Сильнейшие правят миром. Так было и будет всегда. Самая сильная группировка в Зоне — это Варта. Богатый источник финансирования, мощное оружие и крепкая броня позволяет бойцам потягаться с «Долгом» и даже «Монолитом». О полном контроле над ЧЗО говорить пока рано, однако группировка стремится захватить все территории, от Болот до ЧАЭС. Если верить прогнозам лидеров новой военной организации, приблизительно в 2028 году Варта ослабит влияние всех кланов или полностью их уничтожит и, учитывая постоянное развитие современных научных технологий, научится стирать аномалии с радиоактивной земли.
Почему это произойдёт не раньше 2028-го? Данную группировку создали представители Военных Сталкеров, пригласили в ряды бывших сослуживцев и наёмников. Профессионалы не строят иллюзорных надежд и понимают: тактика танков и бомб против Зоны не работает. Оружие борьбы — это знания. Сотрудничая с НИИЧАЗ и отвоёвывая территории, Варта маленькими и уверенными шагами делает то, на что не способны «Долг» и армия. Смешанный технологиями и дорогим вооружением новый метод борьбы в конечном итоге поможет человечеству забыть аномалии и мутантов, словно страшный сон. Пусть успех потребует много времени — для полного исчезновения Зоны в привычном понимании вместе с мутировавшими подземными крысами и тушканами понадобится 10 лет, — уже через пару годиков все ощутят мощь новой группировки, падут хищные мутанты, затем настанет очередь тварей, которым удалось спрятаться.
Без финансирования эта организация не смогла бы задуматься над долгосрочными и серьёзными целями. Финансирование поступает от НИИЧАЗ и олигархов из разных стран — это основное отличие Варты от Военных Сталкеров и служб охраны периметра, которые содержатся государством.
Некоторые артефакты НИИЧАЗ забирает для исследований. Другие продаёт людям с огромным кошельком. На полученные деньги закупает оборудование для института и поставляет уникальные вещи Варте, которая служит учёным силовым блоком: добывает артефакты на опасных локациях, зачищает квадрат для безопасного исследования научными сотрудниками аномальных полей и выполняет другие задачи.
Ошибочно считать, что учёные держат Варту на поводке. В этой игре нет прислуг — есть партнёры. Бойцы работают на институт из-за личной выгоды. НИИЧАЗ также заинтересован в уничтожении Зоны, чтобы вывести из игры конкурентов в лице сталкеров и торговцев, добывающих хабар для людей на Большой земле. На данном этапе в стенах института специалисты разрабатывают технологию по выращиванию полезных артефактов, которая не потребует присутствия аномалий и сохранит свойства сокровищ даже за пределами колючей проволоки. Поставки заказчикам будут проходить в три раза быстрее. Когда технология будет изобретена, Варте больше не придётся искать артефакты. ЧЗО станет бесполезным и даже вредным местом того, кто желает вести дела в одиночку.
В этом деле выигрывают все: правительственные войска, избранный клуб олигархов, мирные жители, уставшие слышать в СМИ об ужасах на загрязнённой местности. Но сталкеры останутся с пустым кошельком и все кланы распадутся.
Неизвестно, будут ли дальше развиваться отношения небольшой военной организации и НИИЧАЗ после победы. Возможно, даже спустя десятки лет продолжится сотрудничество, но в другом формате. Пусть девяностые утонули в прошлом, в будущем найдётся немало криминальных бизнесменов, которые захотят пистолетом и ножом отнять источник богатств. Учёным всегда будут нужны телохранители — не от мутантов, так от людей.
Также ходят неподтверждённые слухи, что лидеры Варты после зачистки выйдут на рынок частных военных компаний для зарабатка на «горячих точках» по всему земному шару. Особенно их интересуют скрытые Зоны в американских землях. Для работы на ЦРУ нужен успешный кейс — устранение ЧЗО. Зоны в США куда страшнее и опаснее, но на привычной постсоветскому пространству Зоне можно получить хоть какой-нибудь опыт войны с кошмарами из ада.
Положение с позиции законодательства вызывает вопросы. Группировка формировалась из кадровых офицеров, позднее вербовала людей из синдиката, бесшумных убийц, которые незаконно находятся за колючей проволокой. Варта базируется на территории Военных Сталкеров, может принимать участие в охране периметра с регулярной армией, выполнять сложные рейдовые операции на земле и в воздухе вместо спецназа.
Хотя Варта подчиняется руководству учёных и военных, по сути является самостоятельным формированием, самопровозглашённой армией или полицией, которая имеет статус выше «Долга» и опережает могущественностью армейский спецназ. Возможно, начальники Варты не захотели полностью становиться частью НИИЧАЗ или Вооружённых Сил из-за сложности бюрократических процедур. А ещё статус наёмника заставляет клиента уважать чужой труд и даже идти на уступки. Пусть в штабе Военных Сталкеров многим это не нравится, Варта способна диктовать условия и обращаться с собой как с безвольными солдатиками не даст.
Каждый боец имеет пропуск через кордоны в Зону на условиях, оговорённых с институтом в контракте. Бойцы могут находиться на любом военном объекте, задерживать сталкеров и сопровождать в комендатуру, а в случае сопротивления — применять огнестрельное оружие. Решение о задержании принимается в зависимости от ситуации: в одних случаях на присутствие лагеря вольных бродяг закрываются глаза, когда как во время рейдов в руки правосудия попадаются все, кто не является учёным или военнослужащим.
Костюмы и бронежилеты одни из лучших в Зоне. При создании упор делался на защиту от аномалий, химических, радиоактивных и других опасностей. Характеристики превосходят серии комбинезонов «ССП», «Сева» и «ПСЗ». Изначально планировалось создать одинаковый по прочности материл для сохранения обладателя от попаданий пуль, осколков, аномалий. Однако в штабе рассудили: такой могущественной организации как Варта противостоять осмелятся немногие люди, а аномалию не напугаешь никакой силой. Чтобы не ограничивать подвижность солдата, разработчики отложили идею сделать ходячий танк. Зато в «жарку» можно окунаться смело, как в тёплую речку летом. Да и боевая подготовка ребят на таком уровне, что позавидуют элитные подразделения «Монолита». Оружие самое разное. Есть наземная и воздушная боевая техника.
Не каждый может попасть на службу в Варту. Рассмотрение заявления длится от 24 часов до двух недель. За это время с кандидатом проводится небольшое интервью в ПДА или по каналам другой связи. Интервью позволит выяснить слабые и сильные стороны бойца, определить задачи, которые он будет выполнять в группировке.
Исследуется его прошлая жизнь: заслуги, характеристики, занимаемые должности, увлечения, цели, выясняется характер. После этого руководство решает дальнейшую судьбу методом голосования старших офицеров. Если человек не подходит для службы, его благодарят за заинтересованность и откладывают досье в сторону. Подать повторное заявление можно спустя две недели. В редких случаях, если командование хорошо знает человека и полностью уверено в нём, решение о приглашении принимает мгновенно.
Завербоваться можно двумя путями. Первый вариант: вы состоите в рядах Военных Сталкеров и пишите заявление по форме: я, звание и позывной, желаю присоединиться к Варте и обещаю посвятить свою жизнь интересам клана.
Второй вариант: вы являетесь наёмником и успели заслужить доверие в своей группировке. В таком случае представители Варты связываются с вами самостоятельно для собеседования.
Наёмники — это самый лучший резерв для данной организации. Хладнокровие, рассудительность и опыт выживания делает этих убийц незаменимыми. Конечно, спецподразделения армии тоже научены держаться в Зоне, но в рейды они летают на вертолётах и к длительной жизни в чужом для человека мире не приспособились, а наёмники пропитаны воздухом самой Зоны; расположение базы и лагерей синдиката в глубинах опасных территорий дарит наёмникам сталкерское чутьё, без которого аномалии не обойти.
Став новобранцем после перевода из армии, «вартовец» на бумагах остаётся военнослужащим и носит шеврон своего подразделения, но по факту вливается в новую семью и забывает о старой жизни. Больше он не имеет ничего общего с теми, с кем недавно выполнял приказы. Отныне ему придётся учиться думать самому и принимать важные решения.
