Сектор Спасения

Прохладная, немного ребристая рукоять пистолета Макарова плавно легла в мою ладонь, передавая по телу небольшую дозу успокоительного вещества. Я чуть крепче сжал рукоятку, уже слегка надавливая на спусковой крючок.
Снова пропитой, осипший голос спросил меня величественным блатным тоном:
- Хабар есть? Два раза повторять не буду!
Я вновь пробежал взглядом по своим уже намеченным мишеням, сжимая ПМ в глубоком кармане куртки. Трое... Самого дальнего, взявшего меня на мушку Калашникова, уже можно списать со счетов — смерть придет к нему первой. Ближний, наверняка бригадир всего этого быдла, получит пулю вторым... Третий будет последним... Мишени расставлены, осталось вытащить пистолет и произвести три выстрела.
Краем взгляда я уже засек слева от себя проржавевшие останки советского автобуса, обычного «скотовозика», способного укрыть меня от пуль бандитов.
Я снова пробежал глазами по лицам мародеров, но не нашел в этих небритых рожах ничего человеческого. В нервно бегающих зрачках глаз читается ярость, злость, жажда легкой наживы, даже небольшая опасность.
Бригадир вновь повторил вопрос:
- Хабар! Сталкер, я жду!
Я решил разговаривать с ним на «одной волне»:
- Ну, так подойди и возьми, - и встретился с ним уверенным взглядом.
Бригадир нервно сплюнул в сторону, стволом обреза указал на меня, отдав приказ своему подчиненному:
- Мутный, возьми.
Один из бандитов быстро сместился в сторону, обходя меня слева, держа у пояса ПМ, направленный точно в меня.
Я встретил его злым, почти волчьим взглядом, заставившим мародера остановиться.
- Пап, я не могу,- чуть жалобно произнес бандит, слегка отшагивая назад. - Он меня порвет, пап!
- Заткнись, сопля зеленая! - бригадир начинал злиться. - Шприц, ты!
Ага, Шприц! Я мысленно усмехнулся, потому что понял, из-за чего под глазами автоматчика расплылись тусклые болезненные синяки. Поменьше надо баловаться наркотой, друг.
- Я прикрываю, - Шприц быстро нашел неплохую отмазку, ссылаясь на свое оружие. - Не, я не пойду.
Изнутри меня начала бить слабая дрожь из-за напряженного момента. Три мишени, которые могут в любой момент сместиться и разрушить мои планы. Плавным движением я снял ПМ с предохранителя, продолжая держать руки в глубоких карманах сталкерской куртки и фиксировать взглядом любое движение противников.
Я снова окинул взглядом Шприца; тот уже стоял в полный рост за спинами своих приятелей, небрежно положив автомат на плечо. Отлично, пока он успеет взять его наизготовку, у меня есть секунды три-четыре, а это большое время...
Мои мысли прервал такой же грубый пропитой голос из-за спины:
- Какого хера, молокососы? Кончайте базарить и снимайте с него рюкзак!
Я резко посмотрел назад через плечо, замечая еще одного бандита, подошедшего на слишком опасное расстояние ко мне и разрушившего все мои планы. Снова перевел взгляд на троих впереди.
Тяжелый холодный ствол уткнулся мне в спину и от этого по позвоночнику пробежал легкий электрический разряд, заставляя быстро обдумать новый план в надежде на выживание среди этих тварей. Я по ощущениям понял, что мне в поясницу смотрит гладкоствольное дуло охотничьего ружья. Дробовик обычный, но с такого расстояния не спасет даже бронежилет. От Калашникова дырка останется навылет, а сейчас... Меня вынесет со всеми внутренностями.
Я чуть крепче сжал рукоять пистолета, вытащив левую руку из кармана, на случай резкого перехвата ствола ружья за спиной.
Бригадир впереди подошел ко мне на пару шагов, злостно глядя в глаза:
- Помочь? - указал обрезом на лямки рюкзака.
Я уже собирался ответить что-то из смеси пошлости и дерзости, но голос за спиной снова перебил меня:
- Сиплый, помоги ему!
Ствол ружья резко приподнял ремень моего автомата на плече, дернул его в сторону, скидывая на землю. Черт, я снова ошибся, перевесив «калаш» на левое плечо во время выхода за Периметр. Теперь из оружия только ПМ в кармане и нож на поясе, но до него я уже не успею добраться. Все надежды на восемь патронов в пистолете.
Бандит за спиной резко подхватил мой автомат, перевешивая его на себя, снова взял меня под прицел двустволки.
Мне даже показалось, что мародеры тянут время, стараясь больше напугать меня, обычного одиночку, чем ограбить и убить. По ходу, здесь присутствует смесь всего этого. Плевать, дальше ждать бессмысленно!..
Сиплый уже довольно близко подошел ко мне, скалясь в радостно-кровожадной улыбке и целясь обрезом мне в грудь.
Я решил сказать ему какое-нибудь предупреждение, в надежде на то, что он остановится, а у меня появится еще несколько секунд на обдумывание действий:
- Друг, подожди... Я сам...
- Поздно! - оборвал меня голос бандита. - Раньше надо было самому, а ты ломался как девочка. Теперь я тебя полапаю немного.
Сиплый пошло усмехнулся, резко приближаясь ко мне.
Я чуть сокрушенно покачал головой, начиная разговаривать сам с собой:
- Ну, вот что за люди? Я им про опасность, а они мне про хабар! Ни о чем думать не хотят, кроме «бабок»! Пока кишки по веткам не разбросает!..
И я резко вынул из кармана уже заряженный ПМ!..
Первое, что заметил мой взгляд — это удивленно-испуганное лицо Сиплого, попытавшегося онемевшими руками нажать на курок обреза. А я сразу сместился немного вправо, ловя Шприца; бандит тоже увидел мои действия, уже хватая в руки автомат, тщетно пытаясь взять его в боевое положение за долю секунды. Не выйдет, друг! Раньше надо было думать, извини! Мой первый выстрел разорвал утреннюю тишину, опрокидывая на спину Шприца, нелепо выронившего «калаш» при падении.
Я тут же перехватил ледяной, немного мокрый ствол дробовика за спиной, смещая его немного влево. Выстрел запоздал... Через секунду Сиплый нервно дернулся, изрешеченный дробью из ружья своего же товарища, медленно и неуклюже падая в траву недалеко от меня. А я сразу заметил испуганно-растерянный взгляд Мутного, уже поднявшего ПМ в мою сторону.
