщика, младший сержант и двое солдат. Вышел, поставил сумку на землю и стал набирать на мобильном телефоне чей-то номер.

Проводив его взглядом, прапорщик повернулся к мужчине в шляпе.

- Ну ось, - сказал он. - Сергій Генадійович вже з ранку горілки наївся. І куди толко лізе? Адже интеллегент. Ваші документи, будь ласка.

Последнее относилось к нам. Я протянул ему паспорта. Он так же быстро пролистал страницы, затем поднял на меня свои голубые глаза и поинтересовался:

- З якою метою прямуєте в Предзонник?

- Что простите? – Я сделал вид, что не понял.

- Зачем в Предзонник едешь? – Перевёл сержант.

Роль добровольного помощника, очевидно, ему нравилась. На щеке парня краснело пятно. Ожог? Если да, то нетрудно догадаться, в каких местах он его получил.

- Бизнес, - ответил я.

Губы прапорщика тронула едва заметная усмешка. Не дожидаясь просьбы, я торопливо расстегнул молнию на своём большом китайском бауле. Челноки в таких вещи возят.

- Вот, - сказал я, вынимая запечатанный в пакет камуфлированный костюм.

И раскрыл баул пошире, предлагая убедиться, что весь он набит такими же пакетами. Павел последовал моему примеру. В его объёмной дорожной сумке находилось тоже самое.

- Торгувати? – Спросил прапорщик поочерёдно заглядывая ко мне, а затем к Павлу. - А що костюми, китайські або російські?

Быстро оглядевшись по сторонам и, понизив голос, я доверительно сообщил:

- У меня шурин, - при этом скосил глаза и чуть мотнул головой в сторону Павла. – работает на швейной фабрике. Наладчиком. И жена там же. Им зарплату этими костюмами выдали. Мол, сами крутитесь, как хотите, а на фабрике денег нет.

При этом я старался говорить так, как говорят люди, которые врут и не очень умело пытаются это скрыть.

- Ось сволота, - прокомментировал прапорщик, после чего с хитрыми интонациями добавил. - А зарплата у вас там, на фабриці, я дивлюся гарна.

- Так за несколько месяцев, - «соврал» я. – Ладно у меня ещё наличными деньгами платят, так мы билеты купили и поехали подальше. Нам мужик один подсказал, что тут такие вещи в цене. А рядом с фабрикой такое только по дешёвке продавать. Всем же выдали, «продукцией». У вас, кстати, какой размер, товарищ прапорщик?
После чего наклонился к баулу и зашуршал пакетами, перебирая.

- П'ятдесят четвертий у мене, а що?

- Пятьдесят четвёртый, - повторил я, углубляясь в содержимое.

Не слишком удивившись, услышал, как шелестят страницы наших паспортов. Проверяет «шурина»? Ну что же, штамп из Загса, с девичьей фамилией мнимой жены стоит, и фамилия эта совпадает с такой же мнимой фамилией Павла. Кажется, я добился, чего хотел. Прапорщик «догадался» что я вру, как «сивый мерин», что костюмы эти мы, скорее всего, украли и теперь едем реализовывать добычу. А вот сделанные в Конторе липовые документы, хотя бы в одном подтверждают легенду, в смысле, что Павел действительно брат жены. Криминальное происхождение товара прапорщика интересует мало, а в нашей «благонадёжности» он убедился.

Что и следовало доказать.

- Вот пятьдесят четвёртый, - подал мне Павел один из пакетов, что нашёл в своей сумке.

Маленькая, заранее предусмотренная хитрость. У него в сумке лежали наиболее ходовые размеры, так что я делал вид что ищу, а он как бы нашёл. Такие мелочи, своей «естественностью» действуют на любых проверяющих успокаивающе.

- Вот, пятьдесят четвёртый, - эхом повторил я, взял пакет из рук Павла и протянул прапорщику. – Возьмите, пожалуйста, как образец. Хороший, непромокаемый. И летний и зимний сразу, с подстёжкой. На рыбалку будете одевать.

- На крокодилів що? – Иронично спросил он, тем не менее, беря костюм и жалуясь при этом. - У наших річках тільки що вони і не водяться. А погані різної вистачає. – Сунув пакет под мышку, прапорщик пообещал. - Потім гроші занесу.

Он вернул нам с Павлом паспорта, повернулся и потопал к выходу.
Там задержался, повернулся и произнёс:

- Вибачте за зупинку, служба така, бажаю щасливої дороги. – Потом он поймал мой взгляд и снова пообещал. - Я завтра зі служби повернуся і гроші на базар занесу. За костюм.

Я кивнул. Почему то нахмурившись, он бросил в мою сторону последний взгляд и вышел. Можно было ехать дальше, но водитель, видимо оставшись недовольным одним только визуальным осмотром двигателя, теперь в нём копался, поминутно чертыхаясь и бурча что-то себе под нос.

Высаженный из автобуса мужчина стоял и говорил с кем-то по телефону.

- Сталкер? - Чуть громче, чем следовало, спросил Павел.

Его услышал сержант, повернулся и, явно пребывая в хорошем настроении, ответил:

- Кретин. Кто ж, так в открытую комбез возит? Он бы его ещё надел.

Его сослуживец издал звук похожий на хрюканье, наверное это означало, что он смеётся.

- А разве это запрещено? – Не унимался Павел.

Впрочем, его интерес играл на легенду – любопытный «челнок», так что я его не стал останавливать.
Словоохотливый сержант пожал плечами:

- Смотря где, - пустился он в объяснения. – Скажем в Киеве пожалуйста. Там даже магазин-мастерская есть. Всё честь по чести, и лицензия, и налоги. Заказывай, покупай, вози: в чём хочешь, на чём хочешь и сколько влезет. Да хоть одевай и ходи в нём, если головой ушибленный. Никто слова не скажет.

- А здесь? – Я решил присоединиться к разговору.

Сержант и рядовой конечно мелочь. Но легенду нужно отыгрывать до конца. Пусть и они поверят, что мы тут первый раз. По крайней мере - я, Павел и так первый. Не появится повода выслужится перед начальством, со своими подозрениями.

Как уже было однажды, в первое моё посещение. Тогда, правда, военный был званием и должностью повыше. Значительно выше, чем сержант с пятном от ожога и его «хрюкающий» от смеха приятель.

- А здесь район, прилегающий к Зоне Чрезвычайного Экологического Бедствия. – Видимо это словосочетание сержанту нравилось. - В принципе не запрещено, так что ничего ему за костюмчик не будет. Если конечно этот идиот ещё и оружие с собой не вёз. Просто комбинезон даёт повод сомневаться, в том, что этот мужик не собирался незаконно проникнуть на охраняемую территорию. Сейчас протокол оформят, в базу данных внесут, клеймо на лоб поставят и на обратный автобус посадят. Вместе с костюмчиком.

- На лоб? – Удивлённо спросил Павел.

Его вопрос был встречен ухмылками военнослужащих.

- В паспорт, - ответил сержант, поднял руку и, водя пальцем по воздуху, словно выписывая буквы, отчеканил. – Нежелательно пребывание на территориях сопредельных с Зоной Отчуждения ЧАЭС. И на лоб не помешало бы тоже. Но не ставят.

Последнее он произнёс с видимым сожалением.

Да. Ближе к демобилизации, такие вот, с наличием головного мозга, сержанты срочной службы, вполне могут дать фору даже опытным сталкерам. Особенно если служили в оперативной, разведывательной или спасательной ротах, то есть видели Зону не только с вышки периметра или какого-нибудь блокпоста. И что характерно - сталкерами, после увольнения, они не становятся. Тут и опасение что узнают, где служил и пожелают отомстить, а прецеденты были, и собственное знание о жизни «туристов», коих некогда держали в прицеле автомата. Становятся разве что военными сталкерами на контрактной службе, но там другое.
А вообще использование солдат срочной службы для охраны Зоны и особенно проведения в ней различных операций дело спорное. Насколько я знал, Правительству и Совету национальной обороны и безопасности Украины различные общественные и официальные организации о недопустимости такого, уже не раз намекали. Но финансы, выделяемые международным сообществом, слишком соблазнительны для нечистых на руку чиновников, что занимаются «зонными» делами. Замени почти бесплатных «срочников» высокооплачиваемыми контрактниками, и плакали эти денежки. Вернее, заплачут чиновники, расходуя их по назначению.

Из-за своей дешевизны «пушечное мясо» ценится особенно высоко.

- А если он вёз оружие? – Меж тем продолжал любопытствовать Павел.

Я запоздало толкнул его ногой. Не стоит акцентировать внимание на этом вопросе. Любопытство тоже должно иметь предел, даже с обычным сержантом.

Но тот видимо находил удовольствие в «просвещении»:

- Если бы был украинцем и оружие зарегистрированное, то разрешение потом отберут. Нарушение правил. А если незаконное – посадят. Годика на два-три.

- Ще і хлопці з блокпоста побити можуть, - добавил рядовой. - Вони тут з периметра все, дуже сталкерів злі.

Я заметил, как сержант толкнул рядового локтём, видимо призывая не говорить лишнего. Значит, моя догадка верна. Эти ребята не из охраны. Скорее всего десантники из оперативной роты. Вот и Пастух мельком одарил сержанта косым взглядом. Впрочем, тот этого не заметил – сидел развернувшись к нам.

- А что камуфляж и, правда: непромокаемый и тёплый? – Поинтересовался он.

- Да, - ответил я и соврал. – Разработка для спецназа. Только на нашей фабрике его больше не закупают. Нашли другую, поближе к Москве.

- И сыну одного генерала из тыловиков принадлежит, - подыграл Павел.

Сержант понимающе кивнул.

- Прям как у нас, в Украине, - сообщил он. – Но если для спецназа, значит, ткань специальным составом должна быть обработана.

Тут я успел незаметно толкнуть Павла и его готовый ответ не прозвучал. Вместо этого мы переглянулись, как бы непонимающе.

- Состав, чтобы в приборы ночного видения не заметно было, - пояснил сержант.

- А-а! Так обработан, - подтвердил я и добавил в качестве подтверждения совершенно нелогичный факт. – На складе же лежал.

- И сколько стоит? – Поинтересовался наш собеседник.

Тут я толкнул Павла локтём, так чтобы заметил сержант.

- Пока не знаю, - ответил мой напарник быстро, покосившись при этом на меня. – Определимся.

Сержант кивнул:

- Ну я тогда тоже завтра на рынок приду, может куплю. Пятидесятый у меня.

- Хорошо, - кивнул я. – Приходи.

Сержант повернулся к пацану:

- Ну, включай, что ли музыку? Скучно. Ещё минут пятнадцать ехать. Кстати, ей, водила – когда поедем?

- Да, пошёл ты…, - беззлобно ответил краснолицый шофёр, но, тем не менее, закрыл капот и повернул ключ зажигания.

Стартер со стоном и кряхтением провернулся, двигатель, издал неприличный звук и заработал. Двери со скрипом и шипением всё же закрылись. Коробка передач отреагировала на включение душераздирающим скрежетом. Дёрнувшись автобус тронулся с места.

«Вот уж действительно – куча металлолома», - подумал я, прежде чем салон заполнил украинский рэп.

технический комментарий (администрация удалит после публикации Джагуром следующего отрывка).

Всмысле?

Макрофаг, - в том смысле, что сразу весь текст не выложить в одном комменте. Есть ограничения по размеру текста. Для этого и нужны тех. комменты.
Наконец-то вижу продолжение. Начало читал в Пикете. как всегда интересный, живой текст.

Посёлок городского типа N, ныне официально именуемый Предзонник, был поздней советской постройки и что удивительно вся его жизнь: появление, последующий упадок и возрождение целиком обязаны Чернобыльской АЭС. Вначале этот, можно сказать небольшой городок - процветал. Здесь были ремзавод сельхозтехники, большой, современный для того времени элеватор, мясокомбинат и маслозавод. Кажется, собирались даже запустить консервный завод - сельхозпроизводителей вокруг посёлка хватало с избытком. Однако возникшая впоследствии зона отчуждения внесла в число этих самых производителей значительные коррективы. Предприятия стали убыточны, производство сокращалось, а то и вовсе закрывалось, что немедленно сказалось и на населении - оно стало разбегаться.

После развала СССР процесс было уже не остановить. С предприятий очень предприимчивые люди растащили всё, что только возможно. Даже кое-где разобрали на стройматериалы корпуса и уже брошенные к тому времени дома. Возможно, да даже не возможно, а скорее всего посёлок ждало близкое забвение, превращение в ещё один пустующий населённый пункт. Место паломничества любителей полазить по таким заброшенным местам.