Хотя «вартовцы» и «военсталы» работают часто в парах и находятся в единой дислокации, в неформальной обстановке вторые держатся подальше от первых. Военные подразделения становятся единым механизмом на рейдах и в охране периметра, но игры в карты и лечение организма от радиации алкоголем в общей компании считается чем-то вроде фантастики. Слишком разные эти люди.
Друзья Варты — это Наёмники и Учёные. Военные — нейтралы. Сталкеров из других группировок презирают и при необходимости в спину одинокому бродяги стреляют без жалости. Стремятся диктовать условия кланам, навязать каждому новые правила, использовать слабых в собственных интересах. Когда придёт время, Варта открыто объявит войну каждому сталкеру и предложит сдаться.
- Помощь. Отправляйтесь на форум Учёных и выполните какое-нибудь задание в разделе "Квесты на Базе Учёных". Так как на их базе давно не было активности и лидеры появляются редко, наше присутствие хоть немного разбавит мёртвую тишину.
- Краски мастера. Предложите идеи для новых костюмов, оружия и техники. Принимаются работы в фотошопе.
- Подготовка к самой большой войне в Зоне. Проведите разведку. Пройдитесь по форумам группировок и соберите информацию о самых слабых из них. Нас интересует, на какой конкретно территории лучше высадить десант для захвата, где окажется наиболее выгодная позиция. Это могут быть территории, например, вольных сталкеров или бандитов. Выясните количество самых активных бойцов и оцените по 10 бальной шкале готовность врага оказать сопротивление. Эта информация будет использоваться для подготовки к зачистке, которая пройдёт в стиле текстовой ролевой игры.
- Ультиматум. Свяжитесь через ПДА с руководством Долга и Свободы и предложите добровольно подчиняться Варте. Угрожать не надо. Нужно намекнуть, что Варта не тронет тех, кто согласится принять наши условия. А условия простые - полное подчинение и признание нашей власти.
- Поиск шпиона. Подумайте, кто из Долга мог бы сливать нам информацию о планах штаба. Найдите такого человека и договоритесь о сотрудничестве. Предложите ему артефакты и деньги. Мы понимаем, что сделать это будет очень трудно. Подсказка: попытайтесь сперва присмотреться к каждому "долговцу" и не спешите. Единственное условие выполнения задания - это предложение о сотрудничестве. То есть нужно лишь попытаться. Не получится - хорошо. Получится - это супер-хорошо.
"Ну как дела, сынок?"
И только ветер всхлипнет
На стыке трёх дорог...
Холодный ветер апреля гнул голые кроны редких деревьев кладбища. Почки на ветках еще не набухли, но зелень травы местами проступила через глинистую почву.
"Мерседес", прошелестев шинами по кладбищенской дороге, остановился у деревянного креста. Человек, одетый в пальто черного цвета, вышел из машины и, достав из салона букет роз, направился к кресту. В правом кармане угадывались очертания шестизарядного «Бульдога», чья рукоять выглядывала из складок пальто. Выше среднего роста, плотного сложения, с короткой стрижкой седых волос, чисто выбритым лицом, бросая по сторонам взгляды цепких серых глаз, он шел медленно и уверенно.
Подойдя к могиле и присев, положил цветы на холмик.
— Здравствуй, мама... Прости, что долго не был. Я не должен был появиться на свет.
Глядя на фото матери, он вспоминал ее слова. Он был приговорен, ещё не начав жить, родными, близкими, знакомыми и всеми медицинскими светилами города Новосибирска. Все тихо и твёрдо настаивали на немедленном прекращении беременности.
И меня, и маму спас один совет. Он был дан тихим голосом и больше походил на просьбу:
— Рожайте, Нина. Роды — великое чудо. Может быть, самое великое из всех чудес.
И мама родила меня и младшего братика.
Через десять лет после этих негромких слов профессор Мыш умер. Была глухая дождливая осень, серое небо прижалось к земле, и горизонт съежился до размеров переполненного людьми кладбища. Мы с мамой стояли в холодной грязи, и моя неверующая мать, дочь принципиального атеиста, красного командира и большевика, молилась. И вокруг стояли на коленях простоволосые женщины, дети и мужчины, молясь разным богам на разных языках. А у открытого гроба стоял инвалид — краснознаменец Родион и размахивал единственной рукой с зажатой в кулаке кепкой.
— Вот, прощаемся. Прощаемся. Не будет у нас больше доктора Мыша. Может, учёней будут, может, умней, а только его не будет.
Уже смутно помню этого сутулого худощавого человека, всю жизнь представлявшегося мне стариком. Опираясь о большой зонт, он неутомимо от зари до зари шагал по обширнейшему участку, куда входила и неряшливо застроенная Красная горка. Доктор бродил по доброй четверти без выходных и без праздников, потому что болезни тоже не знали ни праздников, ни выходных, а он сражался за людские жизни. Зимой и летом, в слякоть и вьюгу, днём и ночью.
Тихого, аккуратного, очень скромного и немолодого латыша с самой человечной и мирной из всех профессий.
— А дома у него — деревянный топчан и книги, — тихо сказала мама, когда мы вернулись с кладбища. — И больше ничего. Ничего!
— Салам, бача!
От неожиданности Алекс вздрогнул и обернулся.
Пальцы привычно взвели курок револьвера.
Мужчина лет пятидесяти, лицо обветрено, как у тех, кто проводит много времени на открытом воздухе. Карие глаза с прищуром смотрели на Алекса. Выцветший тельник под вытянутым свитером, коротко обрезанные кирзовые сапоги.
— Ну, салам… шурави, — помедлив, ответил Алекс, чутьем уловив, что не просто он прохожий. Предохранитель чуть щелкнул под пальцами.
"Бача", "шурави" — слова из далекого Афганистана, принесенные вернувшимися воинами-интернационалистами. С их песнями, "третьим тостом" и болью. По-настоящему большой болью после Великой Отечественной войны.
— Извини, что помешал. Слова наши знаешь!
За "речкой" был?
Или так, наслышан? — недоверчиво спросил незнакомец, вынул из кармана початую пачку "Беломора" и щелчком ногтя выбил папиросу.
— 1983 год. ОКСВА, Джелалабад, 66-й горнострелковый батальон. — ответил Алекс.
Незнакомец покатал в пальцах папиросную гильзу, разминая плотно набитый табак. Потом, резко и сильно продув бумажный мундштук, замял его зубами. Кивнув, прикурил от протянутой зажигалки, ладонью прикрывая тлеющий огонек от ветра, сказал:
— 1980 год, КГБ, "Каскад".
— Даже так? Так ты по делу, или время скоротать болтовней? Просто я тороплюсь.
Алекс поёжился от холодного ветра.
Вместо ответа незнакомец вынул из кармана медальон с изображением знака радиации на фоне пионерского горна.
— Узнаешь?
Да, он узнал этот медальон из далёкого прошлого. Раз этот медальон у незнакомца, то его обладателя нет в живых. Десятилетний стаж снайпера в Зоне — набил руку. Точно не должна быть живой — экспансивная пуля оставляет мало шансов на выживание. Пожалел контрольный. Значит, бывают чудеса...
Кивнув, он поднял воротник пальто.
— И?
— Она в Зоне и искала тебя усердно, видать, у вас много общего. Просила передать, а номер внутри.
— Всё?
— Да, и было бы чудесно, если бы ты подкинул до остановки. Ведь нам по пути?
Меня Вадимом зовут. Он протянул руку.
Улыбка скривила губы Алекса.
— Извини, руки грязные.
Садись в машину.
Взглянув на небо, которое заволокло серой пеленой, а рваные облака на бегу латали просветы, он тоже сел за руль.
— Старый конь. Не пора менять?
Спросил Вадим.
Мотнув головой, Алекс ответил:
— Ни за что!
В этой машине почти всё можно починить с помощью проволоки, пассатижей и такой-то матери! Ностальгия.
Дворники уныло скрипнули, смахивая крупные капли со стекла.
Ехали долго. Раскисшая степь, асфальт времён царя Гороха и непрекращающийся дождь располагал к неторопливой беседе. Говорил в основном незнакомец, вспоминая то неурожай, то бывшую жену. Добрался и до последнего генсека. Вспоминал свою срочную службу в Афганистане. Потом о том, что после было. Как "рыжье" мыл на приисках Магадана, пытаясь скопить на кооперативную квартиру. Как чуть не сгинул там от лихого босяцкого пера. Как всё шло не в лад — хоть и жилы рвал, и трудностей не боялся. И как внезапно засветил ему уголовный срок.