Доли секунды хватило мне, чтобы резко схватить бандита сзади за плечо и заскочить за его мощную широкую спину, прикрываясь его телом, словно живым щитом. Выстрел... Второй! Третий! «Щит» слегка обмяк, еле держась на ватных ногах. Я лишь услышал его легкий крик боли, приглушенный бульканьем крови в горле — Мутный явно изрешетил его легкие, тщетно пытаясь достать меня.
Спустя секунду я резким движением отбросил в сторону свой «щит». Одновременно с этим произвел несколько выстрелов, машинально смещаясь в сторону за мертвым бандитом, продолжая хоть немного скрываться за его массивной фигурой. Мутный дико заорал от боли — мои пули легли навскидку, пробивая сначала его ногу, потом пах, и поднимаясь выше к груди. Бандит онемевшими пальцами, зажимая спусковой крючок пистолета, произвел еще парочку выстрелов, от которых пули ушли куда-то вдаль, в сторону Свалки и железной дороги. Я упал уже полностью, посылая в Мутного остатки обоймы. Затворная рама ПМа дернулась, отъезжая назад до упора, говоря, что патроны в магазине закончились. Плевать на разговоры с пистолетом, главное Мутный уже валяется в траве, издавая нервные удушающие звуки.
Я быстро встал, вынимая из кармана вторую обойму, на ходу перезарядил ПМ, подобрал свой автомат, подходя к дергающемуся в последних конвульсиях Мутному.
Его остекленевший, почти мертвый взгляд в небо начинал вселять страх в мое сознание, заставлял задуматься о походах в Зону. Но я-то знал, что в этот раз мой поход в отчужденную зону оправдан...
Я направил ПМ в грудь умирающего бандита, почти шепотом на одном дыхании произнес:
- Ничего личного, друг! - и нажал на спусковой крючок...

Спустя несколько часов я уже сидел в хорошо бронированном подвале бара «Шти» напротив Бубны, величественно скрестившего руки на груди и глядящего на меня исподлобья. Почему-то его слегка злостный взгляд начинал меня нервировать, я немного заерзал на стуле, расстегивая лямки рюкзака.
- Итак, ты принес хабар, - скорее утвердительно, чем вопросительно произнес Бубна, понимая, что я бы не вышел из Зоны, пока не достал бы того, что мне было нужно.
- Принес, - сухим, прокуренным голосом ответил я, выкладывая на стол герметичный контейнер мрачно-серого цвета. - Вот, принимай.
- Что там? - взглядом торговец указал на металлический цилиндр.
- Как и просил — «Выверт» и «Грави», - я почти недоуменно уставился на него, спрашивая глазами, что дальше.
Бубна посмотрел на контейнер несколько секунд, затем схватил его, запихивая в небольшой черный сейф под столом. По ходу, демонстрируя свою величественность, покрутил на пальце ключами и убрал их в нагрудный карман кожаной куртки.
Меня начала выводить из себя столь затянувшаяся пауза, совершенно неуместная в нашем деле, поэтому я решил напомнить:
- Я жду, - и внимательно посмотрел ему в глаза.
Бубна криво усмехнулся:
- Нетерпеливый ты, Хемуль! Время торопишь...
- Я жду! - уже повысив голос на полтона.
Торговец порылся в сейфе и кинул на стол передо мной довольно толстую пачку денег, перетянутую красной резинкой.
Я недоуменно перевел взгляд с денег на Бубну, опешившим голосом спрашивая:
- Это... Что?
- Оплата за товар, Хемуль, - спокойно ответил Бубна. - Бери, пригодятся.
- Я же просил тебя...
- Извини, - некорректно перебил он меня. - Десять не было. Только семь.
- Я же просил тебя десять! Никогда не поверю, что сам Бубна не смог достать!..
- Не смог! Не было. Семь есть, а десять не было!
Я легким движением ладони отправил пачку таких соблазнительных денег по столу к Бубне, произнося:
- Семь с собой?
- С собой. Будешь брать?
- А что мне остается? - я хихикнул, мысленно матеря этого проходимца. - Давай сюда!
Бубна кинул мне небольшой мешочек, который я поймал одной рукой, внимательно посмотрел на его содержимое.
- Доволен? - иронично спросил торговец, кривя идиотскую гримасу.
- Не совсем. Но доволен. Спасибо, друг!
- Обращайся, если что.
Я встал из-за стола, поправляя куртку и тщательно убирая мешочек во внутренний карман:
- Обращусь... И не раз. Ты же знаешь!
- Ну-ну... Удачи, герой-любовник! - Бубна снова хихикнул, даже с небольшой издевкой.
- Пошел ты! - тут я осекся, сдерживая в себе смех. - Ой, извини! У тебя же ног нет! Забыл!
- Проваливай, Хемуль!
- Валю, - и с такой же ухмылкой на лице я вышел из подвала, поднимаясь в сам бар.
Снова этот спиртовой и табачный запах, но такой родной и приятный, до боли в душе. Легкий, немного синеватый сигаретный дым под потолком, гром тяжелой музыки, под которую извиваются, словно маленькие змейки, молоденькие девчонки топлесс в отсеках, затянутых решетчатой сеткой подальше от похотливых рук вольных и изголодавшихся по женскому телу сталкеров.
Пьяный визг, пошлые крики, дающие стриптизершам азарт для позволения немного большего в танце. Свет большого прожектора у сцены, где после 22:00 выступают только элитные девушки, танцовщицы VIP-класса, на которых позволено смотреть лишь ветеранам; молодежь же будет подглядывать в щелки у дверей сквозь мощную фигуру вышибалы Гоблина. Пацанам тут не место по ночам, обычно драки начинаются среди старых, а молодняк сразу за стволы хватается. Потом еще трупы собирать. Удовольствие не из приятных, честно скажу.
Я сразу заметил невысокий силуэт Енота, как всегда выпендривающегося у барной стойки с рюмкой прозрачного в руке. В зубах сигаретка, на голове колпак, даже разгрузочный жилет не снял — по ходу, только что вернулся из рейда. Один ходил что ли? Без Мухи? Удивительно! И рядом Рыжий, делающий вид, что внимательно слушает собеседника. На самом деле бармену плевать на полупьяный бред Енота, он просто развлекает себя на рабочем месте, как может.
Я плавно прошел через весь зал, по дороге пожав клешни Фазе и Кроту, подошел к стойке, опускаясь на высокий стул и внимательно, даже иронично, глядя на пьющего Енота.
А друг даже не замечал меня, продолжая что-то активно втолковывать Рыжему, по выражению лица которого было видно, что сталкер явно надоел ему с этим бредом.