Но вот, когда можно сказать что в посёлке осталось всего три с половиной жителя - произошла Вторая Катастрофа сразу изменившая его значимость. Во-первых, сюда, в полном составе был передислоцирован полк Внутренних Войск, в задачи которого входит охрана периметра. К нему присоединился вертолётный полк, как для нужд Внутренних войск, так и для учёных. Последних, кстати, в Предзоннике хватает с избытком. Само собой разумеется: и военных, и учёных необходимо обслуживать – отопление, электроэнергия, коммуникации, жилищное хозяйство, да мало ли? Городок есть городок, пусть маленький, но иначе, чем с привычной инфраструктурой его просто не построишь. Кроме того и военным и учёным необходим некоторый персонал, для которого не обязательно наличие погон на плечах или диплома о высшем образовании в кармане. Люди стали приезжать сюда охотно, заработки неплохие, стабильные, со стопроцентной надбавкой за риск, а что ещё нужно?

Кроме вышеперечисленных в посёлке обитало немало тех, кто, скажем так, «проворачивал свои дела и делишки», чаще всего криминального характера. Но для подобных мест это естественно и, само собой, разумеется. Кого-то из них, более глупых или любящих риск периодически отлавливали, высылали с клеймом в паспорте, депортировали если иностранцы, а то и отправляли в «места не столь отдалённые» на отсидку. Вместо них приезжали другие соискатели на ниве криминального бизнеса, в общем - круговорот был постоянный. Из этой категории можно обособленно выделить тех, кто находился в посёлке, только что вернувшись оттуда, либо собиравшихся проникнуть туда.

К последним относились и мы с Павлом.

«Куча металлолома», а иначе я наше транспортное средство теперь не называл, подкатила к конечной точке маршрута. Автовокзал некогда был достаточно большим и красивым, в стиле, опять же – позднего «совка». По стенам мозаика из разноцветных плиток различной же геометрии, образующая нечто вроде картины из лучезарной советской сельской жизни. Первоначальный сюжет понять было невозможно – время мозаику не пощадило, а реставрировать её никто и не собирался.

Сам автовокзал в настоящее время занимал едва ли четверть всего здания. Остальное принадлежало «Бойкой Нюте», весьма предприимчивой особе, осуществившей рейдерский, это если корректно, а так просто наглый захват пустующей на то время автостанции. Лишь угроза Коменданта полностью изгнать её с весьма прибыльного места, заставило Нюту потесниться. Но три четвёртых площадей осталось за ней. На них расположились магазин «Дорожній», кафе "Чотири колеса" и мотель, с неожиданным названием - «Зона». Небольшой мотель полностью занимал весь второй этаж и насколько я знал - всегда был набит под завязку. Особенно его любили изредка наезжающие в Предзонник журналисты постсоветского пространства – штамп в командировочном удостоверении: «Мотель «Зона» поднимал их чувство собственной значимости до небес. Иностранные журналисты, так же иногда мелькающие на местном фоне и временно командированные учёные предпочитали другую гостиницу - «Советская». В принципе она и была гостиницей изначально, сохранилась правда плохо, но деньги на её восстановление всё же нашли. Для иностранцев же. Свободных мест в той гостинице, насколько я знал, тоже никогда не бывало.
Хотя ни в мотель, ни в гостиницу я не собирался и вообще решил в Предзоннике не задерживаться.

Первым, хлопнув своей дверцей, наружу выскочил водитель и едва ли не бегом устремился в кафе. Причина красного цвета его лица стала понятна. Стало так же понятно, как эта «куча металлолома» может передвигаться и как её вообще можно водить, находясь в здравом уме и твёрдой памяти. Только с допингом, вуалирующем понятия здравый и твёрдый.

Словно издеваясь над нами, парнишка с проигрывателем подключил к нему наушники, отчего «рэпчина» сразу прервалась, одел их в уши, после чего вышел и пошагал, не оборачиваясь куда-то в сторону, расплёскивая пыль своими полустоптанными кроссовками.

На улице, метрах в пятидесяти от автобуса стояли ещё трое солдат Внутренних Войск. Они окружили припаркованый джип, из категории городских и о чём-то переговаривались. Ясно, что никому из них он не принадлежал, на нём вообще были французские номера. Видимо рассматривали и обменивались «экспертными мнениями», подобными гоголевским: «доедет это колесо до Москвы, али не доедет». Наши солдаты-попутчики увидев ожидающих, о чём-то радостно перекинулись парой слов и выскочив из салона заспешили к сослуживцам.
Пропустив их, на выход протопали «стройотрядовцы», возглавляемые Пастухом. Наверное, у Вадима был способ перебраться через периметр, да ещё так, чтобы быстро экипироваться и вооружиться. Но нет: слишком большая толпа на переходе – опасно. К тому же не хотелось «задолжать» за прорыв и некоторым образом за эскорт до ближайшего места, где и мы смогли бы получить снаряжение и оружие. Лучше воспользоваться своими каналами.

Татьяна Марковна подхватила свой пакет с апельсинами, на предплечье другой руки повесила сумочку и прежде чем выйти обратилась ко мне:

- Вон там моя хата. В конце этой улицы, самая крайняя.

- Хорошо, Татьяна Марковна, - кивнул я головой. – Сейчас кое-какие дела решим и придём.

Кивнув головой пенсионерка потопала по проходу. Этой сцене предшествовали те пятнадцать или двадцать минут, что мы ехали от блокпоста до Предзонника. Узнав из подслушанного разговора с прапорщиком, кто мы она сама предложила снять у неё «роскошную» комнату недорого. Знаний посёлка мне вполне хватало, чтобы предположить насколько «пятизвёздочным» окажется наше пребывание у бабульки, но долго задерживаться, как я уже отмечал - не собирался.

Кроме нас в автобусе остался только Сергей Геннадьевич, пребывающий в мире алкогольных снов. Тревожить его мы не стали, а подхватив сумки, направились вслед за остальными попутчиками.

Платформу автовокзала ещё можно было назвать асфальтированной. Кое-где в трещинах пробивалась трава. Я не без удивления отметил, что она приобрела тот самый, чахоточно-жёсткий вид, преобладающий в Зоне. Не поверив, даже наклонился и провёл по ней рукой. Да, несомненно, это она. Вон и мелкие бутончики, которые скоро расцветут пёстрыми цветками. Видимо Зона уже начала брать своё и заполнять мир своей флорой, отличающейся крайней степенью живучести. Не трудно представить, что будет, если «травка» закрепится и начнёт победоносное шествие по планете. Или уже начала?

Впрочем, растительность не так опасна, лишь бы фауна следом не решила расселиться по странам и континентам. Один умник вроде утверждал, что вне аномальных условий Зоны её мутанты не способны жить, но как знать? Ведь появились они вопреки всем законам эволюционного развития. Сразу, будто из пробирки в лаборатории безумного биолога. Может и приспосабливаются зверюшки столь же быстро, как появляются?

Или «дыхание Зоны» распространилось уже сюда? Вопреки сложившемуся мнению, периметр не является чёткой границей, отделяющий Зону от остального мира. В некоторых местах передовые посты отстоят от «начала регистрируемых аномальных процессов» на километр, а то и полтора, в других солдаты дежурят практически уже в Зоне. А ещё есть места, где она «выползает» в наш мир, оставляя инженерно-технические средства заграждения позади.

И ещё Зона расширяется. Постепенно, скачками, от выброса к выбросу, отвоёвывает хотя бы пару-тройку. Когда сантиметров, а бывает что и метров. Об этом не говорят в новостях, опасаясь паники. Ведь даже расчёты, что такими темпами Зона получит заметную прибавку лишь через сто лет, не успокоят обывателя.

Среднестатистический гражданин должен быть уверен, что Зона, да, существует, но она надёжно перегорожена и лично его существованию ничего не угрожает.

Наверное, по этой причине, в своё время умолчали о Большом Прорыве.

Ладно, хватит. Сейчас у меня были куда более важные дела, чем размышления о судьбах мира и его среднестатистических людишках. Начинать следовало с того, что встретиться с Хакером. Здесь, в кафе «Четыре Колеса». Но даже такое простое дело, требовало подготовки. Во-первых, удалить Павла. Хакер не станет разговаривать при человеке, которого не знает. Это железное правило и оно не обсуждается. А, во-вторых, наше умное начальство все средства наличные и лежащие на счёте в банке передало в распоряжение Павла. Видимо опасалось, не зря, кстати, опасалось - что у меня появится соблазн снова сорваться в бега. Я уже почти возле периметра, желания идти за него как не было, так и нет, а вот увидеть, наконец, Антарктиду, где пингвины и холодно – есть.

Так вот Павел. Одного он меня вряд ли оставит. Сейчас, по крайней мере. Всю дорогу вёл себя как заправский конвоир. А если попытаться спровадить его куда подальше, да ещё при этом потребовать наличных денег…

- Дай рупь, - услышал я за спиной и невольно содрогнулся.

- Отвали, - вслед за этим раздался голос Павла, после чего я реально почувствовал, как на голове зашевелились волосы.

Быстро развернувшись на сто восемьдесят градусов, я, пока мой напарник не успел наделать новых глупостей, приказал:

- Дай ему пятьсот рублей, живо.

Павел смотрел на меня с нескрываемым удивлением.

- А-а…, - начал, было, он, видимо решив возразить.

- Быстро пятихатку доставай, - рявкнул я тихо.

Сделав недовольное лицо, Павел полез во внутренний карман. А я пока рассматривал Сирёньку, личность некоторым образом легендарную и уж во всяком случае - примечательную.

Парень, достаточно молодой, одет, не смотря на лето в разодранную телогрейку на голое тело. Джинсы, засаленные и протёртые до дыр. Кирзовые сапоги, причём подошва левого была прикручена проволокой, а на правом отсутствовал каблук. Спутанные, давно забывшие, что такое расчёска и шампунь, рыжие волосы до плеч, а вот лицо, неожиданно - чисто выбрито. Левый рукав телогрейки пустой, сухая, похожая на тростинку рука, вернее культя без кисти, висела на перевязи, на груди. На месте правого глаза тонкая, скомканная кожа. При ходьбе, Сирёнька заметно хромал и кренился на всё ту же, правую сторону.

Что поделать: «воронка», одна из аномалий Зоны, шанс выжить иногда оставляет, но жизнь после встречи с ней бывает далеко не в радость.

Павел поставил на асфальт свою сумку, достал из внутреннего кармана бумажник, выудил из него пятисотенную и брезгливо протянул инвалиду. Тот осклабился, после чего стало видно, что во рту не хватает половины зубов, сгрёб бумажку здоровой рукой и расшаркался:

- Благодарствую, - прошепелявил он и, спрятав купюру в карман, добавил. – Удачи не желаю, идите к чёрту.

После чего повернулся и пошёл в сторону автовокзала, вернее кафе. Проводив его взглядом, я развернулся к Павлу. Тот тоже смотрел вслед инвалиду, всё ещё сжимая бумажник в руке.

- Если каждому бомжу…, - начал было он, но осекся, заметив мой взгляд.

Да. Не хотелось бы начинать это здесь, но нужно выжать из момента всё, что можно. Позже будет не так эффективно. И я заговорил:

- Не знаю, что там тебе говорили наши бойкие командиры, но здесь ты существо бестолковое и бесполезное, а потому – бессловесное. Ещё раз разинешь пасть, когда тебя не спрашивают…

Угрозы произносить не стоило, без них фраза звучала весомее. Я стал ждать реакции Павла и не ошибся.

- Вообще-то он как раз меня спрашивал, - ответил тот улыбаясь.

Левой рукой. От пояса. Внезапно. Хук в челюсть. Павел шатнулся, сделал шаг назад, запнулся о стоящую сумку и повалился на спину.

Со стороны припаркованного джипа раздался смех, солдаты с удовольствием наблюдали за нами. Этого ещё не хватало, но ничего не поделать: ковать железо нужно было сразу, пока не остыло. Я шагнул вперёд, наступил напарнику на кисть правой руки каблуком туфли и, наклонившись, тихо повторил:

- Бестолковый, бесполезный и бессловесный сопляк. Молчишь, слушаешь, смотришь, и лишь иногда задаёшь тупые вопросы. Если тебя это не устраивает, ради Хранителя, можешь уматывать на все три стороны, кроме той, - я мотнул головой в сторону покрытых лесом холмов, за которыми находился периметр. – Впрочем, можешь уматывать и туда, но без меня.

Павел скривился, я убрал туфель с руки и переставил её на грудь. Потом, подумав: что это начинает входить в дурную привычку, поднял с асфальта бумажник, раскрыл его, выгреб всю наличность и переложил её в задний карман джинсов. Вообще у воришек этот карман называется «чужим», ни документы, ни деньги я никогда там не ношу. Но в данный момент так было эффектней.

Моё внимание привлекла фотография в отделении для фотографий и предназначенном. Девочка, лет пяти, светловолосая, с двумя огромными бантами, внимательно и серьёзно смотрит распахнутыми глазёнками, вероятно в ожидании обещанной птички. В чертах лица несомненное сходство с лежащим сейчас на земле напарником. Я выудил фотографию наружу и перевернул. На другой стороне, печатными буквами корявая надпись: «ПАПА».