— Понимаешь меня? После тюрьмы человек осознает, что он не нужен обществу. Обществу на него наплевать!
Тормознув у первой остановки, Алекс повернулся к говорившему.
— Обществу наплевать на любого, кто не разделяет интересы в частности и в целом. Давно избитая тема. Прошло то время, когда ценили человека, его труд. Сейчас ценят бабло и у которого их много. Бабло и связи. Все прелести морали и философии ничего не значат.
Минутную паузу разорвал вопрос Вадима.
— Когда в Зону?
— В Зону?
Алекс заглушил машину.
— На днях, наверно. А что?
Помолчали.
— Возьми цацку. Незачем мне её таскать.
Медальон лёг в раскрытую ладонь Алекса, и он почувствовал странный вес безделушки.
Хлопнув по плечу Алекса, Вадим вышел из машины.
— Первомайская, 6. Заезжай, поболтаем. Один живу. Все прелести холостяцкой жизни.
— Пригласишь на шашлык, тогда приеду с ночевкой на рыбалку, как в Чеховские времена!
— Не вопрос.
Алекс завёл машину и включил печку. В салоне повеяло теплом. Попетляв по переулкам, избегая прямой трассы, он заглушил машину у пятиэтажного дома. Анаркулова, 10. С детства знакомый адрес болью воспоминаний сжал сердце. Выйдя из машины, он поднялся на этаж и открыл дверь квартиры.
Сколько же его не было? Память услужливо проинформировала пятилетнее отсутствие. Пахнуло пылью и нежилым духом. Старинная мебель, картины, люстры, ковры. Не разуваясь, он прошёл в зал и сел на венский стул. Убрать бы пыль, вымыть всё, принять душ, сварить крепкий кофе, сделать мясное ассорти и забыться сном в родных стенах. Сколько можно мотаться в Зону, пока она, треклятая, тебя не сьест?
Уборка заняла полдня, приготовив плотный ужин и завтрак на завтра. Приняв душ и облачившись в старомодный, но удобный халат, он пошёл на кухню. Бросив на стол медальон, он достал из холодильника заиндевевшую бутылку «Шотландского» виски и, нарезав ветчины с луком, хряпнул наркомовские пятьдесят грамм. Мороженная ветчина, нарезанная тонкими пластинками, таяла во рту с ржаным хлебом. Кончиком перочинного ножа он раскрыл половинку медальона. Знакомые черты лица девушки с фото восьмилетней давности, а ныне бойца фракции "Монолит", с позывным "Алсу", смотрела на Алекса...
За симпатичной мордашкой скрывалась жестокая, обученная в разных спецшколах, расчётливая убийца. Из минусов отсутствовала осторожность.
Однако же ты и в правду жива.
Только встреча не входила в планы на данный момент, и намеченное задание нужно было выполнить, желательно раньше.
В памяти всплыли подробности, которые полностью затянули его в паутину воспоминаний.
Кабинет, обшитый красным деревом и обставленный тёмной офисной мебелью, с белым пушистым ковром на полу, вселял экстравагантность.
Внешний вид полковника Коршунова в военной форме был безукоризнен, только мешки под глазами говорили о бессонных ночах и больных почках.
— Присаживайся. В ногах правды нет. Мы люди военные, так что у меня всё просто.
-Зорький, значит? –
Наконец проговорил он, растягивая слова.
– Говорят, ты толковый. Что ж, докажи. "Варта" – не санаторий. Здесь выживают сильнейшие. И помни: ты здесь никто. Пока не докажешь обратное.
Он поставил гранёные стаканы на стол и вазочку со льдом. Плеснув виски в стаканы, сел, открыл личное дело "Зорького".
— Вижу, работа руководителя вам скучна и мягкое кресло давит...
Он сделал большой глоток и взглянул на собеседника.
Зорький щипцами кинул в стакан несколько кубиков льда, ответил:
— Возможно, г-н Коршунов. Наверно, я люблю больше свободу и природу Зоны. Адреналин не даёт стареть.
Коршунов нахмурился, продолжая листать страницу за страницей.
— Наёмник, борг? Не улавливаю связи. Поясните?
Алекс криво усмехнулся.
— Что изложено в личном деле — добавить больше нечего. Ну, а личные интересы — это к фактам не относится.
-Ну, а всетаки?
Полковник Коршунов сделал ударение на произнесенной фразе.
- Шотланский виски?
Смакуя вкус сделанного глотка, спросил Алекс.
-Да. Вы тоже поклонник этого напитка?
Удивленно спросил Коршунов.
-Когда необходимо снять стресс, а что касательно вашего вопроса, то это так скажем личная неприязнь в обоих случаях, которая основана на расхождениях взглядов в идеологиях фракций, человеческой морали и грязной совести.
-С этим понятно.
Буркнул полковник, просматривая бегло страницы папки.
-Рекомендация вашего друга и ваш рапорт "Зорький"...
Он сделал паузу.
-Сослуживца.
Поправил Алекс, допивая виски и хрустя на зубах кусочком льдинки продолжил.
-Полагаться слепо ни на кого нельзя. Даже друг может вонзить нож в спину.
Пауза затянулась. Было слышно, как тикают на стене часы-ходики.
-Я набираю кандидатов сам, но этот случай исключение.
Нарушил молчание полковник, наложив резолюцию на рапорт и захлопнув папку.
-Вы Алекс, с позывным -"Зорький" приняты. Мои поздравления. Сейчас спуститесь на нижний ярус к каптерщику Швиду. Он введет вас в курс дела и подберет снаряжение. На ваш ПДА придет файл с первым заданием. Разминка. После ознакомления файл удалите. Свободны "Зорький". Удачи.
Полковник протянул худую жилистую руку...
Прохладный ночной ветерок вернул его к действительности. Стояла глухая ночь, и жёлтый осколок луны заглядывал в окно через пелену туч.
Зона… Разве она даёт кому-нибудь уйти на заслуженный отдых? Много ли вы знаете сталкеров, ушедших на пенсию? На этот вопрос может ответить только она сама…
Вздохнув, он стал собирать рюкзак. Схроны были отмечены в ПДА, так что особо со сборами он не заморачивался, но рюкзак заметно потолстел.
Ранний рассвет застал его у входной двери, и тёплый лучик прощально скользнул по лицу.
— Прости нас, Юра, мы действительно всё прос…ли…
Произнёс он вслух эту фразу и вышел.
чистим зубы,
Рот и оба сапога.
В письмах вежливы сугубо —
"Ваш покорнейший слуга".
Отчего ж при всяком споре,
Доведенном до конца,
Мы с бессилием глупца,
Подражая папуасам,
Бьем друг друга по мордасам?
Правда, чаще — языком,
Но больней, чем кулаком...
На опушку леса выползла мутированная крыса. Тельце с гнойными язвами и облезлой шёрсткой замерло в ожидании. Она, привстав на задние лапки, смотрит на военный лагерь блокпоста. В её зрачках отражаются огни прожекторов, а ушки ловят говор часовых. Там, в подвалах домов и казарм, ютятся её сородичи — зёрновушки. А она здесь, в тёмном лесу, где вечный сумрак и холод. Она завидует тем, кто живёт там, и издаёт пронзительный писк, но...
Когтистая лапа давит грызуна и бросает в большой клюв. Птица с плешивым брюхом и облезлыми перьями чавкает и, взмахнув коротким крылом, визжит от восторга. Вопль слышен на блокпосту, и голоса сразу умолкают. Длинная автоматная очередь вспарывает тишину. Пули срезают ветки зарослей и крошат в щепки сосновые молодые стволы. Птица исчезает в чёрной листве. Около реки раздаётся крик. На грунтовой дороге двое дерутся на ножах. Тень метнулась к кустам, и оптика неизвестного ловит на сетку Вала обоих. Короткие хлопки выстрелов обрывают жизнь обоих. Неизвестный исчезает в сумраке леса, а падальщик копошится над трупами.
Место зла и крови. Выбросы, пси-шторма, химические дожди, радиация, аномалии, биоспоры, кожные заболевания, холера, нож в спину, пуля или клыки в горло. Всё смертельно, опасно и враждебно.