Я прислушался к их диалогу, скорее походящему на монолог Енота. Слова друга вызвали внутри поток смеха, который я с трудом сдержал, прикрывая ладонью рот.
А Енот и не думал останавливаться:
- ...я ему, типа, ложись, а он, сучка, побежал! Я, сука, ему вдогонку, типа, стой, на землю, тварь! А он!.. Ну, вот хер ли тупому доказывать? Скотина, полмагазина на него извел, паскуда старая! Сука, весь оброс, как бомж вонючий! Я - за ним, он - от меня! Полчаса по Милитари бегали, как дибилы! - и Енот закатился в истошном смехе, наверное, представив, как это выглядело со стороны.
А Рыжий времени не терял, косым взглядом указывая мне на сталкера, чтобы я увел его из бара. Я понятливо моргнул, тихонько хихикнув:
- Енот, где шлялся? - осмотрел его с ног до головы: исцарапанные берцы с кусками глины, куртка в грязи, уже засохшей, словно сталкер валялся пьяный возле «Штей» в дождливую ночь.
- Во! По Милитари за контриком бегал! Привет, кстати! - и протянул мне клешню, облаченную в помятую кожаную перчатку с такой же засохшей грязью.
Я чуть брезгливо глянул на руку, похлопал друга по плечу:
- Рад тебя видеть. Ну, взял контрика?
Енот громко усмехнулся, выдав:
- Хер вам два! Ушел, падла! Я в лужу шмякнулся, решил, что хер с ним! Надо бы помыться пойти, - и сталкер улыбнулся, обнажая полоску чуть желтоватых зубов.
Идиотская улыбка Енота добила последние остатки терпения и я закатился в истошном смехе, прикрывая лицо руками. Просмеявшись, глянул на Енота; тот стоял с обалдевшим, полупьяным и таким тупым лицом, что вторая волна моего смеха не заставила себя долго ждать.
- Ой, пошли, чудик! - я взял его за плечо и потянул к выходу.
- Стоп, - медленно произнес друг, опрокидывая в себя последнюю рюмку водки, занюхал рукавом грязной куртки. - Пошли. Пока, Рыжий. Я скоро вернусь.
- Ага, жду, - без особого энтузиазма ответил бармен, протирая стопки от грязных клешней Енота.
Наверное, он даже перекрестился, хваля меня за то, что увел сталкера подальше от него.
У выхода из «Штей» меня ждал еще один весьма приятный сюрприз — пьяный Патогеныч, сидящий на лавочке рядом с Гоблином и лениво курящий сигарету.
Пожав руки обоим, я усадил Енотика рядом с ними, сам встал сбоку, тоже прикуривая сигарету.
- Как оно? - хрипло спросил Патогеныч, делая такое выражение лица, будто вчера монолитовцы разнесли весь клан, а он один остался в живых.
- Да неплохо, - я присел на корточки перед другом, глядя в глаза. - Чего опять, собака?
Патогеныч слегка тряхнул головой, икая:
- Перепил чего-то... Мутит...
- Завязывай бухать, - я по-дружески похлопал его по плечу, поднимаясь на ноги. - Я один тут трезвый, что ли?
Енот отошел от временного режима «залипания», быстро выговаривая:
- Сейчас будешь пьяный! Пошли к Рыжему! Обратно!
- Сиди, мелкий! - легким движением руки я усадил его на место, оперся на слабое плечо друга.
- Ты где был-то? - снова спросил Патогеныч замогильным голосом.
- За хабаром слазил.
- Набрал?
- Ни фига, только на зомби наткнулся, - я знал, что если сказать «набрал» - сразу последует «пошли, отметим, угощай».
- Херня, - на выдохе сделал вывод Гоблин, молчавший до этого момента.
Патогеныч выбросил окурок, сплюнул в сторону, расфокусированно посмотрел на меня:
- Хемуль, ты трезвый?
- Да.
- Отвези мой мотоцикл в гараж, ладно? - и кинул мне ключи от «Минска». - А я тут посижу до утра.
- Может, в бар зайдешь? - поймав ключи, я подбросил их на ладони, глядя на друга.
- Не, я сам попозже туда дойду. Иди, отгони его.
- Без проблем, брат! Пока, парни!
Гоблин что-то невнятно промурлыкал мне в ответ, Енот уже залип, а Патогеныч лишь проводил пьяным взглядом до ворот.
Я вышел на узкую улицу Чернобыля-4, на ходу застегивая куртку. Подошел к старенькому, но такому красивому черному «Минску» с наклейкой весьма обаятельной девушки на бензобаке, вставил ключи в зажигание, завел, слегка поворачивая рукоятку газа.
Улыбнулся, оглянувшись на пьяную компанию у «Штей», и тихим шепотом произнес:
- Завтра отгоню, собака. У меня еще делишки есть.
Оседлал машину и надавил на газ, оставляя за собой столб грунтовой пыли, помчался по дороге в сторону центра города...

Я подлетел к дверям своего дома, резко нажимая на тормоз и оставляя за собой длинный чёрный шлейф от резины покрышек на асфальте. Мгновенно вытащил из зажигания ключи, кинул их в карман куртки, установил мотоцикл на подножку и забежал в подъезд.
В душе сейчас все переворачивалось, смесь страха, волнения и радости начинала захватывать организм, слегка теребила нервы, даже по телу прокатилась волна холодных мурашек.
Я остановился на лестничной клетке перед дверью квартиры, делая несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить сбившееся дыхание, закрыл глаза, в последний раз обдумывая все это, вынул из внутреннего кармана мешочек, данный мне Бубной.
Вытащил из него небольшую красноватую коробочку, обтянутую мягким и приятным на ощупь бархатом, откинул мешочек в сторону.
Слегка сжал в ладони коробочку, сделал последний вдох и позвонил в дверь квартиры.
А вот теперь уже точно все решено, выбор сделан и обратного пути нет. А это даже приятно, что я решился за такой короткий срок… И это в первый раз, волнение… Мысленно хихикнул, вспоминая слова страуса о том, что все когда-то бывает впервые. Раньше у меня с этим выражением проскакивали только пошлые ассоциации… Теперь же я понял, что главное слово в этом — «все», а не «впервые». Я чувствовал, как мои мысли начинают запутываться, не перепутать бы слова… Хотя, разберусь, и не в таких переделках бывал. Идиот ты, Хемуль! Сравнил Зону с мирной жизнью, кретин!
Я уже вслух тихо хихикнул, считая секунды…
Дверь открылась и я увидел её…
Соната была очаровательна, в этом слегка коротеньком халате очень сексуальна, длинные каштановые волосы неровным веером лежали на плечах, а взгляд… От одного взгляда по телу прошёл электрический разряд, я даже онемел, молча, глядя на неё.