Я убрал ногу, бросил опустошённый бумажник на землю. Павел вначале сел, потом встал и начал отряхиваться.

- Дочь? - спросил я.

- Да, - подтвердил он.

В этом коротком ответе слышалась неприкрытая злость.

- Ты не понял, - продолжил я. – Вопрос звучит так: это действительно дочь, или конторский «фотошоп»?

- Действительно, - огрызнулся он. – Свидетельства о рождении, извини, с собой нет.

Я достал из кармана ветровки зажигалку-фонарик. Ту самую. Выцыганил у Тараканыча, пообещав вернуть при случае. Щёлкнув пьезоэлементом поднёс уголок фото к огоньку.

Я ожидал, что Павел бросится на меня. Он бы сделал это в любом случае, так как речь шла о порученном ему лидерстве и начинал подготовку к атаке неплохо. Вроде как признал поражение, отряхивается, а сам ищет момент. Вид подожженного фото подействовал на него как спусковой крючок на взведённую боевую пружину пистолета. И это же обстоятельство его подвело – гнев не лучший помощник в рукопашной схватке, как и любом другом бою.

Локтём в нос для ослепления, подсечка подъёмом стопы под колено для того чтобы вывести из равновесия и снова рукой в челюсть. На этот раз правой, с зажатым в ней фонариком. Не сильно – перелома мне ещё не хватало, но чувствительно. Павел опять растянулся на потрескавшемся асфальте. Фотография разгорелась, я отпустил её догорать на обочине и присел на корточки перед лежащим, временно потерявшим ориентировку напарником.

- Нет, - вынес я вердикт. – Ты не бестолковый сопляк. Ты – уникальный дебил.

Он глухо застонал, машинально взял себя рукой за подбородок. Взгляд начал приобретать осмысленность.

- Ничего личного во время задания. Что не учили? Хотя, судя по тому, как ты любишь падать – тебя вообще ничему полезному не учили.

Павел открыл, было, рот, чтобы что-то сказать или возразить, но я не дал ему произнести ни слова. Поднимаясь с корточек, приказал:

- Сейчас встаёшь, хватаешь сумки и тащишь их к Татьяне Марковне. Хата с краю, если ты запомнил. Там садишься, где она тебе покажет и ждёшь меня. Дальше определимся, что делать.

Я убрал полюбившийся мне фонарик в карман и широко улыбнулся подходившим солдатам.

- А что тут? – Спросил попутчик с сержантскими нашивками.

- Та ни шо, - коряво подражая малороссийскому говору, ответил я. – Шуряк нервенный попался, у сеструхи малось смелости попросил, а мозги забыл.

- Га-га-га, - как гуси загоготали солдаты.

Павел сел на землю, оглянулся вокруг и уставился на меня налитыми кровью глазами:

- Мы ещё не закончили, - глухо процедил он.

- Конечно, там и договорим, - я скосил глаза в сторону солдат и, слегка выделив интонациями, добавил. – Один на один. – Потом фыркнул и закончил. – Там и узнаем у кого длиннее.

- Га-га-га, - эхом донеслось из-за спины.

Я повернулся в сторону кафе.

- А у вас сигарети не буде? – Спросил меня конопатый солдат, из тех что ожидали автобуса.

- Нема, хлопец, - с видимым сожалением ответил я. – Ибо не курю. И он тоже, - кивнул я в сторону повторно приводящего в порядок свой костюм Павла. – Хотя это ему не помогает.

- Га-га-га, - в третий раз разразились смехом солдаты.

И отправились обратно к джипу. Я же, подходя к стеклянным дверям кафе, думал о Павле, который сейчас, позади меня пытался пристроить поудобнее багаж. То что он не сломался от первой стычки в общем-то ожидаемо. Да и без разговора, простого разговора, то есть словами, но без свидетелей так просто в голову ему прописные истины не вобьёшь. Но было в нём кое-что ещё, что мне сильно не нравилось. А именно – дилетантство. В наших играх, я имею в виду. Даже сопляк первого года обучения знает элементарные правила и уж не потащит фотографию дочери на задание. Даже не потому, что по легенде не женат и детей на странице паспорта не записано, хотя это тоже немаловажно. Просто фотография близкого, но находящегося сейчас вдали человека, в чужих руках может стать мощным рычагом давления, способным отключить и логику, и совесть.
Ладно, перенесём всё это на вечер. А пока меня ждала оговорённая по интернету встреча с Хакером.

"Добавлено через: ~837 минут"
Со времён моего последнего визита, бармен, разливавший напитки и следивший за работой всего кафе успел поменяться. Тогда это был здоровый детина с пудовыми кулаками и громоподобным голосом, за глаза прозываемый Митяем, а при личном общении только Дмитрием Анатольевичем. Нарушивший это правило имел все шансы вступить в близкий контакт с кулаком бармена, что сулило незабываемые ощущения на всю оставшуюся жизнь. Колоритность Митяя, обеспечивала кафе чистоту и порядок, как-то: занавески на окнах, свежие скатерти, а с весны и до осени даже букетики на столах. Их регулярно обновляла уборщица. Посетители вели себя тихо, вежливо и предупредительно. О том, чтобы закурить в помещении даже мыслей не возникало, ибо каралось не только всё тем же кулаком, но и отлучением от кафе на неопределённый срок.

В бытность свою, я успел застать и предшественника Митяя, но тот был личностью настолько невыразительной, что почти не отложился в памяти. Нынешний бармен был из той же категории. Молодой, едва покинувший студенческий возраст, прилизанный, суетливый. Он постоянно пытался придать своему лицу, на котором, кстати, виднелись пара-тройка прыщиков, важность, что вызывало улыбку. Так что перемена была явно не в пользу Нюты, да и самому кафе. Шторы, судя по пятнам, активно использовались в качестве полотенец, скатертей и букетиков след простыл, а не курил, пожалуй, лишь тот, кто вообще не курит. К некурящим относился и Хакер, награждённый при рождении именем - Коля.

Нужный мне человек сидел за своим любимым столиком у окна в полном одиночестве, перед кружкой опять же любимого тёмного пива. Само собой не разливного, не было смысла возить в посёлок малоупотребительное здешней публикой по причине дороговизны «Мартовское» - бочками или кегами. Пиво наливалось Хакером из двухлитровой бутылки, что в сочетании с большой тарелкой солёной сельди в луке образовывала соблазнительный натюрморт. Возраста парень был примерно как мой напарник, или чуть моложе. Не такой плотный, даже худой, не смотря на явное злоупотребление всё тем же пивом. На носу висели очки в круглой оправе аля Гарри Потер, с достаточно сильными линзами – Хакер страдал близорукостью. Его лицо выражало крайнюю степень равнодушия ко всему, казалось, он настолько поглощён процессом выбирания косточек из кусочка сельди, что хлопни за его спиной граната и ухом не поведёт. Но всё это видимость. Мой приезд для него не остался незамеченным, сидел парень, как уже отмечалось у окна. И когда я вошёл, он бросил быстрый взгляд сначала на меня, потом скосил глаза вправо. Там за столиком пристроился армейский капитан, и, механически двигая челюстями, пережёвывал шницель. Намёк был более чем прозрачен, да и не такой я дурак, чтобы сразу, с порога, соваться к Хакеру.

Кроме капитана в зале тут и там расположилось ещё десятка полтора посетителей, включая Сирёньку. Калека примостился за столиком в углу, подальше от глаз. Сразу за капитаном сидели двое небритых мужчин, в давно не видевшей утюга одежде. Одного взгляда хватило для понимания – ребята только что оттуда. Настороженные и молчаливые, ни одного лишнего движения или слова. Это вовсе не из-за присутствия военного. Просто ещё не пришло осознание, что всё позади и можно расслабиться.

Хотя расслабиться до конца им уже вряд ли когда-нибудь удастся. Дождутся вечернего автобуса до узловой станции, там сядут в поезд и будут по очереди отсыпаться, привычно, но непонятно зачем охраняя друг друга. Хабар, как в Зоне называлась добыча сталкера, судя по тому, что присутствие человека в погонах их не пугает - реализован, ну а деньги большинство уже давно предпочитали отправлять в электронном виде. Разве что кроме нескольких динозавров, упёртых в глупый принцип: «всё своё ношу с собой».

А вот несколько молодых парней через столик от Хакера, видимо ещё только собирались проникнуть туда. Причём собирались первый раз. Шумные, разговорчивые, веселые. Смотрят на окружающий мир с некоторой надменностью, как будто знают нечто такое, что недоступно остальным, при этом накачиваются алкоголем, причём в худшем, «мозгоотключающем» варианте – мешают «чистый» с «газированными коктейлями» и пивом.

Щенки. Даже местные «ночные бабочки», а скорее всего просто «динамовки», подсевшие к ним и то знают о здешней жизни во стократ больше и, хоть и в своей области, но всё же профессионалки. Сейчас облегчат карманы, как они их называют - «сралкеров» чем, вполне возможно спасут соплякам жизнь. Наутро те, осознав катастрофическую брешь в бюджете, будут жутко ругаться друг с другом и, сто против одного, что разъедутся по домам.

Ну а если нет, то придётся им пересекать периметр в «дешёвом» варианте – наобум, обеспечивая солдатам из полка Внутренних Войск отпускные билеты.

Последний посетитель, вернее посетительница, привлекшая моё внимание, наверное заслуживает особого описания.

Уж не знаю, каким ветром сюда занесло это чудо, но мне почему-то на память пришли африканские брачные танцы. И не только пришли, а захотелось тут же пуститься в один из них, прихлопывая себе в ладоши для ритма. Блондинка, хотя вполне могла бы быть и брюнеткой, и шатенкой, и рыженькой. Кажется ей подошёл бы любой цвет волос. Как и любая одежда. Лично я бы предпочёл что-нибудь раннебиблейское из гардероба Евы. Ну да ладно, мечтать не вредно.

Деловой костюм. На первый взгляд деловой, но особенный. Странная смесь недоступности и сексуальности. Почему-то кажется, что разговор с этой блондинкой, даже сугубо официальный, например, о перспективах угледобычи в республике Чад, неизменно будет восприниматься как обоюдный флирт разной степени тяжести.
Причёска не длинная, но и не короткая. А-ля Мэрилин Монро, но волосы уложены по-иному. Чуть небрежно и в тоже время элегантно. Выбившаяся в сторону, закручивающаяся прядь была поистине уникальной, то есть шла именно ей и никому другому. Мне так кажется, хотя могу и ошибаться, ибо пристрастен. Черты лица миловидные. Не броская, яркая красота по Голливудски, а уютная, что ли? Домашняя красота, если можно так выразиться. И не проходящая. В том смысле, что трудно представить, будто когда-нибудь эта красота пройдёт. Вот так, наверное, иначе не опишешь. А глаза незнакомки, к сожалению, скрывали затемнённые очки, но не солнечные, а корректирующие зрение. Если судить по оправе. Хотя там вполне могли стоять и обычные стёкла.

На столике, перед ней стояла кофейная чашка, в блюдце лежал надкусанный бутерброд с сыром и сервелатом. Рядом пачка серого «Уинстона», прижатая дорогой, массивной зажигалкой. В руках незнакомка держала журнал «Глобал экономик» на английском, судя по обложке - за прошлый месяц. Читала она его, или делала вид что читает непонятно.

Не с кем спорить, но я бы поставил все деньги, что отобрал у Павла на то, что заинтересовавший солдат городской джип принадлежит именно ей.

Как бы почувствовав мой интерес, девушка на секунду оторвалась от журнала, бросила быстрый взгляд поверх очков и неожиданно кивнула, прикрывая глаза. Так вежливые люди приветствуют незнакомых людей, оказавшись с ними в одном месте. А ещё так профессионалы, не вызывая подозрений осматривают человека с головы до ног. Не знаю, что имело место на самом деле, но ещё раньше, чем девушка вновь уткнулась в свой журнал, в моей голове тренькнул слабый звоночек: «Не расслабляйся».

Нет, это не интуитивное предчувствие опасности, не профессиональная подозрительность. Это как аналогичный приказ капитана корабля рулевому. Даже если корабль в данный момент полностью исправен, топливо под горловину, плывёт через пустой океан в тропиках в ясную штилевую погоду в полдень и всё что ему грозит – это сбиться с курса на долю градуса. В конечном итоге ничего, особо бросающегося в глаза, кроме красоты, в девушке не было.

Её присутствие здесь могло объясняться вагоном и маленькой тележкой причин. Страховой агент, инженер, научный сотрудник, агроном, финансист, налоговый инспектор. Или сотрудница СБУ, ЦРУ, нашей Конторы, ФСБ, белорусского КГБ, эксперт Совета Безопасности ООН, Инспектор Галактической полиции, Падаван Ордена Джедаев. Да даже обычная доярка с врождёнными: чувством стиля, вежливостью и галантностью. Она могла встать и представиться кем угодно и ты ей поверишь. И будешь верить до тех пор, пока малейшая ошибка с её стороны или какая-нибудь незначительная мелочь в поведении не пойдёт вразрез с изложенной ей же о себе легендой.
Однако, что отличает профессионала спецслужб, коим я себя имею основания считать, от голливудского актёра, изображающего такого профессионала, так это способность найти золотую середину в простой истине: излишняя подозрительность граничит с паранойей, а малейшая беспечность с идиотизмом. Вот и прозвучал приказ: «Не расслабляйся» всего лишь из-за маленького движения прекрасных глаз поверх очков.