Чернобыль — здесь или ты, или тебя.
Темная долина- полностью оправдывала свое название. Воздух здесь был густым, тяжелым и сладковато-прогорклым, словно смесь разложившейся плоти и химикатов. Свет, даже яростный полуденный, с трудом пробивался сквозь сплошной полог из скрюченных, мутировавших деревьев, их ветви больше походили на когтистые руки, жаждущие ухватить добычу. Под ногами хлюпала болотистая почва, испещренная странными, полупрозрачными грибами, pulsирующими мягким фиолетовым светом. Это было царство тишины, нарушаемой лишь жужжанием гигантских насекомых-мутантов и далекими, леденящими душу воплями неведомых тварей.
"Зорький", замер слившись с гнилым стволом поваленной сосны. Его камуфляжный костюм "Скат" с интегрированной системой маскировки гасил все блики, а шлем с многоспектральными очками позволял видеть мир в холодных тонах электроники. Он фиксировал все.
Аномалии:
"Вихрь": Справа от тропы, ведущей к заводу, воздух дрожал, закручиваясь в спирали, поднимая с земли пыль и щепки. Малейшее движение рядом — и тебя разорвет на молекулы невидимым лезвием.
"Кислотный туман": В низине клубился желтоватый дымок. Там, где он касался ржавой арматуры, металл шипел и таял на глазах.
"Электрошокер": У старого трансформатора били частые, хаотичные разряды синего электричества. Рядом валялись обугленные кости неосторожного кровососа.
Радиация: Счетчик Гейгера на запястье "Зорького" периодически трещал, показывая красные зоны. Он двигался осторожно, используя артефакт "Пузырь", слабо светящийся у него на груди и поглощающий радиацию.
Артефакты и растения: Между корней деревьев он заметил пару "Капель крови" — их малиновое свечение было хорошо видно в режиме тепловизора. Также росла "Мята смерти" — безобидное с виду растение, выделявшее при касании облачко нервно-паралитического токсина.
Его цель была перед ним: база "Свободы", разместившаяся на территории заброшенного химического завода "Рассвет".
Зорький провел в наблюдении трое суток. Он не двигался, питался концентратом, спал урывками. Его отчетность была детальнейшей.
База "Свободы".
Расположение: Заводская проходная, главный цех, несколько административных зданий. Периметр обнесен бетонным забором, колючей проволоки и ржавых металлических листов.
Пулеметные вышки: Три. Две на проходной, третья на крыше главного цеха. Расчеты — по два человека. Смена каждые 6 часов.
Блокпосты: Один на въезде (усиленный железными щитами, мешками с песком, два бойца), два по периметру (по одному бойцу).
Численность: Постоянный гарнизон — 25-30 человек. Плюс научный персонал в лаборатории внутри цеха — около 5-7 человек.
Вооружение и амуниция: В основном трофейное НАТОвское — автоматы "FN F2000", "H&K G36", несколько дробовиков "Benelli M4". Бронежилеты — керамические пластины на разгрузках, каски. У нескольких бойцов — импортные приборы ночного видения-"Глаз".
Снайперы: Вычислил двоих. Один на высокой трубе котельной (позиция "Дым"), второй на водонапорной башне (позиция "Вышка"). График дежурств составлен.
График смен: Смена караула каждые 4 часа. Обход периметра каждые 30 минут. В 18:00 — плановая проверка оборудования.
На вторые сутки налетел пси-шторм. Небо почернело, завыл ветер, заряженный безумием. Свободовцы в панике бросились по укрытиям.
"Зорький", прижавшись к скале и зажав в руке артефакт «Каменный цветок», пережил его. Он видел, как один из часовых, не успев добежать до укрытия, начал биться головой о стену, крича что-то о "Сияющих глазах". Это была ценная информация о слабой психологической подготовке личного состава.
Закрытый канал.
-Заря-1, я – Призрак-2. Прием, —
Тихо сказал "Зорький" в микрофон рации, работавшей на зашифрованном канале.
Голос в наушниках был сухим и жестким, как удар плетью.
- "Призрак-2, я – Заря-1. Докладывайте.
"Зорький" детально доложил обстановку: дислокацию, численность, вооружение, графики. В эфире повисла пауза.
-Отлично. Задание выполнено. Возвращайтесь на базу, для полного дебрифинга.
-Заря-1, прошу разрешения на проникновение на объект.
Холодно парировал "Зорький".
-Уверен, внутри есть важное. Возможно, документы.
-Отклоняю. Риск превышает потенциальную пользу. Ваша задача — наблюдение. Возвращайтесь.
-Замечена машина с НАТОвской символикой на посту КПП , значит есть поставки и сбыт. Это не трофеи. Это поставки. Если мы найдем документы, мы сможем выйти на поставщиков. Они могут заниматься не только оружием. Возможно, переправкой артефактов, образцов аномальной флоры для… нестандартных исследований.
-"Зорький", это уже из области фантастики. Приказ – возвращаться.
Конец связи.
"Зорький" сжал кулаки. Он знал, что Коршунов прагматик. Рисковать ценным агентом ради гипотетических документов он не станет. Но Зорький чувствовал нутром — здесь есть, что-то большое.
В памяти всплыла директива Военного Командования в Овруче №263/4,5.
Пункты о пресечении оборота запрещенных товаров, образцов аномальной биологии и скрытых радиоактивных материалов. О праве на уничтожение, или захват лиц, занимающихся их сбытом.
Не подчинение приказу, но он действовал в рамках духа Директивы. Его мотивацией была не только служба. Он видел, к чему приводят эти "исследования". Он видел последствия применения пси-оружия на старом Кордоне — с ума сошел целый отряд новобранцев. Интуиция кричала о чем-то большем, чем рядовая разведка
-Прости, полковник, Прошептал он и выключил рацию.
Он оставался...
Еще сутки наблюдения. Он изучил окрестности, нашел старые вентиляционные шахты, слабые места в ограждении. Но прямой штурм был самоубийством.
И тогда он увидел ее... Старую, но на ходу, "Буханку" с затемненными стеклами, окрашенную в хаки. Она подъехала к КПП с внешней стороны. Машина "Свободы". На дверях — их символ: разорванные кандалы.
Машина не доехала двести метров до КПП. С громким хлопком и лязгом у нее отвалилось переднее колесо и отлетело в сторону. "Буханка" грустно осела на ступицу. Из нее выскочили двое: водитель, с автоматом, и хрупкая девушка в очках и лабораторном халате, прижимающая к груди портфель.
Они начали спорить. Водитель полез под машину, за поьемником, а девушка нервно оглядывалась. Ремонт затянулся и тут из чащи выскочили два снорка.
Они мастера прятаться и мало кому удаётся избежать их броска. Все потенциальные места их засад на пути нужно обязательно проверять. Бросок камня или свето-шумовой гранаты гарантированно выведут их из равновесия, заставляя преждевременно напасть. Поодиночке тоже редко встречаются, предпочитая действовать маленькими группами. Обладают совершенно невероятной силой, стойки к боли и им неведом страх.
Они набросились молча, стремительно.
Водитель успел дать очередь из своего G36, ранив одну из тварей, но вторая сбила его с ног. Девушка закричала. "Зорький" наблюдал, не двигаясь. Он не был благодетелем.
Бой был коротким и жестоким. Водитель, истекая кровью, отчаянно отбивался от второго снорка прикладoм, но перевес был у мутанта. Девушка отступала, пытаясь достать пистолет, но тварь уже повернулась к ней.
"Зорький" взвесил все за долю секунды. Он поднял свой снайперский "Винторез". Глушитель заглушил выстрел. Пуля калибра 9х39 мм точно ударила в глаз, пробив череп.
Девушка застыла в ступоре, глядя на мертвого водителя и на внезапно спасшую ее пулю. "Зорький" вышел из укрытия, его оружие было наготове.
-Не двигаться,
Сказал он холодно. Девушка ахнула, увидев его камуфляж. Военный.
"Зорький" быстро обыскал тело водителя. Нашел документы.
Иван Резник. Позывной "Дозер". Член "Свободы". Пропуск на базу. Также он нашел ключи от "Уаза".
Затем раздев, он перетащил тело водителя в ближайшую "Кислотную лужу". Плоть и кости зашипели, начав растворяться. Через час от него не осталось и следа.