Эмоции после двухдневного расставания прорвали её оборону немного раньше, чем мою…
Она резко притянула меня к себе за куртку и обняла за шею, прижимаясь ко мне всем телом, тихо произнося:
- Как же я рада тебя видеть!
- Котенок… - прошептал я, освобождаясь от её объятий.
- Что? - немного удивлённо она уставилась на меня.
А ещё большее удивление, даже некий моральный ступор, я прочитал в её глазах, когда встал на колено перед ней, осторожно взял ладонь, положив в неё коробочку. Она смотрела на меня, по-моему, ещё не понимая, что происходит.
Я пристально посмотрел Сонате в глаза и уверенно произнес:
- Будь моей женой!
Пауза… Такая длинная и мучительная… Хотя, прошло всего-то секунды три. Я молча смотрел на неё, как мне показалось, даже слегка молящим взглядом в ожидании ответа, а она на меня в удивлении.
Я решил не торопить её, все же, не каждый день такое бывает, пусть подумает… Но пауза продлилась ещё секунд пять, а затем я услышал её тихий, чуть неровный от волнения голос:
- Любимый, я согласна!
И все… Моя душа улетела куда то, оставляя за собой невидимый длинный след.
Я лишь счастливо посмотрел в её карие глаза, слегка прижал к себе, обнимая за ноги и прижимаясь щекой к бедру. Ощутил нежные прикосновения её руки на своей голове…
- Спасибо, котёнок, - только и смог произнести я, радуясь её близости.

Я проснулся от того, что нежная женская рука осторожно гладила меня по груди, начиная возле ключицы и заканчивая у живота. Весьма приятное ощущение, честно сказать, особенно если это рука не какой-нибудь проститутки из «Штей», а любимой девушки, за которую не жалко и жизнь отдать.
Я решил молча полежать с закрытыми глазами, наслаждаясь прикосновениями Сонаты. Все никак не мог поверить, что теперь она моя будущая жена и это сильно радовало. Даже не передать этого чувства! Может, попробовать найти объяснение ему на сталкерском языке? Это такое счастье и радость одновременно, когда ты напоролся на парочку псевдогигантов с одним магазином в «калаше» и выиграл в этой схватке. Наверное, так, хотя не знаю — не бывал еще в таком. По ходу, это просто не реально. Зона и любовь — несовместимые вещи, не могу сравнивать чувства со смертью и жаждой наживы.
Я ощутил осторожное прикосновение теплых губ Сонаты на своей щеке, а затем ее тихий голос:
- Вижу же, что не спишь. Чего молчишь тогда?
Открыл глаза, встречаясь с ней взглядом и видя ее милую, такую соблазнительную улыбку. Я слегка поднялся на локте, погладил ее по щеке и шепотом ответил:
- Слов нет, любимая. Вчера все уже сказал, - улыбнулся, глядя на нее.
Соната чуть прищурила глаза, весело улыбаясь, сверлила меня подозрительным взглядом:
- Не все…
Я немного недоуменно уставился на нее, ожидая вопроса о том, чего не договорил ей.
Соната медленно продемонстрировала мне золотистое кольцо на пальце, украшенное бриллиантами. Она выдержала небольшую паузу и спросила:
- Откуда деньги на такую роскошь, дорогой?
- Я же сталкер, милая, - наивно улыбнулся, пробегая глазами по ее прекрасному лицу.
- Я тоже сталкер… Но у меня нет таких денег. Опять в Зону лазил? - Соната несильно ущипнула меня за плечо, заставляя сказать правду.
- Лазил.
- И зачем? Ради денег?
- Ради тебя, - тихо ответил я, продолжая внимательно смотреть в ее глаза.
Соната похлопала ресницами, вздохнула, беря в свои ладони мое лицо:
- Я тебя и так люблю… Не лазь туда больше из-за денег.
- Спасибо, солнце, - я решил, что дальше продолжать разговор бессмысленно и просто поцеловал ее в губы, прижимая к себе.
Она обняла меня за шею, плавно запуская одну руку в волосы, слегка взъерошивая их.
И этот момент был так прекрасен, что не хотелось прерывать его, только она рядом, а все остальное уже не волнует. Соната медленно погладила меня по плечу, опуская руку на спину. Я продолжал нежно целовать ее, но… Звонок в дверь, все же, прервал нас.
Я оторвался от поцелуя, мысленно обматерив звонившего и тихо произнес:
- Я открою…
Соната слегка улыбнулась, поцеловала меня в щеку:
- Я сама.
Она встала, набрасывая на тело халат и поправляя немного растрёпанные волосы, вышла из спальни.
Я быстро оделся, взглянул на часы. 9:23.
«Черт, мотоцикл!» - пронеслось в голове и я хихикнул, вспоминая про Патогеныча.
Я уже вышел в прихожую, набрасывая на плечи рубашку, когда Соната открыла дверь и перед нами появилась слегка растерянная физиономия Мухи, украшенная круглыми черными очками и разбитой губой.
Тихо хихикнув, я застегнулся, хватая с вешалки куртку.
- По ходу, я не вовремя… - сдавленно произнес сталкер, снимая очки.
- Да нет, что ты, - ответила Соната, чуть прикрывая декольте халатика. - Проходи…
- Не-не! Я на минуту. Хемуль, ключи давай, Патогеныч ревет!
- Он тебя так? - не заметив слов Мухи, спросил я, одевая кроссовки.
- Не. Он бы так не бил, - сталкер грустно хихикнул.
- Я знаю. Сильнее бил бы, - подмигнув другу, я обнял Сонату за талию, поцеловав в губы. - Я скоро, любимая. Не скучай.
- Ладно. Жду, - ответила она, закрывая за нами дверь.
Как только мы с Мухой вышли из подъезда, он сразу начал лекцию, которую, видимо, сдерживал в себе все это время:
- Сука, какого хрена?! Патогеныч меня чуть не порвал! Где «Минск»? Я ему говорю, что не брал, а он после бухаловы ни фига не помнит, кому ключи отдал!..
- Успокойся, - я обнял товарища за плечо. - Поехали. Он в баре?
- Да, там, с Гоблином на лавке сидит…
- Как и вчера, - сухо ответил я, заводя мотоцикл.
- Почему сразу не отогнал его? - доматывался Муха.
Я резко развернулся к нему, слегка улыбнулся, видя его серьезную морду:
- Брат, я женюсь!
- Да?!
- Да! - и выжал рукоять газа, заставляя мотоцикл зареветь, словно бешеный зверь, и понести нас с Мухой к «Штям».