Глаза я кстати рассмотрел. Карие. С длинными пушистыми ресницами.

С тех пор как я вошёл, прошло секунд десять. Нормальная пауза для посетителя. Войти, осмотреться, после чего определиться. И я направился к стойке.

- Водочки? – Предупредительно спросил прилизано-прыщавый бармен.

- Мандариновый сок, - попросил я, облокотившись на стойку и бросая мимолётный взгляд в зал.

Капитан дожёвывал свой шницель, запивая чаем.

- Извините, - парнишка покачал головой. – Нет.

- Тогда грейпфрутовый.

В ответ то же покачивание и некоторое смущение на лице.

- Тоже нет, прошу прощения. – Бармен оглянулся и быстро осмотрел полки. – Разве что коктейль, алкогольный, могу предложить. Есть и мандариновый и грейпфрутовый. Из холодильника. Или лимонад вот из грейпфрута.

- Нет, благодарю, - отказался я, в свою очередь оглядывая полки.

Кое-где, между ними были установлены зеркала, это ещё со времён Митяя. Так что можно было осмотреть зал не оглядываясь. Капитан допивал чай и как водится: делал это торопливо. Я уже давно заметил такую особенность – люди в столовых могут обедать долго и вдумчиво, но едва дело доходит до чая или компота, как вдруг начинается спешка. Словно они потратили на предыдущие блюда всё отведённое им время.

- Коньяк вижу есть? – Скорее констатировал факт, чем спросил, я.

- Да, - бармен, судя по изменившемуся выражению лица, почувствовал облегчение: хоть что-то что есть. – Армянский, молдавский, российский, французский.

Последнее вызвало у меня непроизвольное движение бровей вверх.

- Французский? – Переспросил я.

- Да, - уверенно подтвердил парнишка. – Натуральный французский коньяк. С сертификатом. Держим для особых клиентов.

Теперь я недоверчиво улыбнулся и даже покачал головой.

- Не верите? – Спросил бармен.

- Позволю себе усомниться, - подтвердил я. – Вон видите, у вас бутылка российского коньяка стоит?

Парнишка оглянулся в направлении, куда я указывал пальцем.

- Да, - подтвердил он, повернувшись обратно. – Хороший коньяк. Московский.

- Этикетка на английском, - отметил я.

Бармен пожал плечами:

- Так это естественно, - начал он. – На экспорт же сделан. У нас-то страна другая, не Россия.

- Знаю что не Россия, - согласился я и пояснил. – Слово коньяк, на латинице, зарегистрирован французами как бренд. И потому настоящий коньяк, если это слово написано на английском, французском и любом другом языке имеющим в основе латинский алфавит, может быть только французским. Всё остальное – бренди. А вот кириллицу, то есть русский алфавит, французы упустили. И потому на этикетке настоящего российского коньяка, только кириллица. Следовательно…

Я сделал паузу. Бармен выглядел растерянным. Да уж, не Митяй. Тот бы уже давно послал меня куда подальше, в качестве превентивной меры.

- Следовательно? – Переспросил бармен.

В зеркале мелькнуло отражение камуфляжа. Капитан закончил обед и выходил из бара.

- Следовательно, в этой бутылке, - продолжил я. – Что угодно, но только не коньяк московского завода коньячных вин. И, думаю, логично будет предположить, что в бутылке якобы французского коньяка, в вашем заведении, вполне может оказаться то же самое, что в бутылке, коньяка якобы московского.

Раздался мелодичный смех. Оглядываясь я не сомневался кто именно смеётся. Да, это она - незнакомка. Отложила журнал, пила кофе и с нескрываемым интересом следила за нашим разговором. Я ухмыльнулся и развёл руками, мол: «Ничего не поделаешь, местные особенности».

- Ладно, - я достал из заднего кармана конфискованную у Павла наличность, отделил одну купюру и положил на стойку. – Рискну одной почкой. Сто пятьдесят французского.

Бармен, обрадованный окончанию неприятного для него разговора, нырнул куда-то под стойку, выудил оттуда пузатую бутылку «Камю» и, чёрт возьми, поставил гранёный стакан, явно собираясь налить в него коньяк.

Девушка за моей спиной расхохоталась в голос.

- Ты бы ещё в майонезную баночку налил, - переходя на «ты», сказал я бармену, одновременно с этим протянул руку и пальцем остановил стремительно опускающееся к стакану горлышко бутылки.

- А…? – Не понял парнишка.

- Бокалов что, нет?

- А, бокалы, - сообразил он. - Были, но их все побили. Новые пока не купили, всё руки не доходят.

- Жуть, - констатировал я. – Ладно лей.

Повернувшись к девушке, я вздохнул, «поднял очи к небу» и покрутил головой, мол: «Сам в шоке». Она в ответ, улыбаясь, кивнула, вроде: «Понимаю».

- Закусывать чем будете? – Поинтересовался парнишка, пряча «Камю» под стойку.

- Лимон, - попросил я. – Можно не засахаренный.

- Ммм, - бармен снова стушевался, но быстро сообразил. – Разве что в магазин сходить.

- Не надо, давай шоколадку, - и, предупреждая неизбежный от такого бармена вопрос, быстро добавил. – Любую.

Парнишка отсчитал сдачу, гривнами конечно, при этом на удивление быстро переведя курс и даже не слишком обманув. Возможно всё не так уж и плохо, как кажется на первый взгляд. Подхватив шоколад и коньяк, я повернулся, приподнял стакан и посмотрел жидкость на свет. Потом повернулся к девушке и сказал:

- Пойду смаковать.

Она усмехнулась и м-м-м… грудным контральто, моя слабость, пожелала:

- Удачи.

- Во, во, - согласился я с ней и добавил. - Сдаётся, она мне сегодня понадобится.

Незнакомка снова рассмеялась. А я, направился в зал, держа направление к столику Хакера и подойдя к цели, вежливо спросил:

- Не возражаете?

Технический комментарий

Хакер молча махнул рукой, садись мол. Я поставил стакан на столик, ногой зацепил ножку стула, выдвинул его и сел, рассматривая «приятеля», вернее пытаясь рассмотреть его глаза, сквозь толстые линзы очков.

- Приветики, - жизнерадостно произнёс он, протягивая через столик ладонь для рукопожатия.

Я скосил глаза на террикон селёдочных костей, вновь посмотрел в глаза Хакера, улыбнулся самым невинным образом, и, демонстративно разворачивая шоколадку, ответил:

- Ага. Я тоже очень рад тебя видеть.

Он хрюкнул, фыркнул, криво усмехнулся, но протянутую ладонь убрал. Взял салфетку и начал оттирать селёдочный жир.

- Я, - начал он. – Можно сказать с самого утра эту шутку задумал. А ты всё испортил. Ну, вот что ты за человек, а?

И он притворно вздохнул, будто расстроившись. Вопрос был чисто риторическим, так что вместо ответа я сам спросил, уже нечто конкретное.

- Зачем Нюта, бармена поменяла? – Поинтересовался я, кивая головой в сторону прыщавого парня, хотя честно говоря, мне было всё равно.

Ну, нужно же с чего-то начинать разговор. Однако ответ оказался неожиданно интересным.

- Так а никто его и не менял, – Пожал плечами Хакер, наливая себе в кружку пенного напитка. – Он сам в отставку ушёл, приблизительно в двухстах метрах от периметра. С той стороны, разумеется.

- Иди ты?!! - я действительно удивился, даже почувствовал, как изгибаются мои брови. – И за каким… его туда понесло?

- Ну-у, - протянул он. – Ты видимо всё веселье пропустил. Где пропадал, кстати?

- На курорте, - почти не соврал я.

Хакер внимательно посмотрел на меня, вернее на то, как я рассматриваю «игру коньяка в гранях стакана». Мой ответ был несколько двусмысленным и приготовлен заранее. Очевидно, он посчитал, что я вкладываю в ответ именно скрытый смысл, кивнул, после чего поднял пивную кружку и аккуратно сдул пену.

- То-то я смотрю – загорел, - прокомментировал он.

- Не Колыма, же, - в тон ему поддакнул я и, качнув в его сторону стаканом как бы говоря: «за встречу», слегка пригубил коричневую жидкость.

Н-да, худшие опасения частично подтвердились. Естественно Францией там и не пахло. Но, во всяком случае, это всё же был коньяк, а не технический спирт со жжёной карамелью и я смело отпил целый глоток. Прокатил, как положено по нёбу, проглотил и замер в ожидании тёплой волны по телу. Она не заставила себя ждать. Определённо, этот коньяк делали в местах, где знают, как нужно делать «правильный» коньяк. Учитывая близость, скорее всего в Молдавии, хотя возможно и на Ставрополье.

- Так что там с Митяем? – Спросил я, устраиваясь на стуле поудобней. – И какое, собственно говоря – веселье я пропустил?

Хакер хмыкнул и поставил кружку на место. Потом наклонился пониже и, понизив голос, поинтересовался:

- О том что «Выжигатель Мозгов» отключили, надеюсь ты в курсе?

Ещё бы мне не быть в курсе. Моё предпоследнее, если считать последним текущее, задание было косвенно связано с этим знаменательным событием. Вернее оно стало возможным, благодаря этому событию. Не знаю, кому удалось подобраться к «рубильнику» этой мощной и бесчеловечной установки, способной начисто разрушить нейронные связи в мозгу человека, но факт остаётся фактом – установка перестала функционировать и огромная, пока ещё неисследованная территория Зоны, включая её Центр, Припять и Чернобыльскую АЭС оказались доступными. Относительно доступными, разумеется, если учесть другие факторы риска.

Потому отвечая на вопрос Хакера, я лишь ограничился кивком.

- Вот с этого всё и пошло, - продолжил он. – Там, - он кивнул головой в сторону, - ажиотаж начался практически сразу. Но здесь всё тишь, да гладь. А потом поползли слухи, что открылись места, где за одну ходку можно поднять нехилое бабло.

Я скривился. Он заметил это и кивнул.

- Ну да. Слухами Предзонник не удивишь. Потому и реакция была никакая, пока не появилось подтверждение этим слухам.

- Иди ты?!!

- Точно, - он откинулся на спинку стула, снял очки, вытащил из кармана кусочек фланели и начал тщательно протирать стёкла.

Я ожидал продолжения и Хакер заговорил. Чуть громче, но всё же вне пределов слышимости для окружающих. Особенно если учесть, что медленно, но верно «разогревающаяся» компания молодых «сралкеров» создавала отличный фон.

- Сначала вдруг появились в свободной продаже, бывшие ранее исключительно заказными «цацки». Те самые, у которых цена, бывало, исчислялась пятизначными цифрами во всяких условных единицах. Цены естественно упали, хотя и не на много. Но всё-таки, заметь – упали, чего не было, наверное, с самого первого дня. А потом появились обалдевшие от неожиданного богатства люди. Само собой: богатство, это чистое преувеличение. Что бы было понятнее: хорошие деньги появились у сталкеров, чьих способностей до того едва хватало заработать на бутылку водки, хвост селёдки и на не пропасть на ровном месте.

Вот это Хакер зря. В Зоне, на ровном месте, сгинуть ничуть не сложнее, чем во всяких буераках. А скорее даже проще и погибают, бывает, даже легендарные мастера-одиночки. Но Хакеру Коле простительно, несмотря на околозонные делишки, сталкером то он, как раз и не был, так что мыслил, как бы это сказать, вроде военного историка, никогда в жизни не участвовавшего даже в дворовой драке, не говоря уже о настоящих сражениях. Всё знает, всё понимает, даже зарабатывает этим на жизнь, но всё равно - штафирка.

Эти мысли вызвали во мне поток воспоминаний о биографии Хакера. Кстати прозвище Коли было весьма в тему, парень имел за плечами Ленинградский университет имени Солнышка Александра Сергеевича Наше Всё Пушкина. А именно диплом, притом краснее не бывает, факультета математики и прикладной информатики. И вот с такими исходными данными, решил молодой выпускник забить баки самому Биллу Гейтсу. Или, на худой конец, покойному ныне Стивену Джобсу. Однако без начального капитала желание, почему-то оказалось нереализуемым. И, будущий монстр IT-технологий не придумал ничего лучше, чем податься на далёкую Украину, в места называемые Зоной. Обчитался видимо разных специализированных форумов, где школьники и студенты, никогда не пересекавшие не то что периметра Зоны, но даже границы сопредельного государства, хвастались своими подвигами и баблом, что якобы сумели поднять.