Он повернулся к девушке. Она дрожала.
-Ваше имя?
-И...Ирина Левченко. Научный помощник.
-Что везете?
-Оборудование...Для лаборатории. Запчасти, реактивы.
Он открыл багажник.Там были ящики с маркировкой. И один небольшой холодильник. Внутри — контейнеры с человеческими органами, погруженные в консервирующий раствор. На бирках — штампы частных клиник с Большой Земли.
-Маршрут следования. Ну?
Он направил свол "Винтореза" на девушку.
-...Горький-Темная долина.
Выдавила девушка.
Сжалось сердце. Трансплантология. В Зоне. Это был уже совершенно иной уровень преступления.
Он посмотрел на девушку, затем на документы «Дозера». Рост и комплекция схожи.
-Слушай внимательно детка. Ты будешь делать то, что я скажу. Или тебя постигнет участь твоего водителя. Прежде чем я умру, то я опережу на один шаг ,чтобы ты умерла первой. Я не шучу, так что не испытывай судьбу. Одно не верное слово, или намек, то я сломаю твою изящную шейку. Понятно?
Она молча кивнула, слезы катились по ее щекам.
Переодевшись в форму "Дозера", замазал кровью лицо, посадил Ирину на пассажирское сиденье,прицепил колесо и сел за руль.
-Ну, сладкая вытри мордашку свою и честно, как маме скажи отношения с водителем были?
Она трясла отрицательно головой. Ее глаза были полны возмущения.
-Ну, ты поди какая!Я твой спаситель, так что ты мне ноги должна мыть в благодарность и не смотри на меня, как черт на ладан.
Всхлипования и жалкая улыбка пробежала по губам девушки.Размазанная тушь, была, как нельзя кстати.
Машина медленно подъехала к КПП.
-Эй, Где тебя носило?
Крикнул часовой.
-Снорки,черт возьми!
Сипло прорычал "Зорький", имитируя усталость.
— Колесо отвалилось, едва унесли ноги.
Доктора, чуть не потерял.
Часовой проверяя пропуск и накладные на груз засмеялся, и махнул рукой. Шлагбаум поднялся.
Сердце "Зорького" билось ровно. Первый рубеж пройден.
Его отвели к лидеру базы, человеку позывной Воля. Это был бывший военный, с жестким взглядом и шрамом на щеке.
-Резник, доложи обстановку.
"Зорький",используя данные наблюдений, рассказал о нападении снорков, о потере колеса, о том, что доктор в порядке.
Воля хмуро выслушал.
-Ладно. Иди в лазарет, если нужно и потом займись машиной. Ты остаешься у меня.
Пожав плечами "Дозер" вышел.
-Доктор Левченко, с вами груз?
-Да-да,все цело. Ваш боец профессионаоьно устранил опасность и я настаиваю, что бы вы отметили его. — пролепетала Ирина.
-Отлично. Проходите в лабораторию. Вас ждет профессор Верловский-.
Следующие дни "Зорький", под видом «Дозера», внедрялся в доверие. Он помогал ремонтировать бронетранспортер, используя свои инженерные и механизаторские навыки.
Он, якобы "по памяти", набросал чертеж шестиствольного ручного пулемета, (минимэна) для обороны базы, чем вызвал неподдельный интерес оружейника базы.
Провозившись неделю с ружейным хламом и работая на уцелевшем токарном станке, собрал похожее детище. Трое свободовцев матерясь,установили новинку стреляющую охотничьими патронами на заднем дворе базы, где им докучали кабаны и мелкие сородичи. Пресловутые гоны мутантов, периодически сносящих блокпосты то "Боргов", то "Свободы", то других группировок, не случайны. Никакой мут в здравом уме под пули не полезет – если его только хорошо об этом не попросить.
От лесочка на болоте до базы было всего ничего, метров триста. Их кабаны пробежали со спринтерской скоростью. Эфект поражения был ошеломляющим, несмотря на сильную отдачу и кучность далекую от идеала. Ружейная очередь превращала обитателей зоны в фарш. "Кабан" закрепилось прозвище за детищем "Зорького".
Воля стал, частенько звать на чай, где долгие беседы переростали в проблеммы фракции. Во время доверительных бесед лидер жаловался на давление со стороны "Боргов", "Монолита" и крепким словцом вспомнил и "Варту" говорил о планах расширения влияния "Свободы", о захвате Яновской станции. Затрагивались очаги сопротивления, мешающие продвижению частей "Свободы".
В одной из бесед "Зорький" согласился принимать участие в зачистки местности.
Возглавив группу по уничтожению патруля "Боргов" на старой ферме. "Зорький" выполнил приказ хладнокровно и эффективно, используя тактику засад и фланговых обходов. Он стрелял без колебаний. Это была война. Он делал свою работу.
Организовав засаду у моста через болото выследил квад «Боргов» и открыл шквальный огонь. Восемь убили, пять раненых, взяли в плен. Одним из пленных была девушка- Алиса. Старая знакомая Зорького по совместным операциям еще в "Борге". Их взгляды встретились на секунду. В ее глазах он увидел не страх, а удивление и вопрос. Она узнала его. Узнала, но молчала.
Это был критический момент. Ее допрос мог все разрушить.
Жестокий спектакль.
На базе "Свободы" устроили показательный "суд". Мужчин-долговцев после допросов, приговорили к расстрелу. Их вывели на плац. Весь гарнизон построили. "Зорький" стоял в первом ряду, его лицо было каменной маской.
Приговоренным связали руки за спиной. Воля лично дал команду расстрельной команде из трех человек. Те не просили пощады, не кричали о предательстве идеалов "Свободы".
Очередь прозвучала громко и сухо. Тела дернулись и рухнули в грязь. Кровь растеклась темным пятном. Свободовцы кричали одобрительно. Зорький чувствовал, как по его спине бежит холодный пот.
Затем очередь дошла до Алисы. На допросах девушка молчала. Избиения, запугивания, растяжки на женском кресле, использование слабого тока не давали результата.
При личном допросе "Зорьким", она держалась стойко.В ее карих глазах было недоумение. Отвечала четко и по существу.
-Ты знаешь, что для тебя все кончено должанка. Ты сама выбрала свою судьбу боец. Но ты можешь спасти свою жизнь, отказавшись письменно от идеалов своей группировки и покинув Зону.Я не стану тебя бить.
Он смотрел на окровавленное тело.
-Тебе дадут три дня спокойно обдумать предложение и принять свой выбор. Это все. Все, что я могу сделать. Используй обдуманно наше тебе преложение. Свободна. Конвой!
Она ушла молча, упав в корридоре на заплеванный пол.Она не чувствовала как ее тащат сильные руки мужчин в камеру.
Она думала...
"Зорький" не может быть предателем. Он не такой. Здесь совсем другое, но что? Этого она не могла знать.
Она помнила его холодные полные злости глаза. Глаза волка, но в западне. Его наигранную улыбку на лице. Улыбку неприязни. Его официальный сдержанный тон,сильные пальцы рук со следами вьевшего ружейного масла. Он не предатель. Ей стало легче от этого. Он спасет меня и от нахлынувшего спокойствия и тепла уснула на мокрой соломе... Проснувшись она увидела начищенные до блеска берцы и подняв взглял увидела его...
-"Зорький" ...
Прошептала она губами. Его губы кривила виноватая улыбка.
-Слушай внимательно. Я не смогу спасти тебя, но я дам тебе шанс спастись самой.
Она покачала головой и села рядом.
-Ты такой чистый и наглаженный. Я не замараю тебя? "Зорький", или вместе, или ни как! Лучше я приму смерть от тебя, чем от этой мрази. Помнишь чему ты учил меня?
-Помню. Тебя... Я все помню,но не идеалы "Боргов",как вас сейчас называют.
Он смотрел на нее. Рука сжалась в кулак.
- Почему ты!? Почему!У меня з...
Она приложила палец к его губам и покачала головой.
Я все знаю "Зорький". Ты всегда был для меня примером. Мне с тобой спокойно даже сейчас в часы смерти.
Она сжала его руки и прижалась губами. Я верю в тебя и ... любила тебя. Делай, что нужно. Я ни о чем не жалею.
-"Доз" закругляйся! Заметут ведь обоих.
Раздался голос часового.