Патогеныч сидел возле бара в таком же потерянном, но еще и злом состоянии, умело скрывая свою ярость за маской безразличного лица человека-пофигиста, устало и лениво курившего сигарету и сплевывая на землю рядом. Гоблин как всегда возился со своей «Береттой», то вынимая серебристый магазин, то вставляя его обратно в пистолет. Интересно, по какому поводу ребята вчера так нажрались, явно не от хорошей жизни, просто так пропивать деньги за хабар вчистую — это глупо и бессмысленно.
Но это мое мнение, а их не знаю, хотя Патогеныч никогда не был способен на такое. Ну, мог перебрать со спиртным, но не пропить все до копейки. Я знал, что товарищ лучше потратит приличную сумму, полученную от продажи хабара, на какой-нибудь новенький подарок Светке. Жаль мне Патогеныча, вроде любит ее, а она только злит его, танцуя раздетой перед всем кланом после десяти вечера. А про взаимность или даже легкий поцелуй от нее я вообще молчу.
- Отошел? - грубо спросил я, подходя к Патогенычу вплотную.
- Ключи! - не отвечая на вопрос, потребовал ветеран, протягивая ко мне свою крепкую, немного обветренную ладонь.
Я тут же бросил в нее связку ключей, которые Патогеныч быстро убрал в карман, шепотом спрашивая меня:
- Тебя как бить, собака? Сильно или не очень?
Угроза из его уст прозвучала даже смешно, я, чуть усмехнувшись, не задержался с ответом:
- А ты сам не знаешь? Не дрался никогда со мной?
- Не, - медленно протянул ветеран. - Ты будешь стоять, а я буду тебя бить за такое. Усек?
Я, с улыбкой на лице, отрицательно покачал головой:
- Не, друг. Так не пойдет.
Патогеныч сокрушенно вздохнул, потом выдавил из себя:
- Уйди, придурок. Как же я тебя ненавижу!
- Я тебя тоже очень люблю, брат! - снова усмехнувшись, я похлопал друга по плечу, а в ответ он крепко обнял меня.
- Куда хоть ездил? - с веселым, немного мутным после вчерашнего взглядом, спросил ветеран.
- Это личное…
Не успел я договорить, как в разговор тут же вплелся Муха, сидящий рядом с мотоциклом. Вот какого черта? Ничего ему сказать нельзя! Когда-нибудь я ему точно подпорчу очки за его слишком длинный язык.
Муха, сделав удивленное лицо, выдал парочку диких матов, а затем и основную фразу:
- Он женится!
Я не стал долго ждать, бросив в сторону сталкера весьма лаконичный ответ:
- Мудак!
- Правда? - опешившим голосом, переспросил Патогеныч.
Я, глубоко вздохнув, чуть устало покачал головой, а потом произнес:
- Да.
Лицо Патогеныча в одно мгновение расплылось в радостной улыбке и он кинулся ко мне, снова обнимая и немного больно хлопая по спине:
- Рад за тебя! Брат! Рад за тебя!..
- Успокойся! - сдержанно ответил я, а тут еще и Гоблин вскочил, будто бешеный, подбегая ко мне.
- Хемуль, твою мать! Хемуль!
- Гоблин, отвали! Блин, отвалите вы!
Патогеныч выпустил меня из объятий, словно игрушечную куклу, слегка оттолкнул Гоблина и влетел в бар, извещая о моей свадьбе всех сталкеров клана довольно громким криком.
Я лишь успел вдогонку послать парочку матных фраз, но это не остановило старого друга.
Сделав мученическое лицо, я медленно прошел следом за сталкером, держа руки в карманах куртки. Бар мгновенно окутала тишина, гробовая, словно тут только что Выброс прошел. Десяток удивленно-радостных рож уставились на меня, словно я какая-то фотомодель пришедшая сюда, чтобы повеселить мальчиков.
Я остановился у порога, окидывая взглядом всю эту картину. Изнутри к горлу подкатил комок смеха, но, сдержав его, я закусил губу, продолжая держать все помещение в поле зрения.
Кто-то в глубине бара тихонько икнул от изрядного количества спиртного и это послужило как бы сигналом на атаку. Черт, вот идиоты! Словно по команде, Фаза громким криком выдал:
- Качай его, парни! - и первым кинулся ко мне.
Я резко попятился назад, но тут же уперся в крепкие тела Гоблина и Патогеныча, которые тут же схватили меня за плечи, вытаскивая на улицу. А из бара уже выскочил десяток моих лучших друзей, с которыми выпита не одна цистерна горюче-смазочных материалов в «Штях», да и не только в них, с которыми нас связывала единая кровь после ранений, с которыми не раз был на волосок от смерти в аномальной Зоне.
Схватив меня на руки, эти алкоголики начали раскачивать мое тело, словно мягкую игрушку, подкидывая в воздух и снова ловя, сопровождая это зрелище пьяными криками, радостными словами и кучей адского мата. Муха спокойно курил у «Минска», иногда нервно хихикая, глядя на нас. Наверное, понимал, что после этого его очки точно будут разбиты в нескольких местах, а возможно и не только очки…

Выдох… Еще один… Сбившееся дыхание… Растерянный взгляд заметил останки прогнившего насмерть «ЗИЛа», недалеко оградка с веревочками проржавевшей колючей проволоки… Ноги быстро поднимают дорожную пыль…
Енот уже не знал, что делать, запутываясь в пространстве от страха. Он бежал неизвестно куда, неизвестно от кого, неизвестно для чего… Наверное, это сильно пугало его, заставляя нервы внутри организма заходить ходуном и начать вибрировать… Да почему «наверное»?..
Я видел, как сталкер нелепо бросается из стороны в сторону, петляя среди маленьких кустиков, пытается нарисовать своим телом большую синусоиду, огибая мелкие препятствия и перепрыгивая кочки и лужи от прошедшего несколько дней назад сильного дождя. Вот парадокс: лужи остались в сохранности, а дорога снова высохла, покрылась слоем противной сухой пыли. Одно слово — Зона! Как хочет, так и делает, никаких физических и логических законов.
Рывок до останков БТРа, так и застывшего в Зоне навеки, накрывшись смертельным одеялом радиоактивных квантов. Грязные колеса, наполовину погрузившиеся в глинистую землю, размытую частыми проливными дождями.
Краем глаза я заметил, как Енот нырнул за остов боевой машины, а сам продолжал держать на прицеле траекторию его маршрута. Увидел, как из-за колеса высунулся коричневатый колпак, затем ствол «Винтореза» — Енот осмотрелся и снова спрятался за БТРом.