Военный патруль в зародыше пресёк поползновения Хакера, кстати, в наиболее охраняемом месте периметра, то есть как раз на границе инженерно-технических сооружений отделяющих Зону от Предзонника. Проще говоря - сняли с забора. В общем, той ночью, одна его половина, формально, но всё же в Зоне побывала. Причём половина нижняя, он как раз ей свисал, собираясь спрыгнуть. Вот лично я бы рискнул, и всё же прыгнул – патруль то был внешний. Пока они забрались бы на забор, пока прицелились, да ещё ночь, дождь, до ближайшей вышки с прожектором и пулемётом, как до Сенатской площади. Но то я, а то субтильный компьютерщик с очками на минус бесконечность. Он послушно перелез обратно и сдался на милость победителям. Бить его не стали, так посмеялись от души и повели в караульное помещение. Кто знает, как бы сложилась судьба неудавшегося компьютерного гения, если бы его просто депортировали с клеймом в паспорте. Однако кому-то пришла в голову светлая мысль, что такой специалист для Предзонника может быть полезен. Тем более – бесплатный. Так что Хакер получил три года условно, был приписан к котельной, в которой, кстати, и не появлялся и обслуживал те многочисленные компьютеры и другие, электронные, девайсы военных и обычных жителей посёлка, до коих не доходили руки у специалистов работавших с учёными. Обслуживал практически за еду. И пиво.

Так продолжалось, пока не потянуло его на любовные подвиги. И всё бы ничего, но в качестве дамы сердца, выбрал Коля девушку не очень подходящую ему по статусу. Во-первых, она была ещё не совсем совершеннолетней. А во-вторых, что значительно серьёзней, она была дочерью начальника штаба этого самого полка Внутренних Войск, то есть в местном понимании - элита общества. Нет, нет. Она не жила здесь постоянно. Просто приехала навестить папу и последний как-то завернул домой не совсем в подходящее время…

Колю, на служебном Уазике вывезли на периметр, поставили лицом к северу и предложили быстро-быстро бежать в сторону ближайших зарослей. Очки при этом отобрали. А ещё водитель Уаза вооружился натовской М-16, а сам начальник штаба – девятимиллиметровой «Береттой». Хакер, вспоминая свою никчёмную на то время жизнь, успел даже сделать пару шагов в предложенном направлении, но тут из-за пригорка, со стороны КПП, громко завывая на повышенных оборотах, появился БТР, с военнослужащими на броне. Это начальник того самого пропускного пункта заметил промелькнувший на просёлке командирский Уазик и выслал тревожную группу. На всякий случай.

Расстреливать альфа-кочегара компьютерных систем при свидетелях, полковник не решился, а после и вовсе остыл. Как зять начальника штаба, Коля получил за «примерное поведение» условно-досрочное снятие судимости и даже пристроен на вольнонаёмную должность при штабе тестя. Молодая супруга уехала постигать науки в киевском университете, ну а Хакер извлекал из своего нынешнего положения все возможные выгоды.

Кстати, приснопамятный вояж с будущим, а на то время разъярённым, тестем на Уазике, можно формально считать вторым посещением Хакером Зоны, теперь уже всем телом.

Всё это я вспомнил, пока он пил пиво. Сразу полкружки в несколько глотков. Потом Хакер выдохнул, крякнул, пробормотал что-то типа: «Хорошо» и продолжил:

- Ну, так вот. Когда появились подтверждения слухам, началась натуральная Золотая Лихорадка. В северном направлении помчались даже те, кто и в мыслях не имел туда соваться. Да что там говорить: пару-тройку офицеров и с десяток солдат дезертировали, ну а гражданские тем более. Вот в том числе и Митяй рванул за удачей. Только ему не повезло сразу. Группа, с которой он прорывался, напоролась на военных возле самого периметра, но уже на той стороне. Ну, люди-то грамотные, сразу руки в гору, мол «звиняйте, граждане начальники, гуляли, заблудились, нарушать режим и в мыслях не держали». Только военные неграмотные оказались. Прикомандированные. Наши-то, тогда, кто хоть небольшой опыт общения с Зоной имел, на казарменном, в состоянии тридцатиминутной готовности сидели. Считай почти три недели. А у этих, присланных, от страшилок, что о здешних местах в Большом мире рассказывают, да от красот, тех, что даже на Кордоне встречаются, башни посрывало напрочь. Не знаю, может, кто из прорывавшихся резко дёрнулся, может еще, что не понравилось. Только положили их всех, не сходя с места. В том числе и бармена нашего любимого, Дмитрия Анатольевича, царствие ему небесное. Большой души человек был. Хотя и нынешний парень не плохой, не смотри на то, что он тормоз. Он ведь по финансовой части. Может, как разливщик спиртного и вообще смотрящий за порядком, звёзд с неба не хватает, зато бюджет какой-нибудь третьесортной страны в голове составить, это как два пальца в селёдке вымазать. Уж этого Нюта от себя не отпустит. Голова.

Он вздохнул, выудил из салатницы большой кусок сельди, ловко разделил его на две половинки и добавил отделёную хребтину к остальным косточкам. После этого начал снимать кожицу. А я решил выпить ещё немного, но тут вспомнил одно заинтересовавшее меня в этом рассказе место.

- На казарменном? - переспросил я, поднимая коньяк.

- Что на казарменном? – Не понял Хакер.

- Ты сказал местный полк ВВ на казарменном в это время сидел. Три недели.

- Угу, - ответил Хакер. - Плюс тридцать минут называется. То есть от приказа до приведения в полную боеготовность…

- Это я понял, - перебил его я. – Мне интересно – зачем?

Он исподлобья и поверх очков взглянул на меня. Потом закинул в рот селёдочный филей и задвигал челюстями. Подумал. Наконец начал говорить.

- У одного киевского штабного генерала, из тех кому папаха заменяет мозги, а лампасы извилины, в этой самой папахе возникла эротическая фантазия – поставить Зону в соблазнительную позицию и поиметь с неё наконец весь возможный профит. В смысле доход.

- Я знаю, что такое профит, - отозвался я, переживая очередную коньячную волну.

Хакер помолчал, насколько я знаю, он не особо любил, когда его перебивают. Словно раздумывал: рассказывать дальше или нет? Наконец продолжил:

- Зело их бесит, что на территории, формально подконтрольной военным, свои маленькие гешефты делают все кому не лень. И не делятся.

- Идея не новая, - снова перебил я и, не обращая внимания на его гримасу, добавил. – Не понимаю, почему папаха и лампасы? Вроде всё логично. Хотя и не совсем реально.

- Вот именно, - быстро вставил он, видимо смирившись, что будет не рассказ в одно лицо, а беседа. – Не-ре-аль-но. Они уже пытались провернуть это дело, в смысле взять Зону, по крайней мере ЧАЭС под контроль в тот момент, когда отключили Выжигатель. Только мало кто из той группы вернулся – внезапный Выброс. А из тех что выжили, рассказывали некоторые интересные вещи. Например о каких-то вооружённых формированиях в Центре Зоны. Хорошо вооружённые боевики, совсем не похожие на отирающийся внутри периметра сброд. В основе своей сброд, конечно, за редким и неприятным для военных исключением.

С последними словами он быстро взглянул на меня. Я равнодушно пережёвывал шоколад. В принципе то, что Хакер рассказывал, мне было известно. Из прочитанных отчётов. Но хотелось всё же послушать его самого.

- «Долг»? – спросил я. – Или «Свобода»? Хотя, если хорошо вооружённые… Наёмники?

- Не-е, - помотал он головой. – Ни первые, ни вторые, ни третьи. Совсем неизвестные. Хотя тогда генштабисты решили, что это всё же наёмники, каким-то образом успевшие раньше. Возможно даже с той самой своей секретной базы, о которой всё ходят слухи, но никто и никогда её не видел. Вот этот генерал и решил достичь цели кавалеристским наскоком. Масштабный десант спецназа на Припять и ЧАЭС, захват плацдармов, переброска на захваченные территории боеспособного полка Внутренних Войск и одновременно кольцо вокруг Зоны силами нескольких дивизий и следующим за этим густым прочёсыванием местности с уничтожением всего что движется. О, масштаб, да?

- Впечатляет, - согласился я. – Жаль не получилось. Зона сейчас была бы завалена оружием и снаряжением сразу нескольких дивизий. Просто рай для мародёрства.

Хакер фыркнул.

- Вот потому папаха и лампасы. Этим всё кажется, что главное собрать как можно больше народа и отдать приказ: «Вперёд, на завоевание Марса». И те пешком пойдут и завоюют.

Он снова замолчал, заливая паузу пивом. Я дождался, пока он поставит пустую кружку на столик и поинтересовался:

- И что же пошло не так?

- Всё не так, - тут же отозвался он. – С самого первого этапа. «Высокотехнологичные чёрные нановертолёты» со спецназом на борту до места назначения не долетели. Ни один. Ссыпались с неба как ангелы Сатаны во время приснопамятной библейской разборки. Из десанта, кто не погиб, закрепились в одном из зданий Припяти. Но конечно о плацдармах речь уже не шла – здесь бы устоять. Тем более что перебрасывать полк ВВ для поддержки стало просто не на чем. Вертолёты не картошка, как грибы не растут. Держали конечно, наготове. Если не для боевой, то хотя бы для спасательной операции. Ну а обещанные дивизии только дёрнулись и тут же втянулись обратно. Короче полный провал. Десант как-то вытащили, это уже Служба Безопасности Украины постаралась, насколько я знаю. Но о полном контроле над Зоной экологического бедствия речи уже никто не вёл. А генерал кстати и папаху и лампасы и генеральскую пенсию потерял. Разжаловали и в отставку. Но там свои, генштабистские разборки.

- И откуда это ты всё знаешь? – Хмыкнул я недоверчиво.

- Ха! Да от тестя, чтоб ему век папахи не видать. Скучно сволочи, вот и рассказывает мне, что, куда, чего и как. А он, между прочим, рад, что так получилось.

- Иди ты?!!

- Рад, рад. Он в эти дни сыграл в опасную игру. Ещё до начала операции составил и отправил в генштаб своё особое мнение, о её непродуманности и предсказал, эм… «возможные затруднения при её проведении…». И ведь прав оказался, паразит полупаркетный.

Я тихо рассмеялся и ответил.

- Да тут любой, кто хоть немного с Зоной знаком, мог в Нострадамуса поиграть.

Хакер кивнул.

- Любой, да. Но вот рискнул вылезти со своим мнением только он. Теперь ждёт взлёта своей карьеры. Он ведь теперь – ИксПерт, зануда ментовская.

- Ох и любишь же ты его, - снова засмеялся я.

Но Хакер в ответ только сверкнул глазами и молча потянулся за баллоном с пивом.

- Ну да ладно, - я оборвал смех. – Поговорим о наших делишках. Труба ещё функционирует?

Труба, это такое место. Вернее так называется проход из Предзонника в Зону. И ведь действительно – труба, вернее трубопровод. Очистной сток. Полтора метра в диаметре и почти два километра длиной. Проходит как раз под периметром. Кто её здесь уложил, когда, а главное для чего – тайна покрытая мраком. Как тайной было и само её существование, пока Хакер не обнаружил схему в сваленных грудой бумагах бывшего поселкового совета. В здании, где сейчас размещается штаб полка. Обнаружил, как он сам рассказывал - случайно, искал совсем другое. А наткнувшись на схему и не без труда убедившись, что труба цела, это, кстати, было его короткое и третье формальное посещение Зоны, быстро сообразил, какие выгоды ему сулит знание.

Нет, нет. Хакер не так прост, чтобы показывать дорогу кому попало. Меня с ним свели через длинную цепочку посредников и неоднократных перепроверок. Перед вторым посещением. Правда тогда мне проход был ещё не нужен, мне нужна была другая информация, который вольнонаёмный служащий штаба втихую приторговывал. Но вот третью свою ходку я уже делал через Трубу и нашёл её весьма удобной. Начиналась она в полуразрушенном здании недостроенного консервного завода, теперь я почему-то сомневаюсь, что там планировали выпускать исключительно только консервы, а заканчивалась уже в Зоне, метрах в трёхстах от передовых постов периметра. Днём, конечно, не высунешься, а вот ночью ради Хранителя – в лёгкую. Правда всегда был риск, что какой-нибудь залётный ночной патруль отирается возле полуразрушенного коллектора, но в принципе не шуметь и понаблюдать с часок и путь свободен. А там, вся Зона перед тобой, куда тебя ноги понесут. Кто бы что ни говорил, а Кордон, всё же для прорыва самый выгодный район.

И вот теперь я с некоторым беспокойством ожидал ответа Хакера.

- Труба-то? – Переспросил он. – Трубе пришла труба. Амба. Нашли, сволочи и подорвали в нескольких местах.

Он развел руками, мол ничего не поделаешь.

Я с облегчением вздохнул:

- Ну и хорошо. Уж слишком велик был соблазн снова воспользоваться.

Ура, продолжение!!!