Они стояли друг перед другом.
-Я отомщу сполна. Знай это.
Выдавил из себя "Зорький" и вышел из камеры закрыв дверь. Берцы глухо стучали по бетонным ступеням. Злость и отчаение заполнело его всего. Теряя контроль над собой, отдавая ключи от камеры часовому машинально заученным движением рук, свернул шею свободовцу. Подхватив обмякшее тело скинул в темный проем , образовавшейся пустоты.
Выйдя из подвала незаметно слился с бойцами помогая разделывать тушу кабана.
Часового хватились при смене постов.
- Сбежал су... Хоть бы ключи оставил от камер.
Доложил лидеру "Зорький".
Воля, поддавшись на уговоры своих подчиненных, решил не расстреливать ее, а устроить бой на арене — забетонированной площадке за цехом. Ей предложили позорную сделку: отказаться от идеалов «Боргов», обслуживать бойцов и петь в их баре. Она с ненавистью плюнула в лицо предлагавшему.
Желающих покрасоваться с девушкой на арене было много. Но...Лидер подняв руку в знак тишины назвал "Доза".
Есть возражения?
Громко спросил лидер, обводя бойцов взглядом.
Бойцы молчали...
-Ножевым боем владешь?
Улыбаясь спросил лидер.
-Не вопрос.
В тон ответил "Зорький".
Ее под плоские шутки вывели на арену, где жонглируя двумя ножами, развлекался "Зорький".
-О, мисс истребительница мутантов пожаловала. Поприветствуем слабый пол, бросившей вызов самой Зоне.
Раздался смех и редкие хлопки.
Они сошлись в круг и он протянул ей два охотничьих ножа с костянными ручками.
Толпа свободовцев взревела, от возмущения.
-Мы мужчины должны, для пущего интереса, слабым давать шанс!
-Режь ее, "Дозер"! Покажи, на что способна настоящая "Свобода"!, Оставь ей лицо,я потом с ним поиграю!
Ревела толпа, перекрывая маты и похабщину.
Алиса смотрела на "Зорького" с немым укором.
Она атаковала первая. Яростно, отчаянно, используя приемы рукопашного боя. "Зорький", уворачивался без ножа уходя от ее ударов. Он видел ее слабость, ранение в бок. Он мог бы закончить все быстро, но не мог. Он вел бой, имитируя ярость, но ища выход.
Поймав ее запястье, скрутил, выбил нож, уходя от восьмерки второй руки и перекинул ее через себя.
Встав он ждал, когда поднимится она.
-Слабо учат бойцов в "Борге". Повторим?
Он шутливо изогнулся в поклоне.
Кто-то кинул ему саперную лопатку и поймав ее налету он воскликнул:
Хорошая вещь по жо..!
Смех бойцов был ответом.
Она отступала, выкидывая вперед восьмерки, которые он легко парировал лопаткой. Уходя от ударов, он легонько шлепал ее по упругой попе. Это злило ее и легкий румянец играл на ее щеках.
-Жеще Алиса!Чему я учил тебя? Забыла?
Читала она по его губам.
Она старалась в полную силу, но ее удары находили только пустоту.
Чуть задержавшись, "Зорький" успел блокировать удар и с силой толкнул ее к концу бетонной площадки, получив глубокий порез на щеке.
-Уходи, по трубе вниз дура!
Кровь залила его шею.
Она покачала головой.
-Только с тобой, или убей.
Ответили ее губы и встала в боевую стойку.
-Дура!
Толпа взревела, чувствуя развязку.
Он прижал ее к себе, его лицо было в сантиметрах от ее уха.
-Прости,— еле слышно прошептал он.
И затем совершил то, что от него ждали. Резкий, точный удар коленом в пах. Она ахнула от боли и инстинктивно согнулась. Удар кулаком в скулу , опрокинул ее навзничь.
-Встать борговская сучка!
Бросок ножа он парировал лопаткой.
Она пересиливая боль, сделала сальто вперед, но лезвие ее ножа нашло пустоту.
Подсечка,удушающий захват, и сверкнувшее, отточенное лезвие. Все, что она запомнила - "Поцелуй смерти". Он вогнал клинок ей в рот, под углом, в основание черепа, мгновенно разрушив продолговатый мозг. Почувствовал, как ее тело обмякло, разжал обьятие. Смерть была мгновенной и безболезненной. Это был последний дар, который он мог ей сделать.
Резко выдернул нож. Кровь хлынула на бетон. Толпа на секунду затихла, а затем взорвалась диким ревом. "Зорький" стоял над телом, его собственная ярость и отвращение к себе кипели внутри. Он только что убил друга...
Под аплодисменты он покинул арену. Закрывшись у себя в коморке и выглотав из фляжки коньяк он забылся на жестком матрасе бредовым сном.
Он не слышал, как зашел лидер в его комнату и сев на стул, смотрел на него. Потом молча вышел и в раздумьях пошел к бару.
Арена обрела статус почитателей ловкости и смелости. Пленных теперь чаще убивали на арене.
Восхождение и доверие.
Получив назначение командира штурмового отряда он занялся разгромом группы "Монолита" на Ясной поляне. "Зорький" блестяще справился, используя тактику "выжженной земли" и минирования подступов. Он получил свою первую "награду" от Воли — импортный тактический планшет.
Его допустили в лабораторию. Старший научный сотрудник, профессор Верловский, худой аскет с горящими глазами фанатика, был впечатлен техническими познаниями "Дозера". Он помогал им чинить сканеры, налаживать оборудование, для анализа артефактов. Верловский выпросил у Воли разрешение использовать ценного бойца, для "полевых научных заданий".
"Зорький" видел все. Они изучали не только артефакты. Они проводили опыты с аномальными растениями, выделяя из них психоактивные алкалоиды, способные вызывать агрессию, подавлять волю, усиливать болевые ощущения. Они экспериментировали с радиоактивными изотопами, создавая компактные "грязные бомбы".
Однажды на базу обрушился мощный пси-шторм. Потери были велики. Несколько бойцов сошли с ума. В панике Верловский предложил экстренно испытать их последнюю разработку — "Биомеханид", для охраны базы.
Проект представлял собой каркас эзоскелета с инъекционной сывороткой, нанороботами и коктейлем из агрессивных реагентов, полученных из артефакта "Огненный шар". Его предназначение — вживляться в нервную ткань мертвого существа и подчинять его внешним командам.
В качестве подопытного взяли свежего зомби, пойманного в сеть. Его приковали к столу в операционной. "Зорький" помогал Верловскому, подавая инструменты. Было жутко.
Верловский ввел сыворотку. Прошло несколько минут. Тело зомби начало биться в конвульсиях. Кости хрустели, мускулы вздувались, рвались, и на их месте начинали прорастать металлические шипы, пластины примитивной брони. Глаза затянулись мутной пленкой, сквозь которую пробивался красный свет. Существо издало нечеловеческий рев.
Ему на голову надели чипшлем, снимающий энцефалограмму и трансформирующий голосовые команды в управляющие импульсы.
Выведя монстра на полигон, Верловский через микрофон скомандовал: "Атаковать манекен!"
Существо ринулось вперед с невероятной скоростью и разорвало манекен в клочья. Оно было ужасающе сильным и быстрым. "Зорький" смотрел на это с холодным ужасом. Они создали идеального солдата. Бездушного, послушного, смертоносного.
После успешных испытаний доверие к "Зорькому" стало абсолютным. Ему выдали пропуск везде, включая серверную комнату и кабинет Верловского.
Связной и провал.
Именно тогда на него вышел связной от "Варты". Молодой парень, под видом новобранца. Их встреча на тренеровочной площадке была краткой. Проверяя боевые навыки новичка они перебрасывались фразами, когда рядом ни кого не было.
-Полковник передает:хватит играть. Данных достаточно. Возвращайтесь, или дайте команду на штурм-.
-Штурм будет самоубийством.Мне нужна неделя. Я найду документы на поставщиков-.
-У вас нет недели.Командование теряет терпение-.
-Передайте Коршунову:я близок к цели. Ждите сигнала-.
Бойца хватились на вечерней проверке. Был выслан патруль. Тело обнаружили у моста, вернее то что от него остались одни обьедки.
"Зорький" понял, что время истекло. Он разработал план: похищение всех цифровых носителей из серверной и кабинета Верловского и минирование ключевых точек базы — генератора, арсенала, лаборатории.