Секунды слились в напряженный момент… Взгляд в небо, на котором тучи образовали длинную серую спираль, уходящую куда-то к горизонту. Красное солнце, скрывшееся за перевалом вдалеке… Все же, в Зоне вечером лучше не шататься, иначе неприятностей можно заработать больших. Как, например, в нашем с Енотом случае.
Я судорожно облизал пересохшие губы, стараясь держать на линии мушку с прицельной планкой.
А через мгновение услышал грубый мат Енота, почти рычащий, злой, а затем несколько слабых хлопков из бесшумной винтовки. Снова мат, а за ним крик:
- Хемуль!..
Чуть сдавленный стон, почти жалобный, молящий о помощи.
Я тут же сорвался со своей позиции, понимая, что сейчас нам в тыл могут весьма неплохо ударить так, что от нас мало чего останется. По тропе Енота подлетел к БТРу, выпрыгивая из-за бронированного угла…
И картина была весьма неприятной… Енот лежал на земле, весь измазанный, грязный, а на нем сверху уселся большой снорк, пытающийся дотянуться до горла сталкера своей уродливой мордой, облаченной в старый, местами порванный, местами окровавленный противогаз. Единственной преградой этому был «Винторез», которым Енот оградил себя от пасти мутанта. Взгляд сталкера сверлил морду снорка, словно мысленно нанося ему удары прикладом винтовки. Как он мог меня увидеть? Не пойму. Но Енот тут же сдавленно прорычал:
- Стреляй…
Как будто я и сам не знал, что делают в таких случаях. Вскидывая ствол Калашникова, поймал на мушку мощное тело мутанта, усевшегося на сталкера, как уже на свою добычу.
Секунда — выстрел! Снорк дико заорал, сразу поворачивая страшную рожу в мою сторону.
И наши взгляды встретились, но ненадолго… Снова моя стрельба и мутант с ужасным ревом слетел с Енота, оставив на куртке сталкера длинные рваные полоски от когтей.
- Сука! - облегченно выдал Енот, посылая в снорка еще парочку выстрелов.
А мутант сделал круг по полянке возле БТРа, заходя на свою новую цель — меня! Енот его уже не волновал, дикий рык, быстро приближающийся снорк!
Я навскидку, от бедра, открыл огонь по нему, автомат в руках затрясло, Енот зачем-то закрыл уши, снова падая на землю, только лицом утыкаясь в траву.
Рык снорка стал похож на стон, медленно переходящий на плачь. Но его массивная фигура, резво двигающаяся на меня, заставляла продолжать стрелять, беспощадно опустошая обойму автомата.
Мутант пробежал еще метра три-четыре от силы, а затем начал замедляться, истекая кровью и устало хрипя, упал на землю, дергая конечностями. Жутковатое зрелище, но мы-то с Енотом уже привыкли. Хотя неприятно видеть сверху на себе стремную морду снорка, в отличие от прекрасного лица любимой девушки.
Енот все так же лежал, уткнувшись в траву. Чего это он? Я медленно обошел труп снорка, держа еще дымящийся «калаш» стволом вниз в одной руке, подошел к сталкеру:
- Живой? - слегка толкнул ногой его тело.
- Живой, - просипел Енот, разворачиваясь ко мне лицом. - Только…
Он вытащил из-за пазухи ладонь, обильно омытую алой кровью, испуганно глядя на меня.
- Вот черт, - только и смог произнести я, отбрасывая ствол и падая на колени рядом с Енотом. - Сейчас перевяжу, потерпи…
Спустя полчаса возни с медицинскими перевязочными пакетами, бинтами, ватой и прочим, мы сидели возле БТРа, привалившись спинами к его грязному колесу, а плечами друг к другу. Молча курили, наблюдая, как закат пожирает багряное солнце, прячет его за горизонт, окутывает Зону ночным одеялом страха, боли и ужаса. Надо бы выбраться за Периметр до наступления темноты. Чуть позже, Енот отдохнет еще полчасика и пойдем. Слава Черному, рана слабенькая, но широкая. Короче, жить будет, а не будет — заставим! Я невольно усмехнулся, выпуская в воздух сигаретный дым, а Еноту на это было наплевать. Он пристально смотрел вдаль, кажется, получая от этого удовольствие.
Мы с Енотом вышли в рейд сразу после моего «качания» в баре, собрались быстро, почти за час. Периметр прошли как всегда спокойно, потом на Свалку. Порыскав в Нокауте, нашли «Лунный свет», решили пройтись до Свалки. Наверное, зря… Сейчас бы не сидел рядом со мной Енот с забинтованным в несколько рядов торсом, я бы не любовался этим закатом, а был бы рядом со своей девочкой. А вообще, надо жить по принципу «что не происходит — все к лучшему». Хотя, это удел полных оптимистов, а в Зоне ты таким не будешь, хотя бы после первой стелс-атаки кровососа. Соната знала, что сегодня я могу и не прийти домой, наверное, уже привыкла девочка к моим финтам. Хотя, я ей пообещал больше не ходить в Зону ради денег… Может, «Лунный свет» сможет окупить затраты на бинты и вату, потребовавшиеся только Еноту? Я снова захихикал, прикидывая в голове, сколько же стоит моя жалкая жизнь? Мы как-то уже обсуждали это с Енотом, на что он сказал, что моя жизнь стоит максимум двух «Лунных светов» или одного «Золотого шара». Его же — бесценна!
Я засмеялся, прижимаясь головой и спиной к кромке бортика боевой машины, отбросил в сторону окурок.
- Ты придурок? - коротко поинтересовался Енот, наверное, уже уставший слушать мои хихиканья и смешки.
- Нет… А хотя… Да.
- Заметно, - так же сухо и безразлично ответил Енот, прикуривая новую сигарету.
Я глубоко вздохнул, поднимаясь на ноги и хватая автомат:
- Пошли, сталкер!.. Чего расселся?
Енот молча протянул мне руку, чтобы я помог ему встать.

Вечер меня не то, чтобы удивил… Он даже слегка ошеломил, так как я не ожидал, что Соната не будет спать, а встретит меня сразу, как только я устало войду в квартиру.
За Периметр мы с Енотом вышли уже к одиннадцати ночи, когда Зону уже окутала плотная и опасная ночь, а за Кордоном еще багровело красное солнце и полыхали остатки заката, погружаясь в сумерки.