Пепел, времени свободного сейчас масса и настроение в тему.

Он сдул пену и прокомментировал мою реакцию:

- А ты погоди радоваться. Больше-то ничего нет.

- Шутишь?

Вместо ответа он покачал головой. Я сразу сделался серьёзным.

- Не может быть, чтобы у тебя и ничего не было.

Он выдержал секунд пять. Потом его губы непроизвольно растянулись в довольную улыбку. Я тоже «просветлел», что не укрылось от его внимания. И улыбка Хакера опять пропала.

- В принципе ты и сам можешь прорваться в любом месте, это тоже самое. Фифти-фифти, пятьдесят на пятьдесят. Или дойдёшь, или нет.

Я отломил дольку шоколада и сунул в рот.

- Просвети, - предложил Хакеру.

- Всё просто, - ответил он, прихлёбывая пиво. – Риск был всегда, даже во время существования трубы. Просто я мог свести его к минимуму тем, что знал время, место и маршруты патрулирования. А также места возможных секретов и засад. А теперь я их не знаю.

- Иди ты?!!

- Их теперь вообще никто не знает. Даже командиры патрульных групп узнают их только перед отправкой на службу. А знает всё только один человек в полку, собственно отвечающий за организацию патрулирования и устройство засад. Майор Коулбок, в девичестве Колобков, представляющий «United States Marine Corps». Пиндос украинского происхождения. Или наоборот, украинец, пиндоского происхождения, что сути не меняет, ибо образование и подготовка эталонные: «Sir, Yes, sir». Может быть старик Задорнов прав и они действительно – тупые. Но на офицеров корпуса морской пехоты это почему-то не распространяется. Ему и суток не потребовалось, чтобы понять, как умудряются некоторые офицеры полка с их зарплатой, жить подобно Гарлемским наркодилерам. Информация – товар и очень много желающих упаковать её в красивую обёртку и продать по сходной цене.

Я допил половину оставшегося коньяка и поддакнул:

- В том числе и ты.

Он прищурился сквозь очки и поджал губы. Даже поставил кружку и поднял палец, словно собираясь пригрозить. Но вдруг расслабился и даже ухмыльнулся.

- Да мне по фиг, - ответил он. – Хотя именно эту инфу, о патрулях и засадах я не продавал, а лишь использовал, выбирая место и время для безопасного прохода. Так что в этом ты не прав. Но речь не о том. Так вот Колобок сообразил, что инфа утекает на сторону как по конвейеру. И будь он хоть чуточку тупее, тут же побежал бы со своими подозрениями к командиру полка или начальнику штаба, чтоб у последнего на галифе ширинка заросла. Там его бы поблагодарили и приняли меры, например, ограничили доступ к информации некоторым лицам. Возможно и мне, что даже не смешно, учитывая мой админский доступ к любому компьютеру штаба в любое время дня и ночи с любого подключенного к сети компа и то, что систему безопасности ставил я. Но нет, этот стриженный под горшок пекинес, слишком умён. Он включил дурака и вообще перестал давать какую-либо информацию о предстоящих патрулях и засадах. Только уже о прошедших. «Да, сэр? Есть, сэр. Всё будет изложено в моём отчете, сэр. Разрешите выполнять, сэр?».

- И что? – Поинтересовался я.

Вот тут мне было действительно интересно.

- Что, что… Да ничего хорошего. Для вас, сталкеров. Эффективность патрулирования и засад возросла на порядок, если не больше. Прорываются, конечно, но теперь это дело не такое простое, как раньше. И что, характерно, я никак не могу уловить систему. Сколько не анализирую его отчёты – полный хаос. Такое впечатление, что он импровизирует каждый раз. Да даже если это и так, сам знаешь, коллега, случайность на случайность многократно повышают вероятность ожидаемого или не очень ожидаемого события.

Я кивнул. В принципе это известно любому, кто хоть раз пытался например, найти систему для выигрыша в рулетку. Сколько бы ты не бился, пытаясь угадать следующее число, всё одно – проиграешь. Но стоит только плюнуть на все системы и делать ставки, как говориться: «от фонаря», не думая и не комбинируя – вот оно, счастье. При условии, конечно, что ты не являешься ходячим носителем семнадцати карат невезения.

- Но это конечно не так, - продолжал меж тем Хакер. – Подозреваю у него неплохой аналитический склад ума и возможно уже сеть информаторов.

Он замолчал и начал обрабатывать очередной кусок сельди. Я же задумался. Наличие американца, пусть даже украинского происхождения в полку, охраняющем периметр, событием из ряда вон выходящим не являлось. Здесь часто несли службу офицеры и солдаты других стран, что предусматривалось уже упомянутым соглашением. Раз работают учёные из этих стран, вполне естественно, что охраной занимаются и военнослужащие этих стран. Подозреваю, что украинским властям в этом вопросе пришлось пойти на уступки, ведь идея о международных силах, например войсках ООН, контролирующих Зону, до сих пор обсуждалась вполне серьёзно. Со слов Тараканыча я знал, как кусали локти наши, российские политики, упустившие возможность единолично контролировать территорию Зоны Отчуждения ЧАЭС. А ведь сразу после второй катастрофы такая возможность была. Тогда ещё никто не знал, во что превратилась зона радиоактивного заражения вокруг потерпевшей аварию атомной электростанции. И украинские власти вполне определённо заявили, что раз станция принадлежала некогда СССР, а Россия правопреемница этого государства, значит и разгребать зону чрезвычайного экологического бедствия ей. России. А наши упёрлись, ссылались на какие-то соглашения и договоры, требовали международного участия. В общем весь этот дипломатический ор продолжался ровно до того момента, как выяснился весь потенциал этого аномального образования. Тут все вдруг проявили готовность взять на себя заботу о Зоне, но Украина заявила, что прекрасно обойдётся своими силами, разве что от финансовой помощи не откажется. Но ей всё-таки навязали участие более широкое, чем просто финансирование.

Впрочем я отвлёкся от размышлений. Значит теперь за порядком возле периметра, единственного более или менее удобного участка для прорыва следит неглупый и видимо по-своему честный человек. Может цели его пребывания здесь и далеки от патрулирования периметра, но то, что коррупция к этим целям не относится - точно. К гадалке не ходи. Можно было бы плюнуть и положиться на удачу, только это не для меня. Попадать в руки украинским спецслужбам не хотелось, а уж ЦРУ, если учитывать наличие очень умного «пекинеса стриженого под горшок», тем более. Говорят это вредно для здоровья и вообще, опасно для жизни. Что с того, что у меня «чистые» документы. «Бить, товарищ Рабинович, будут не по паспорту, а по морде».

Ну что же. Попробуем прикинуть что к чему. В сущности район активного и плотного патрулирования ограничивался всего одним участком. Но зато каким участком. Самым предпочтительным для «голого прорыва». То есть без оружия и с минимальным снаряжением. Глубоко патрули от периметра не уходили, по крайней мере ночью. Но без знания их маршрутов, конец вояжа вполне может оказаться немного предсказуемым. Так что этот участок можно считать потерянным. От железнодорожной насыпи отделяющей Кордон от гиблых Болот и почти до автомобильного тоннеля, ведущего в Тёмную Долину, эдакой Сумеречной Зоны в Зоне. Последняя не только угнетающе действовала на нервную систему. Она ещё была и опасна для неподготовленных или плохо экипированных людей. И учитывать при этом приходилось не только мутантов и аномалии, в том числе и психического воздействия, но и собратьев сталкеров. Эта самая Тёмная Долина была словно мёдом намазана для маргиналов всех мастей. Единственные приличные люди из группировки «Свобода», пытавшиеся одно время там закрепиться, вскоре сбежали дальше. Формально ближе к Центру Зоны, но по существу не слишком весело им там жилось. По слухам даже локальная война какая-то шла с кем-то.

Хотя с другой стороны, если прорваться там и быстрым маршем на автомобильный тоннель…

Вопрос: А кто его контролирует? Этот искусственный проход под дающей весьма впечатляющий радиоактивный фон горой был слишком доходным местом, чтобы надолго оставаться без смотрящих. И благо если это адекватные люди, пусть даже и бандиты. Деньги есть, можно и уплатить. Дальше ещё один быстрый марш и вот она, Деревня Новичков. В этот раз миновать её не удастся. В Зоне больше нет человека, который подготовит для нас схрон со всем необходимым, придётся рассчитывать на местные ресурсы.

Но что если тоннель контролируют беспредельщики из тех же бандитов или ренегаты, коих не уважают даже самые отмороженные бандиты? Эти установленной пошлиной за проход не ограничатся. Они заберут всё. Деньги, снаряжение, припасы, оружие и жизнь. Хотя отмороженные бандиты могут ограничиться только деньгами, но зато всеми. Включая электронные. Потеряв пару-тройку пальцев, ухо и глаз, ты сам наберёшь нужные комбинации, перекидывая деньги со своего счёта на указанный ими. Н-да. Таких «смотрящих» рано или поздно из тоннеля изгоняли или уничтожали. Но при этом в штурме и зачистке участвовали хорошо вооружённые и большие группы. Так что перебравшись в Зону через периметр примыкающий к Тёмной Долине, можно в этой долине и застрять. Надолго. Без припасов, без оружия, без карты аномалий. Нет, это тоже не для нас.

Болота. Несмотря на то, что их называли гиблыми, таковыми они не являлись. Пустынными и тоскливыми – да. Но с массой проходов и тропинок, некоторые из которых я знал. Правда знания эти были как минимум трёхгодичной давности. И, тем не менее, если выбирать между Тёмной Долиной и Болотами, то последние - предпочтительнее. Хотя там и попадаются небольшие группки совсем уж опустившихся ренегатов. В сущности, это единственное место, где они могут укрыться от возмездия. Но если попасть к ним в лапы, то они не просто ограбят и убьют. Для полного счастья могут ещё и сожрать, прецеденты были. И что самое печальное, кочуют они как раз возле железнодорожной насыпи, за которую необходимо пройти, если желаешь попасть в Деревню Новичков.

Поговаривали, конечно, что где-то там был проход на Свалку, притом минуя насыпь. Но, во-первых, информация о проходе за давностью лет утеряна. А, во-вторых, оказаться «голым» на Свалке, ничем не лучше, чем в Тёмной Долине. А может даже и хуже.

Да нет. Всё же проскочить за насыпь на Кордон – реально. Группки ренегатов не очень большие, а такое расстояние они по любому не перекроют, не тоннель. Да и нет среди них единой организации, каждый сам по себе. И друг с другом они грызутся ничуть не меньше чем с остальными. Хотя насыпь, честно говоря, тоже неслабо фонит, как и почти любая возвышенность в Зоне. Но перебраться через неё значительно быстрее, чем через гору над тоннелем.

Один вопрос: А как попасть на Болота?

Казалось бы запросто. Периметр – ржавая колючка на покосившихся столбах. Внутренних патрулей – нет. Внешние – редкие, скорее для проформы. Притом дневные. Не исключительно конечно, но в массе своей дневные. Да даже если тебя заметят на прорыве, всё одно. Уйти в близкие камыши и вот уже невиден. А за колючку они не пойдут. Разве что дадут несколько очередей по зарослям, наобум. Или на слух, если ты настолько тупой, что будешь шуршать.

Вот только есть одно но. И это такое но, из-за которого нет внутренних патрулей, внешние никогда не станут тебя преследовать, а участок для прорывов считается недоступным. Ещё до серьёзного расширения Зоны местность там была очень плотно заминирована. Не от людей, конечно, боже упаси. Ещё не хватало украинским властям стать объектами критики со стороны различных международных гуманитарных организаций. Исключительно против опасной фауны Зоны, на которую противопехотные мины самых разных конструкций действуют ничуть не хуже чем на людей. Вот так все делали вид, что так оно и есть на самом деле и статус-кво сохранялся. Ну а если какой искатель приключений случайно подорвётся, то в сущности сам виноват. Предупреждающие таблички установлены аж через каждый километр периметра.

И что характерно, даже с миноискателем особо не поиграешься. Слишком много в этих болотах железа. Мог бы помочь «Змей Горыныч», ЗРП-2 «Тропа», но нет его. Да и проход сделанным им всего-то на пятьдесят метров, а нужно метров пятьсот, как минимум. По слухам сюда, при установки минных полей свезли все, что только смогли наскрести. И опять же грохот от комплекса будет стоять такой, что не пожалеют топлива и боезапаса для вертолёта. А уж он накроет далеко не на «слух», приборов обнаружения теплокровных сталкеров и "других опасных животных" в нём хватает.

Впрочем я опять отвлёкся, мечты, мечты. Просто наблюдал как-то разминирование в Африке, такой штучкой. Впечатлило.

Значит всё же Тёмная Долина. Или, насколько я знаю Хакера, у него что-то припасено. Иначе встречи бы этой просто не было.

- У тебя одежонка и… кое-что от первобытного страха есть? – Тихо спросил я.