Все шло по плану. Ночью он проник в серверную, скачал данные на портативный жесткий диск. В кабинете Верловского он нашел то, что искал: папки с контрактами, счетами, шифрами переписки с представителями европейских корпораций. Затем он расставил мины-"лепестки".
Но когда он уже собирался уходить, его остановил голос:
-"Дозер"? Что ты здесь делаешь?-
Это был Воля. Его взгляд был холодным. В руке он держал пистолет. Подозрения переросли в уверенность.
Картинно разведя руки "Зорький" ответил:
- Не сраслось уйти в закат, без прощальной церемонии командир.
-Ты кто?
Спросил лидер.
-Порешаем на перьях и поговорим. Два удовольствия в одном флаконе. Не слабо лидеру? Я ведь сколько раз мог тебя убить.
-Не слабо.
Буркнул лидер отбрасывая пистолет. В руке блеснуло отточенное лезвие немецкого штыка.
-О, вы я вижу предпочитаете исторические культуру общения. Я в этом плане намного проще.
Лезвие Шайтана блеснуло в скудном свете мигающей лампочки, под низким потолком бросая пляшущие тени, превращая пространство в арену, для смертельного танца.
Зорький принял низкую стойку. В его правой руке — Шайтан с полузубастой гардой, клинок длиной в ладонь с четвертью. Он держит его обратным хватом, прижав рукоять к груди, клинок торчит из сжатого кулака, как жало скорпиона. Его левая рука вытянута вперед, для защиты и захватов. Дыхание ровное, глаза сужены, все внимание на противнике.
Воля — воплощение ярости. Он выше и массивнее. В его руке — , длинный клинок Он держит его прямым хватом, готовый к рубящим ударам. Его лицо искажено ненавистью, из пореза на лбу засохла глубокая ссадина.
Воля атаковал первым. Короткий, мощный выпад с ударом сверху-вниз — "рассечка". "Зорький" не блокирует сталь своим клинком — он делает полшага в сторону, пропуская удар мимо. Шык с лязгом царапает бетонный пол. В момент инерции Воли, "Зорький" контратакует: молниеносный тычок обратным хватом в бицепс вооруженной руки противника. Клинок на дюйм входит в мышцу. Неглубокая, но болезненная рана. Воля рычит, отскакивает, из раны на рукаве течет алая струйка.
Наученный болью, Воля меняет тактику. Он делает серию быстрых, коротких тычков в живот, пытаясь заставить "Зорького" отступить к стене. Это ему удается. "Зорький", уходит с линии атаки, парируя не клинком и получает серию мощных ударов по грудной клетки. Лезвие царапает кожу, но не режет. Слышно тяжелое дыхание, с
хлюпающий звук очередного тычка "Зорького" — на этот раз в бедро Воли. Клинок входит на полтора дюйма и тут же выходит. Кровь обильно заливает штанину.
Воля, понимая, что теряет кровь и скорость, идет на отчаянный шаг. Он принимает очередной тычок в плечо (глухой звук вхождения стали в мышцу) и левой рукой цепляется за бронежелет "Зорького". Он тянет его на себя, пытаясь зажать в медвежьих объятиях и всадить нож в спину. Дистанция сокращается до нуля.
"Зорький" бьет головой в лицо Воли. Слышен хруст хряща. Воля заходится хриплым криком, но не отпускает. Его правой руке с ножом мешает собственное тело. "Зорький", прижатый к нему, работает короткими, страшными ударами. Тычок под ребра. Еще один. Третий. Слышен приглушенный хлюпающий звук. Бок Воли мгновенно становится мокрым и алым.
Воля слабеет, хватка его левой руки ослабевает. "Зорький" вырывается, сделав шаг назад. Воля, истекая кровью, с последними силами делает широкий, рубящий удар сбоку.
"Зорький" приседает, уклоняясь от смертельного взмаха, и делает выпад вперед. Его левая рука захватывает бьющую руку Воли за запястье, гася инерцию. В тот же миг его правый рука с ножом описывает короткую, точную дугу.
Лезвие проходит под подбородком Воли, глубоко вонзаясь в шею. Удар не наотмашь, а внутрь, с страшной точностью.
На секунду воцаряется тишина, нарушаемая только гулом генератора. Воля замирает с широко открытыми глазами. Изо рта у него вырывается кровавый пузырь. Хрип, бульканье. Он пытается что-то сказать, но из разрезанной гортани доносится лишь ужасный, влажный звук.
"Зорький" резко выдергивает клинок. Теплый фонтан крови бьет на его броник, лицо. Воля, словно подкошенный, тяжело падает на колени, а затем плашмя на окровавленный бетонный пол. Его тело еще несколько секунд дергается в предсмертной агонии, а затем замирает.
"Зорький" стоит над ним, тяжело дыша. Его лицо и верхняя часть тела покрыты брызгами и пятнами чужой крови. Он смотрит на бездыханное тело, лишь с профессиональной оценкой выполненной задачи. Он машинально вытирает клинок о штаны убитого, и убирает в ножны.
-Вот и поговорили дружище.
Победитель — тот, чья холодная сталь оказалась точнее, горячей ярости.
Прошептали его губы и одновременно активируя на своем ПК сигнал "Кинжал", для "Варты".
База взорвалась хаосом. Сначала сработали мины. Генератор взорвался, погрузив территорию во тьму. Затем взлетел на воздух арсенал.
И тут, как по команде, начался штурм. С вертолетов "Ми-24" высадился десант "Варты". Они шли, ведя огонь по всем подряд. , Свободовцы пытались организовать оборону, но было поздно. Вертолеты начали ракетные обстрелы уцелевших зданий.
В этой неразберихе "Зорькому" удалось проникнуть в лабораторию.
"Свобода", Сектор 4, Биохимическая лаборатория.
Воздух гудел от тревоги, ревущей сиреной и прерывистыми взрывами, доносящимися с верхних уровней. Мерцающий аварийный свет отбрасывал прыгающие багровые тени на стерильные стены лаборатории. Стеклянные колбы и чашки Петри мелко дребезжали в такт.
Профессор Варловский, лихорадочно тыкал дрожащими пальцами в терминал, пытаясь стереть данные. Его белый халат был забрызган каким-то реактивом.
— Ирина, быстрее! Шприц! Все образцы — в деструктор! — его голос срывался, заглушаемый воем сирены.
Ирина Левченко, молодая женщина с заплетенными в тугую косу каштановыми волосами, уже работала у печи. Ее движения были точны и быстры, несмотря на панику, читающуюся в широко раскрытых глазах. Она швырнула в жерло контейнер за контейнером, стекло лопалось с тихим хрустом, уничтожая плоды месяцев работы.
— Почти все, профессор! Остался только основной штамм... — она бросила взгляд на небольшой крио-контейнер с синей подсветкой.
Внезапно грохот выбиваемой двери, которую сорвало с петель.
В проеме, в клубах дыма и пыли, стояли тени. Высокие, в тактической бронежелетах угольно-черного цвета с шевроном "Варты" на плече. Их визиры скользнули по помещению, мгновенно оценив обстановку.
Впереди всех был он. Без шлема. Обожженое лицо с жесткими, чертами и безразличным взглядом серых глаз.Комбез был запачкан кровью и разодран.
— Милый мой профессор, Аркадий Варловский и доктор Левченко. Вы арестованы по статье 274-Б за разработку биологических прототипов двойного назначения.
Его голос был ровным, металлическим, без единой ноты эмоций. Он даже не кричал, перекрывая вой сирены спокойной, неоспоримой уверенностью.
Варловский замер, его руки медленно потянулись кверху. Ирина инстинктивно рванулась к крио-контейнеру.
— Не надо, — тихо сказал "Зорький".
Один из бойцов "Варты" среагировал молниеносно. Негромкий хлопок "ГШ", и пуля пробила плечо девушки. Она вскрикнула от боли и шока, отпустив контейнер и упала на пол. Контейнер же был пойман расторопным бойцом.
"Зорький" не шелохнулся. Он лишь покачал головой, словно укоряя непонятливого ребенка.
— Бессмысленно,
Произнес он, делая два шага вперед. Его берцы гулко стучали по полу. Он навис над дрожащей Ириной, забившейся в угол.