Потом дошли до «Штей», сбросили все экипировку, а заодно и легкое напряжение, минутку поглазев на стриптизерш высшего класса. Тут же толкнули «Лунный свет» Бубне, потом деньги поделили, Енот остался в баре, чтобы пропивать свой заработок и залечивать раны, как он любит говорить, а я направился домой уже пешком, а не на «Минске».
До квартиры я добрался уже к полуночи…
Мы с Сонатой сидели на кухне, друг напротив друга за красивым столом, непонятно зачем пили крепкий кофе, хотя уже было за полночь, уже спать пора… Она предложила, я не стал отказываться, так как спать не хотел, а сон начинал медленно ерзать во мне.
Соната почти пристально смотрела на меня, иногда чуть-чуть улыбалась, снова прикрывая свою очаровательную улыбку чашкой.
— Ты ведь опять в Зоне был? — почти шепотом спросила она, слегка закусывая губу.
— Да.
— Опять деньги? Опять жажда наживы? — продолжала Соната, сделав еле заметный акцент на слове «жажда», от чего у меня в мозгах поплыли пошлые мыслишки. Она наверняка поняла это по моему взгляду, вмиг опустившемуся на уровень декольте, а затем вернувшемуся обратно в глаза.
Наверное, чтобы чуть подразнить меня, она тихо качнула головой, скидывая с глаз длинную челку, а затем подперла лицо рукой, выжидающе глядя на меня.
— И? — шепотом спросила она.
— Жажда, любимая… Жажда,- я сделал несколько маленьких глотков, отставил чашку в сторону.
Соната слегка прищурилась и, улыбаясь, задала новый вопрос:
— И как? Утолил жажду свою?
— Утолил, — лаконично ответил я, выкладывая на стол пачку денег. — Держи… Жена.
— Уже жена? Мы вроде не расписаны…
— Извиняюсь, — тут же осекся я, тоже подпирая рукой щеку и глядя на нее.
Соната привстала, приблизилась к моему лицу, осторожно поцеловала в губы и сразу прервалась, снова опускаясь на стул:
— Не извиняйся. Ты прав, — она весьма мило улыбнулась, отчего по телу пробежали мурашки, такие частые и колючие, но очень приятные.
Я несколько мгновений смотрел на Сонату, словно раздевая ее взглядом, думаю, что она так сочла мой уставший и влюбленный взгляд, направленный то ей в глаза, то на плечи, то на грудь. Наверное, я уже замечтался и начал засыпать одновременно, даже с открытыми глазами. Лишь негромкий, но глубокий и медленный вздох Сонаты пробудил меня, заставляя сфокусировать свой взгляд на ее лице.
Красивые карие глаза весело смотрели на меня, пробегая по щекам, бровям, губам.
— Допила? — тихо спросил я, указывая на чашку уставшим взглядом.
— Это намек? — слегка пошлым шепотом, вопросом на вопрос ответила Соната, чуть сексуально глядя на меня.
Я отодвинул в сторону свою чашку, медленно встал, подошел к ней, наклонился к симпатичному лицу почти вплотную. Она, весьма эротично закусив губу, чуть улыбнулась, продолжая пристально смотреть на меня.
— Намек… — шепотом ответил я, почти касаясь ее губ своими.
Соната так заводила меня, ее тихое и слегка неровное дыхание, которое я ощущал своим лицом, поджигало внутри огонь страсти, начиная сжигать мое терпение и усталость.
Девушка развернулась ко мне полностью, предоставляя моим похотливым глазам новую пищу в виде прекрасных нежных ног, закинутых друг на друга. Я уже точно знал, чего она ждет, понимал по жестам, по дыханию, по взгляду.
Соната выжидающе смотрела на меня и, видимо, уже не выдержав, шепотом спросила:
— Чего ты ждешь?
Я медленно погладил ее по щеке:
— Иди спать… — и снова сел за стол, глядя на нее. Я прекрасно понимал, что сейчас она может откровенно послать меня на все четыре стороны, даже дать пощечину за такие дела или хотя бы просто обидеться. Невежливо так поступать с девушками. Если бы это было в «Штях» и это видел кто-нибудь из клана, то без мордобоя не обошлось бы, уверен.
Сменив взгляд на виноватый, я тихо произнес:
— Можем поговорить пока что…
Реакцию Сонаты я не угадал, все-таки она такая загадочная, наверное, именно это в ней мне и нравится.
Она быстро встала, так же наклоняясь ко мне и шепотом ответила:
— Слова уже лишнее, — взяв мое лицо в ладони, она страстно поцеловала меня и я уже не стал сопротивляться, отдаваясь ее приятным рукам, ее нежным ласкам и объятиям.
Как же она целовала меня… Усталость после рейда и сон, так и не побежденный чашкой кофе, быстро ушли на задний план, а верх надо мной снова взяла физиология…
Схватившись за воротник рубашки, Соната резко подняла меня на ноги, обнимая за шею и продолжая целовать. В ответ я обхватил ее за талию, крепко прижимая к себе и гладя по спине одной рукой. Плавно перенес поцелуй на скулу, затем на подбородок, шею, так же обнимая любимую. Соната тихо выдохнула, закрывая глаза, слегка выгнулась изящной дугой, отдаваясь мне полностью, продолжала медленно гладить по плечам и спине.
Не думаю, что ждать уже имело смысл. Я и так срываюсь с цепи, словно бешеный пес, которым движет страсть и любовь… Соната тоже тает в моих объятиях…
Резко подхватив девушку на руки, я чуть улыбнулся, глядя на нее; она же крепко обняла меня за шею, приказывая тихим голосом:
— Не урони, котенок.
— Никогда в жизни, — и понес ее в спальню…

В баре с утра было мало народу, только те, кто ночью вернулся из ходки в Зону и еще не успевшие до конца «вывести радиацию» с помощью прозрачного и те, кто как раз вывел ее с «небольшой передозировочкой». И больше никого — ни стриптизерш, ни ветеранов, ушедших на рассвете в Зону за хабаром.
Сидеть одному за барной стойкой было довольно одиноко и неприятно. Хоть Рыжий и его конопатая морда немного веселила. Он так быстро бегал то в подсобку, то к столикам, собирая оставленный с ночи мусор в виде пустых бутылок, окурков и сигаретных пачек.
Я, как и всегда, с тоскливым лицом наблюдал старый мультик про страуса, иногда хихикая над его «шедевральными» фразами, иногда начиная с азартом всматриваться в кинескоп.
Честно говоря, даже не заметил плавный стук каблуков Динки, подошедшей ко мне сзади и севшей рядом на высокий стул.