Видимо очень тихо, учитывая излишне расшумевшуюся компанию молодёжи. А может Хакер просто не понял моих намёков и переспросил:

- Что?

Я сделал вид, что потянулся за салфеткой и практически в ухо пояснил:

- Снаряга и стволы имеются?

Он вытаращил глаза.

- С печки рухнул? Ты же знаешь, что я человек нового тысячелетия, с материальными объектами не связываюсь. В неподходящий момент утащат на дно. Или в могилу. А тебе зачем? Собрался…, - Хакер запнулся, подбирая слова, но видимо ничего не придумал, быстро оглянулся по сторонам и плюнул на конспирацию. – Собрался через Тёмную Долину?

- Да вот размышляю. В лобовую идти не слишком хочется.

- Понимаю, - он поднял баллон выливая остатки пива. – И сочувствую. А как насчёт того, чтобы пойти другим путём?

- Может проще лечь под колёса металлолома, по недоразумению называемого автобусом и попросить водителя немножко проехать? По крайней мере ожидание будет не таким томительным и интригующим, как путешествие через поля картофеля нажимного, натяжного, или вообще комбинированного действия.

- Ха-ха-ха, - в голос расхохотался он. – Хорошая шутка. Надо запомнить.

- Очень рад, что тебя развеселил, - бросил я и залпом допил все, что было в стакане.

Он же успокоился и снова оглянулся. Его вспышка веселья осталась незамеченной.

- Вот почему люди такие странные? – Снова задал он вопрос из разряда риторических. – Знают современное состояние дел, но даже не желают подумать об истоках проблемы. А между тем в истоках зачастую кроется решение этой самой проблемы.

- Завязывай с философией, тебе не идёт, - посоветовал я, жуя шоколад.

- Нет, это не философия. Это констатация факта. Все знают о «горячей картошечке» там, - он мотнул головой. – А вот о времени, когда её очень плотно садили, забывают. А время было не такое страшное, как сейчас.

Теперь глаза прищурил я. Пытался сообразить к чему он клонит. Понятно, что ему известно нечто о минных полях. Но что именно?

- Просвети, - опять попросил я.

- Я же говорю, время было ещё не очень страшное. Ну да, возникла Зона. Но она такая маленькая, почти незаметная. Даже если учитывать площадь одной лишь суши, исключая Антарктиду и Гренландию, да и Японию до кучи, просто молекула.

- Японию-то за что? – Машинально спросил я, начиная что-то понимать.

- А она тоже маленькая. Стремится правда расшириться, хотя бы за счёт четырёх островов Курильской гряды. И может даже расширится. Только жить на этих островах они всё одно не собираются. Они им нужны в качестве повода потребовать территориального передела шлейфа Охотского моря. Получают они туда автоматически выход. Да что я тебе рассказываю, не маленький, сам знаешь.

И он начал медленно тянуть остатки пива из кружки, хитро поглядывая на меня. А я, наконец, сообразил, что к чему.

Минные поля ставили ещё до памятного и внезапного расширения Зоны. А значит в то время они находились отнюдь не в Зоне. Вернее ещё до мест регистрации аномальных проявлений. Как же я упустил из вида информацию, что раньше полк контролировал значительно больший участок периметра? И, следовательно, сами поля входили в комплекс комбинированных средств его охраны. А это значит что там должны быть достаточно широкие проходы, по крайней мере для беспрепятственного передвижения на БТР. Для вылазок, патрулирования и проведения спасательных операций.

- У тебя есть схема? – Скорее утвердительно, чем вопросительно произнёс я.

Хакер усмехнулся.

- Попался мне тут недавно, списанный компьютер. Реанимации уже не подлежал, ибо смерть его была далека от клинической. Скорее состояние полуразложения. Но компьютеры такая вещь. Донорские органы с них всегда можно взять. Например жёсткий диск. А поскольку я с детства страдаю здоровым любопытством, я с ним немножко поэкспериментировал. И проявилась некогда уничтоженная информация как раз из интересующего нас периода. Формуляры и схемы неких агрономов инженерно-сапёрного батальона, занимавшихся посадкой «горячей картошки». Нужно отметить совсем даже не лохов, в своём деле. Очень точные схемы с полной привязкой по местности к постоянным ориентирам, а также к координатам по GPS. Хоть сейчас бери навигатор и вперёд, с тросточкой. Проходы не прямые, естественно, с загогулинами. Сам понимаешь, ставили их в первую очередь против животин разных, нехороших. А те любят преть по прямой, словно танк обезбашенный. И вот эти схемы продаются за очень хорошие деньги.

Я задумался. Риск конечно был и не малый. Но по сравнению со сложностями лобовой или перехода через Тёмную Долину пустяковый. Вслух же ответил:

- Столько лет прошло. Плывуны, подвижки почвы, неизбежные сработки. Давно уже перекроились эти схемы.

- Да ну? – Деланно удивился он. – Вот бы никогда не подумал.

Я покачал головой.

- Если ты надеешься и в этот раз получить предоплату, то обломись. Перевод получишь, когда я буду там.

На удивление Хакер равнодушно пожал плечами. Это меня насторожило. Видно у него было припасено какое-то условие, которое я, возможно, не захочу принять.

- Это не принципиально, - ответил он меж тем на моё условие. – Просто есть одна фишка.

Он замолчал и уставился на меня. Я молчал. Он тоже. Просто сидели с ним за столиком, он перед пустой пивной кружкой и кучей селёдочных костей, я перед пустым гранёным стаканом и разломанной на мелкие дольки шоколадкой. Сидели и глазели друг на друга. Пауза затягивалась. Неприлично затягивалась. Не выдержал я.

- Что за фишка?

- Есть, - радостно отозвался он.

- Что есть? – Не понял я.

- А я загадал, если ты первый не выдержишь, то день у меня будет удачный.

- Колдунством занимаешься?

- Ха-ха. Очень смешно. Ладно, слушай сюда, - он опять окинул зал быстрым взглядом, но посетителям, как и прежде до нас не было никакого дела. – Есть у меня на продажу одна инфа. Очень серьёзная инфа и цена у неё тоже серьёзная. И клиент соответственно должен быть человеком очень серьёзным. Не стеснённым в средствах и умеющий в нужный момент прикусить, а то и вовсе откусить свой язык. В общем, такой, как ты.

Неожиданно. Хотя чему тут удивляться? Хакер зарабатывал на продаже информации весьма приличные деньги. Вот только почему он выбрал меня? Несколько сделок ничего не значат, да и покупал я так, по мелочи, если можно так выразиться об информации вообще.

- Спасибо, конечно, за комплимент, - произнёс я тем временем. – Но с чего ты решил, что я охотник за чужими секретами?

Хакер снова фыркнул.

- А я ничего и не решал. Но почему-то мне кажется, что ты найдёшь кому это перепродать. Во всяком случае, тебе я доверяю, а вот любому другому такое вряд ли решусь слить. Капусту же срубить хочется, причём в таком объёме, чтобы не задумываться больше, где брать денюжку на пивко с селёдочкой. Никогда.

- Почему-то меня всегда смущают такие доверительные отношения, - парировал я. – Прямо кожа чесаться начинает от воплей мозга: «Хозяин, ну его в баню. Меньше знаешь – бессонницей не страдаешь».

Хакер тихо засмеялся.

- Не переживай. Тут твой мозг если и будет вопить, то: «Хозяин, мы богаты. Ну её в баню, эту Зону, вредна она, для породистых мозгов».

- И ещё раз спасибо. Хотя порода моя весьма не благородна: сибирское казачество, не исключено, что каторжное, с высоковероятной примесью татарских кровей.

Он поморщился.

- Я не это имел ввиду под породистым. Вот представь, сидит себе средневековый английский лорд и смотрит на уродливого щенка из последнего помёта. «Ну что за выродок?». Берёт его за шиворот и выкидывает во двор. А ведь не исключено, что этот щенок и стал родоначальником породы, скажем королевских догов. У нас в Питере, куда ни плюнь, сплошная аристократия. Причём дворян этих, объективно, даже больше, чем было до семнадцатого года. А вот начнёшь с этим типа аристократом разговаривать, ну тупой как сибирский валенок.

- И в третий раз спасибо, - тут же откликнулся я.

- Да ладно, я ведь образно.

- Я так и подумал.

- Всё, шутки в сторону, поговорим серьёзно. Тебя это интересует?

Теперь поморщился я.

- Хотелось бы иметь представление, о чём идёт речь.

- Без представлений. Я говорю, что инфа серьёзная и стоит бешеных денег. Тебя это интересует?

- Возможно, - попытался я оставить лазейку, на всякий случай.

- Без возможно. Да и делаем дело, или нет и разбежались.

- Да, - ответил я.

- Тогда через десять минут на автобусной остановке. Прогуляемся по свежему воздуху.

Гоп гоп я модератор лалка)))

Куча металлолома уже успела отправиться в обратный путь. Ушли и солдаты. Только джип с французскими номерами по-прежнему стоял на своём месте.

«Однако долго же она пьёт кофе, - подумалось мне. – Или это какой-то особый ритуал? Вроде английского чаепития?»

Появилось чудное видение сразу после Хакера. Пока тот, подслеповато щурясь и вновь вытирая очки фланелькой, шествовал ко мне, девушка быстрым шагом обогнала его и приблизилась к месту моей дислокации. Джип радостно пискнул приветствуя хозяйку, даже мигнул поворотниками пару раз. Да нет. Конечно же это сработала автосигнализация, но мне всегда казалось, что в этом есть что-то от собачьей преданности. Она же, задержалась на мгновение, бросив на меня (оу – приятно), оценивающий взгляд, потом открыла дверь и, чуть поддёрнув узкую юбку, забралась в водительское кресло. Как довольный и сытый кот заурчал под капотом неслабый табунчик лошадиных сил, что заставило меня посмотреть на машину более внимательно. Кажется с определением «паркетный джип» я немножко поспешил. Нет, выглядел он как вполне себе городской, но что-то подсказывало, что машина явно не являлась массовым изделием автоконцерна «Рено».

С другой стороны шноркель, лебёдка, кенгурятник, подвеска выше крыши, в общем, всё то, что обожают любители заказных внедорожников, отсутствуют. Так что для «Camel Trophy» джип явно не предназначался. Скорее для скорости и проходимости на том, что хоть и с большой натяжкой, но всё же можно назвать дорогой. Короче для Предзонника.

Пока я размышлял, блондинка включила передачу, дала газ и машина умчалась вдоль по улице, подняв клубы медленно оседающей пыли.

- Какая девушка, - сказал я, провожая джип взглядом.

Подошедший в этот момент Хакер, оглянулся и одел очки:

- Ленка, что ли?

- Блджад! - Интернет корректно выругался я. – А ещё меня упрекаешь.

- Что такое? – Удивился Хакер.

- Да ничего, сам то ты что за человек, а? Весь романтизм котейке под хвост.

- Ну извини, - он развёл руками. – Это – Элен. Француженка. Фамилия у неё такая… м…

Он зачмокал губами. Я же, вспомнив известную советскую комедию подсказал:

- Мясная, что ли?

- Не, - он покачал головой. - Скорее кондитерская. Вкусная. Да не помню я. И какая разница? Назовись ты хоть папуасом, своей рязанской сущности всё одно не скроешь. А я уверен, что она такая же парижанка, как и мы с тобой.

- Ну мы то с тобой парижанками точно не станем. Разве что пол сменим. Так а чем она, вообще занимается? – Поинтересовался я.

Хакер махнул рукой.

- Отирается возле местных ботаников. Вроде как гранты распределяет. Ещё я знаю, что она пробивает возможность открытия негосударственного, то есть коммерческого исследовательского центра. В общем, занимается инвестициями в изучение Зоны.

Да. Или она действительно представляет коммерческую науку, или это очень и очень хорошая, можно даже сказать идеальная легенда. Равновероятно и то и это. «Direction du renseignement militaire»? Управление Военной разведки. Французской, разумеется. А почему бы и нет? Очень даже возможно. Тем более что там есть «Une sous-direction Recherche», то есть отдел научных исследований. В этом случае она вообще может находиться фактически на легальном положении.

Да что я к ней прицепился? Люди работают, мне пока не мешают. Потенциально, конечно, могут, тем более что… Нет, пока не думать об этом. Вернее не разбрасываться.

- Кстати, об инвестициях, - начал я. – Что за лабуду ты мне хочешь впарить?

- Лабуду, говоришь? – Он ухмыльнулся. – Ну-ну. Тебе куда-нибудь нужно?

- На рынок я бы сходил.

- Тогда пошли. Провожу, немного.

И он пошёл по тротуару вслед умчавшемуся джипу. Я вздохнул и отправился за ним.

- Помнишь, я тебе рассказывал, как доблестных украинских вояк с небес на землю вернули?

- Э… ты имеешь в виду…, - тут я запнулся и наконец произнёс. – Папаху вместо мозгов и лапмасы?