-Еще одно движение и я тебя убью.
Эвакуируйте образец. Протокол "Альфа".
Бойцы четко выполнили приказ, скрывшись в коридоре. В лаборатории остались он, два его бойца, профессор и сбитая с ног лаборантка.
"Зорький" наконец перевел взгляд на Варловского.
— Вы и ваша помощница проиграли. Не усугубляйте. Идите спокойно, и вам не придется испытать на себе,тяготы мучительной смерти.
Профессор, побелевший как полотно, кивнул. Силы оставили его. Он понимал — игра окончена.
"Зорький" кивнул одному из бойцов. Тот быстро и профессионально надел на руки Варловскому наручники. Второй приблизился к Ирине, грубо приподнял ее и проделал то же самое, щелкнув сталью на ее запястьях.
Ирина попыталась вырваться, в ее глазах стояли слезы ярости и бессилия, она кричала от боли.
— Успокойся, дитя.
Беззвучно прошептал Варловский. — Это бессмысленно. Палачи знают свое дело.
"Зорький" наблюдал за этим, его лицо оставалось невозмутимым.
Он бросил последний взгляд на разрушенную лабораторию, на побелевшие лица ученых. В его глазах на мгновение мелькнуло что-то… усталое? Презрительное? Но это мгновение прошло.
— Вывозим.
Отдал он короткую команду и первым вышел в задымленный коридор, даже не оглянувшись, уверенный, что его приказ будет выполнен неукоснительно.
Штурм "Варты" продолжался, но для профессора Варловского и доктора Левченко все было уже кончено. Их мир сузился, до прочных наручников и спины уходящего человека.
База "Варта", кабинет для допросов №7.
Комната была стерильной и холодной. Без окон. Серые стены, металлический стол, два стула. Единственный источник света — тусклая лампа, направленная на пустующее кресло. В воздухе висел запах озонованной воды и слабый, едва уловимый запах крови, которую не смогли оттереть до конца.
Профессор Варловский сидел в соседней комнате, на так называемой "скамейке для ожидания. Его руки все еще были в наручниках. Он слышал за дверью лишь мерный, металлический цок-цок-цок — это Зорький расхаживал по кабинету, словно хищник, в ожидании. Эта тишина была страшнее любого шума.
Дверь открылась. Часовой жестом пригласил его внутрь. Профессор, постаревший за последний час на десять лет, побрел на свое место под лампу. Свет ударил в глаза, заставляя щуриться. По ту сторону стола, в тени, медленно опустился в кресло "Зорький". Он положил на стол планшет и сложил перед собой руки. Его лицо было невозможно разглядеть.
— Профессор Варловский.
Голос "Зорького" был тихим, почти бытовым, что контрастировало с обстановкой. Штурм закончен. База "Свобода" ликвидирована. Ваши коллеги мертвы, или арестованы. Доктор Левченко уже дала показания.
Он солгал. Ирина не сказала ни слова, ее как раз пытались "разговорить" в соседнем кабинете. Но Варловский не знал этого. Его плечи сгорбились еще сильнее.
— Я... я рад, что Ирина пошла на сотрудничество.
Прошептал он.
— Ммм...
"Зорький" сделал вид, что просматривает записи на планшете.
— Ее показания фрагментарны. Она лишь исполнитель. Мне нужна картина целиком. От создателя. От вас.
— Я не скажу вам ничего.
— Вы уже все сказали. Вашими исследованиями, вашими записями. Я не буду мучить вас, профессор. Не буду бить. Зачем? Вы — человек разума. Ваша пытка — в незнании.
"Зорький" наклонился вперед, и свет наконец упал на его лицо. Оно было спокойным, даже усталым.
— Вы создали вирус "Прометей", проект"Биомеханид" Цель?
— Мы работали над генной терапией рака...
Начал было Варловский.
— Не надо.
Холодно оборвал его "Зорький".
— Не позорьте себя. Ваш "Прометей" — это оружие. Избирательного действия. По генетическому признаку. Кто был мишенью? Управление "Варты"? Спецкорпус? Или, может, определенные этнические группы, которые ваша "Свобода" считает неполноценными?
Варловский молчал, губы его дрожали.
— Доктор Левченко...
Продолжал Зорький.
— Утверждает, что вы разработали и антидот. В единственном экземпляре. Для себя. Предатель не только идей, но и своих людей. Интересно.
— Это ложь!
Вырвалось у профессора.
— Я никогда не... Антидот универсален, но для его производства нужна живая культура штамма!
Зорький медленно откинулся на спинку кресла, снова скрывшись в тени. Он получил первое подтверждение. Антидот существует.
— Где культура? Вы уничтожили ее в лаборатории. Но у вас была тайная копия. Где?
Молчание.
— Профессор.
Голос Зорького стал мягким, почти сочувствующим.
— Вы понимаете, что вас ждет? Не смерть. Смерть — это милость. Вас ждут годы работы на "Варту". В клетке. Вы будете создавать оружие для тех, кого ненавидите. Ваш мозг, ваши знания будут служить системе. Вы станете самым ценным рабом. И имя ваше забудут. А "Свобода" станет синонимом безумного террориста, который хотел уничтожить миллионы людей. Это ваш выбор?
Слеза медленно скатилась по щеке Варловского и упала на металлический стол.
— Я не скажу.
Его голос был полон отчаяния. — Оставьте меня.
"Зорький" посидел в тишине еще минуту, затем резко встал.
— Как знаете. Подумайте. У вас есть время. До утра.
Он вышел, оставив профессора одного под ослепляющим светом лампы.
Через три часа.
Охранник, принесший скудный ужин, нашел его. Профессор Варловский сидел, склонившись над столом. Он был мертв. В углу камеры лежал разобранный стержень от шариковой ручки, которую забыл забрать уставший конвой. Профессор использовал заточенный кусок пластика, чтобы вскрыть вены на запястьях.
На столе, аккуратно положенный под ладонью, лежал листок бумаги, исписанный ровным, академическим почерком. Предсмертная записка.
Текст записки:
"Я не могу позволить своему разуму служить тирании. Я не могу стать орудием порабощения. То, что мы создали, было ошибкой. Ужасной ошибкой, рожденной из отчаяния и ненависти. Из благих намерений вымощена дорога в ад, и мы проложили ее с усердием фанатиков.
Ирина, если ты это читаешь, прости меня. Прости за слабость и за тот ужас, в который я тебя втянул. Ты была лишь инструментом в моих руках. Ты должна жить. Скажи им все, что знаешь. Спаси себя.
Тем, кто находит это письмо: знайте, что вы боретесь за мир, который сам стал вирусом. Вы подавляете инакомыслие, душите свободу мысли и называете это порядком. Ваш порядок — это кладбище. Тихий, ухоженный погост для человеческого духа.
Я ухожу не из страха перед наказанием. Я ухожу потому, что последний акт свободы, который у меня остался, — это отказать вам в доступе к моему сознанию. Вы не получите ничего. Ни культуры штамма, ни антидота, ни моего повиновения.
Мое молчание — мой последний протест.
Профессор Аркадий Варловский. P.S. Ищите, ибо обретете. Но не то, что ждете."
"Зорький", стоя над телом, перечитал записку дважды. Его лицо не выражало ничего. Он свернул листок в трубочку и аккуратно спрятал в нагрудный карман.
— Уберите это.
Бросил он бойцам, кивнув на тело.
— И приготовьте к допросу доктора Левченко. Она теперь единственный ключ.
Он вышел, и его лицо в свете коридорных ламп было похоже на маску. Маску человека, который только что проиграл партию, но уже видел на десять ходов вперед.
Фраза "Ищите, ибо обретете" не давала ему покоя. Это была не простая цитата. Это был вызов. И профессор, даже мертвый, бросал его ему прямо в лицо.
А сейчас он шел в кабинет Коршунова. Шел и знал, что его ждет...
Гнев полковника.
На базе "Варты" его ждал не благодарности.
"Зорький" стоял по стойке
"смирно".
Минус поставили: Чернобыльский Карась, Гном, Адам Дженсен, Шут,
Наш канал в телеграмме - Подписывайся!!! - t.me/stalkeruz_com
Наш чат в телеграмме - Велкам!!! - t.me/joinchat/AhAXYUa0wa1dXbp760kauA