А про себя я выругался, потому как едва не выпалил: «Операция Фарватер», чем тут же выдал бы свою осведомлённость. А это лишнее.

- Во-во. Это самое. Как думаешь, почему вертолёты не долетели?

Я немного подумал. Нет, как уже говорилось, отчёт был мной прочитан. Просто нужно было решить: показать себя несведущим, или думающим. Выбрал второе.

- Зная военных, можно предположить, что они учли фактор времени, то есть промежуток между выбросами. Чтобы успеть сделать как можно больше, на первом этапе. Мероприятие, судя по всему, началось сразу после выброса?

- Да можно даже сказать во время него.

Я хмыкнул.

- Тогда ясно. Аномалии, подпитанные и возмущённые выбросом, ещё не успели стабилизироваться и хвалёная аппаратура, установленная на вертолётах, не справилась с прокладкой безопасного маршрута.

- В точку, - подтвердил Хакер. – А теперь, коллега… Мне почему-то всё время кажется, что мы с тобой коллеги. «Gaudeamus igitur...» Притом из той студенческой породы, что изучала не только основы теории вероятностей и теории игр. Так, вот, коллега, подумай, пожалуйста, ещё раз. Или вспомни, чему тебя учили.

- «…Juvenes dum sumus!», - Закончил я строчку из студенческого гимна.

А ведь Хакер, сам того не желая попал в точку. Этот момент, во время прочтения отчёта, меня тоже смутил. Что-то украинские братья из СБУ явно не договаривали. Или на что-то не обратили внимания.

- Намекаешь на то, что вызванное аномалиями стопроцентное поражение всех вертолётов, в принципе возможно, но…

- …маловероятно. – Перебил он меня, заканчивая мысль. – Очень маловероятно. Практически как увидеть прямо здесь, посреди улицы мамонта.

- Тогда уж лучше саблезубого тигра, - возразил я. – Мне котейки больше нравятся. К тому же мамонтов тупо сожрали, а саблезубые котейки благородно уступили приматам экологическую нишу.

Он промолчал, видимо этот момент возражений у него не вызывал. А я, вышагивая по давно не нюхавшему метлы тротуару, продолжил:

- Только есть одно но. И это очень большое но. Можно здесь, на пыльной улице Предзонника рассуждать о любых проблемах и законах бытия. Но вот чуть подальше, в северном направлении, находится одно место, где эти самые законы перевёрнуты и вывернуты наизнанку. Хм.. тысячи лет развития классической науки выплеснуты за ненадобностью. Я когда оказался там в первый раз, почувствовал себя учителем физики, что целых сорок пять минут вдохновенно рассказывал детям о законе всемирного тяготения. А когда прозвенел звонок, они дружно сказали: «До свидания» и разлетелись по домам. В буквальном смысле разлетелись.

Хакер поверх очков искоса взглянул на меня.

- Тебе тоже не идёт философствовать, - вспомнил он.

Я вздохнул, надул щёки и медленно выпустил воздух.

- Хорошо, - согласился я. – К чёрту всё. В общем, в контексте нашего разговора, думаю, что в данном, конкретном случае закон вероятностей показал своё действие как обычно. То есть скажем например треть, половина, две трети, да что уж там, я не жадный, пусть даже три четвёртых всего отряда вляпались в аномалии. Но в любом случае, хоть кто-то должен был если уж не долететь до места назначения, то хотя бы вернуться с чёрной вестью. Но на земле оказались все. Если бы это был обычный военно-транспортный вертолёт, я бы не задумываясь, сказал: внизу, в это время, бегали представители приматов, бесхвостых, прямоходящих с переносными зенитно-ракетными комплексами в руках. Но ведь мы имеем дело со «Скатом».

- Ну вот, речь не сталкера, но мужа, - отозвался Хакер. – Однако ты меня ещё будешь убеждать, что не охотишься за чужими секретами?

- Ты на что это намекаешь?

Хакер усмехнулся.

- После установки на вертолёт «Скат» всяких разных свистелок и перделок, включая и особое экранирование, вдруг выявилась полезная фича – он стал нечувствительным к системам наведения ПЗРК. По крайней мере, современным.

- Ну да, - подтвердил я свои познания. - Разве что с классического РПГ-7 долбануть – вертолётная броня по любому слабее танковой. Или «Мухи». Но это только во время взлета-посадки или зависания на малой высоте. Сомалийцы, к примеру, так пиндосов и сбивали в Магадише. При чём же тут секреты?

- Насколько мне известно, разработчик, о такой полезной фиче особо не распространялся.

Я коротко хохотнул.

- Вот ты о чём. Так я имел удовольствие наблюдать как несколько «Wild Geese» пытались завалить «Скат» при помощи ПЗРК.

- И что?

- Да ничего. Ничего не осталось, в смысле. Только несколькими наёмниками стало меньше. И стоило такую бандуру с собой тащить? Ведь даже салаги в Зоне знают: увидел вертолёт – забейся в нору и прикинься ветошью, авось мимо пролетит. Чаще всего так и бывает. Но мы отвлеклись.

За домами послышался разноголосый шум. Не то чтобы особо громкий, но всё же выдавал толпу. Рынок Предзонника, в некотором роде достопримечательность посёлка.

- Итак, насколько я понимаю, часть вертолётов рухнула не по своей воле и аномалии, как и другие естественные, если можно так выразиться причины, тут совершенно ни при чём. Очевидно постарались представители приматов малоразумных, но корчащих из себя цивилизованных. И что же они использовали?

- Рельсотрон, - ответил Хакер одним словом.

- Гаусс? – Уточнил я. – Любопытно.

В ответ послышалось знакомое фырчание.

- Ты бы хоть удивился, для приличия, - посетовал Хакер. – А то во мне просыпается комплекс неполноценности.

- А разве он засыпал? – Я заметил как Хакер напрягся. – Ладно, ладно. Без обид. Просто там, я частенько слышал байки у костра. Городские Легенды с ними ни в какое сравнение не идут. Но вот странность. Нет, нет, да какая-нибудь их таких баек вдруг становится самой что ни на есть очевидной былью. Я уже даже начинаю привыкать. Так что про гаусс-пушку слышал. И даже разговаривал с человеком, которого кинули на деньги, обещая продать эту самую вундервафлю. А потому откуда информация?

- Шутишь? – Хакер даже остановился.

Впрочем, это даже хорошо. Что он остановился. До рынка оставалось не так уж и далеко, вскоре начнут встречаться люди. Я тоже замер, не собираясь двигаться дальше.

- Отнюдь, - говорил я спокойно и выражение лица, надеюсь, было жёстким. – Серьёзная информация за серьёзные деньги требует основательного подхода. Это тебе не схемы патрулирования сливать.

Он снова набычился. Ничего, привыкай, растлитель полковничьих дочек, ты сунулся в игры очень взрослых мальчиков.

- Ну, так откуда инфа?

- Из компьютера одного ботаника, что исследованием этого изделия занимается, - наконец ответил Хакер.

- Ой, ли? – Не поверил я. – Коля, это не списанный штабной компьютер и даже не действующий, хоть и опять же штабной. Что там твой полк? Охрана периметра, по существу ничуть не лучше чем какое-нибудь ЧОП. А такими делами занимаются не лохи, а кое-кто посерьёзнее. Типа СБУ, например. Так что близко тебя к этому компьютеру не подпустят, Ганс Христиан Коля-сан.

- Этот полк, такой же мой, как и твой, - отозвался он несколько растеряно, видимо не ожидал кардинального поворота в тональности беседы. – А что касается СБУ, то были они у нас месяц назад. Вместе с этим ботаником. Летали на Янтарь, игрушку свою испытывали. В полевых условиях.

- Догадываюсь на ком, - отозвался я. – Плохо это.

- Да ладно. Всё одно уже не люди.

- Люди, Коля они всегда люди. Даже если у них мозги разложились. Потому как информационный след тянется ещё долго. Тебе ли не знать, коллега.

Он помолчал, ковыряясь кончиком остроносой туфли в асфальте. Потом продолжил, но всплывшую случайно тему замял.

- Вернулись они и устроили элементарную пьянку. Серьёзные люди. Ага. Уж через полтора часа хрюкали как свиньи.

- В этой стране, Коля, такое сравнение считается неполиткорректным.

Не-не. Я не хохмил и Петросяна из себя не корчил. Просто в подобных разговорах нужно постоянно держать собеседника в положении ученика. Недоросля. А для этого все средства хороши.

- Да мне по фиг, - взорвался он.

Я покачал головой. Он смутился, быстро оглянулся по сторонам и продолжил уже спокойнее и тише.

- В общем, забухали они конкретно, дежурный по штабу только успевал коньяк от Нюты таскать. Как я понял все эти месяцы они на сухом законе просидели, а тут оторвались. «Радиацию выводили». Ну и вот. Сама игрушка в ящик упакована. Осургученный, опечатанный, да и замочки там серьёзные. «Brown safe manufacturing» Инкорпорейтед. А вот ноут ботаника на столе лежал. И пока они взасос целовались, да доказывали как и насколько сильно друг друга уважают, я взял съёмный винчестер и... Я уже говорил, что с детства страдаю здоровым любопытством?

- Здоровое любопытство, Николай, это за девочками подглядывать. Поскольку вызвано оно инстинктом продолжения рода. А твоё любопытство очень даже нездоровое и может существенно отразиться на продолжительности жизни. Но тем не менее оно мне нравится. Как я понимаю, на действующую модель рассчитывать не приходится. Так что у тебя есть?

- Описания, схемы, чертежи, характеристики, результаты исследований, тестирований и испытаний. В общем, всё, что нарыла исследовательская группа с момента обретения этой игрушки.

Я посмотрел на небо. Вот ведь странно. Здесь небо как небо, облачка бегут. Большие такие. Пышные. А в нескольких километрах… небо не небо, облака не облака, а сплошная пакость и недоразумение. Можно даже разглядеть на севере тёмно-синюю полоску, за которой начинается небо Зоны.

- Сколько же ты хочешь?

Хакер тихо назвал сумму. Однако запросы у него не слабые. Хотя для Конторы не такие уж и существенные, при условии, что там такой информации нет. А я сомневаюсь, что есть, иначе меня бы о всплывшем оружии из компьютерных стрелялок и фантастики – известили.

- Слушай, - вместо ответа начал я. – Ты не в курсе. В Зоне есть места, куда, возможно даже тайком, перебрасывают продовольствие и оружие?

- Если тайком, откуда я могу знать?

- Ну а вдруг. Ты же вертолётчиков частенько видишь. Проболтался кто по пьянке, или ещё что.

- Ну не знаю, - Хакер видимо находился в нетерпении, дам я согласие на покупку информации или нет. – Вроде летал кто-то к «Долгу». Есть у них какие-то совместные делишки. Вот только с чем летал, или что забирал, понятия не имею.

- Ясно. Ну, если узнаешь чего, имей в виду: я интересовался.

Он кивнул.

- Теперь по сделке. Сумма очень серьёзная, сию минуту не решить, нужно кое над чем подумать. А вот время поджимает. Давай вечером, после шести обговорим окончательно. Лады?

Он снова кивнул. Соображает, однако.

- В любом случае у меня есть дополнительные условия.

Кивнул третий раз. Ожидал? Конечно.

- Во-первых, схема минирования входит в эту цену.

- Без проблем, - ответил он.

Показывает, что в отличие от меня не жлоб? Похвально.

- Во-вторых, ты даёшь гарантийные обязательства, что кроме меня, у тебя эту информацию больше никто не купит. Надеюсь, ты знаешь, что подразумевается в этом бизнесе под словосочетанием: «гарантийные обязательства»?

Его кадык дёрнулся. Мандраж? А вот нечего проявлять излишнее любопытство. Я же говорил: «Меньше знаешь – бессонницей не страдаешь». Но это даже хорошо, что мандражирует. Значит, отдаёт отчёт, что в случае нарушения «гарантии» немножко перестанет жить.

- Понимаю и согласен сразу. Я же говорил, сливать…

Я поднял ладонь, останавливая его словесный поток, вызванный исключительно осознанием всей опасности от затеянной им сделки.

- А в-третьих, отвезёшь под утро меня с приятелем в район болот. Машина на ходу?

Глаза Хакера округлились.

- Ты же знаешь, я никогда…

- Не в этот раз, - перебил я его и повторил. – Не в этот раз. Мне честно говоря в ломы пешком тащиться. Да и комендантский час, а у тебя всё-таки пропуск есть. Есть же?

- Есть, - буркнул он. – Только и у меня условие. Предоплата и никаких.

- Естественно, - широко улыбнулся я. – Само собой разумеется. Так до вечера?

Он кивнул, развернулся и побрёл обратно к автовокзалу. Субъективно, так он вроде даже ростом стал ниже. Ну ничего, пусть привыкает. А ещё лучше бы ему вообще соскочить, пока не поздно. Из всех знакомых мне торговцев информацией, до пенсии не дожил ни один. Вредная профессия и даже молоко не выдают.