— Эй, Рыжик, принеси мне коктейль! — девушка повелительно щелкнула пальцами, глядя на меня красивыми черными глазами. Бармен мгновенно скрылся в подсобке, принося пару бутылок с чем-то красновато-черным. Сколько был с Динкой, никогда не знал, что за коктейль она пьет. По запаху походило на смесь водки, какого-то дорогого лимонада и еще отдавало привкусом черных роз.
Я медленно перевел взгляд на Динку, поднимая глаза с линии декольте на лицо.
— Не засматривайся! — громко осведомила меня девушка, махнув рукой с уже горящей сигаретой перед моим носом.
В ответ на это я скорчил испуганную и невинную гримасу, оправдываясь:
— Да что вы, Диана Эдуардовна? Чтобы я… И на вас… Никогда, я же культурный!
И удовлетворенно засмеялся, прикидывая, как выглядел со стороны мой «спектакль».
Динка поцокала языком, глядя на меня, затем шепотом выдала:
— Шут.
— Я знаю! — и снова засмеялся, прикрывая лицо ладонью.
Динка медленно взяла бокал с коктейлем, сделала маленький глоток, облизывая губы кончиком языка; я же, подперев щеку ладонью смотрел на нее.
Девушка тихо вздохнула и тихо произнесла:
— Ну, вот что ты смотришь? Стриптиз хочешь?
— Нет, — я так же безразлично окидывал ее взглядом.
— Да ладно, не прикидывайся, пошляк! Сейчас бы небось за милую душу порукоблудил в сортире вместе с Патогенычем после моего выступления!..
— Ой, Динка! Не будь скучной! Чего ты сразу на пошлости переводишь?!
Девушка быстро подсела ко мне ближе, приближаясь к лицу и произнося горячим шепотом:
— А как будто тебе это неинтересно?
— Прикинь… Нет!
Динка ухмыльнулась, спрашивая таким же шепотом:
— Скучаешь по мне?
— Нет.
Девушка закусила губу, глядя на меня, а затем опустила лицо на уровень моих колен. К кому она обращалась, я понял позже, с трудом сдерживая смех.
— А ты, дружок, скучаешь по Динкиному чехольчику? — страстным шепотом спросила девушка.
Я хихикнул, прикрывая ладонью рот:
— Динка… Ты не Динка, а Петросян в юбке!
Девушка снова приблизилась к моему лицу:
— Приходи, если хочешь… Я буду ждать… — и осторожно погладила меня по щеке тыльной стороной ладони.
Я резко вскочил со стула, хватая со стойки свои сигареты:
— Знаете, Диана Эдуардовна… Мы с дружком подумаем об этом на досуге.
— Подумай-подумай… Хорошенько подумай.
— Угу, — тихо ответил я и пошел к выходу из бара.
А вдогонку еще раз прозвучал голос Динки:
— Подумай…
Я резко развернулся, глядя на нее через плечо:
— Подумал… Нет!
Динка мгновенно переменилась в лице, громким криком зовя своего гримера и по совместительству ухажера:
— Ска-а-ай! Он меня шлюхой обозвал!!!
Я на несколько секунд подавился воздухом, сразу понимая, что сейчас начнется. А через мгновение из коридора показался сам Скай и парочка его отмычек.
— Опа… — только и смог произнести я, расстегивая куртку и кидая ее на стул.
На мое великое удивление, сталкер сразу выхватил из кармана выкидной нож и уверенно пошел на меня.
— На улицу, — тихо ответил я, первым выходя из помещения и хватая на выходе какую-то короткую палку, похожую на дубинку Гоблина.
Через несколько секунд я стоял во дворе «Штей», ожидая появления всей компании. Скай, первый вышедший на меня неудачник, сразу огреб палкой по зубам, нелепо падая в грязь. А остальные двое бросились на меня. Хорошо, что без оружия ребятки, тогда повоюем.
Перехватив палку поудобнее, я вжался в угол, обозревая весь сектор атаки. «Вдвоем сразу не полезут, маневра мало, а по одному перебью…» — говорило подсознание.
Я снова окинул нападавших холодным хищным взглядом, как бы осведомляя их о том, что лучше не стоит подходить… Но, видать, сталкеры понадеялись на свое преимущество в количестве, совершенно забыв, что я ветеран, а они всего лишь отмычки. Махать палкой в углу было не очень удобно, поэтому спешно откинув ее в сторону, я принял боевую позу, ожидая первого удара.
В этот раз я не смог просчитать тактику противника — отмычки быстро вышли вперед, одновременно нанося удары ногами прямо в меня. От неожиданности я только успел прикрыть корпус сведенными вместе руками, чуть наклонившись вперед. Один удар попал мне в плечо, а второй точно в запястья, оцарапав кожу на руках тяжелой подошвой НАТОвского ботинка. Сразу оттолкнув от себя нападающих, я сделал небольшой шаг вперед, мгновенно сбивая одного из них с ног коротким ударом в челюсть и тут же метнулся из угла на площадку перед баром, поворачиваясь лицом к последнему сталкеру.
Оппонент не заставил себя долго ждать, уверенно двигаясь на меня и нанося довольно крепкие удары ногами. Быстро увернувшись от парочки таких атак, я снова отошел назад, опять прижавшись спиной к холодной стене «Штей». А отмычка в который раз резко бросился на меня, уже забыв про осторожность в пылу молниеносной атаки и этим самым совершил глупую ошибку, подойдя ко мне слишком близко.
Схватив сталкера за руку и дернув еще сильнее на себя, я точным ударом в его локтевой сгиб поставил врага на колени перед собой, наблюдая его оскаленную от боли физиономию. Тихий хруст переломленной кости и зверский мат отмычки… Но я не медлил, зная, что Скай с ножом уже может встать в самое ближайшее время. Короткий удар коленом в лицо опрокинул отмычку на землю и тот упал, нелепо вывернув сломанную руку в сторону, катаясь по площадке с разбитым носом и яростно матеря меня.
Плевать на это, я сразу осмотрелся по сторонам, замечая как рука Ская, еще валяющегося в грязи, медленно тянется к ножу, хватая испачканными пальцами в кожаной перчатке прорезиненную рукоять.
Я тихо усмехнулся, медленно подходя к сталкеру и повелительно наступил на его руку своим ботинком. От боли Скай почти завыл, сразу разжав ладонь и выпустив из нее клинок.
— Чисто для саморазвития: я ее шлюхой не называл, — тихим голосом с нотками злости и раздражения поведал я ему, на что сталкер ничего не ответил, так же корчась от боли.
Отпустив Ская, я сразу прошел в бар, наблюдая фигуру Динки, так же сидящей за стойкой и явно не ожидающей увидеть меня в нормальном состоянии.
Ее удивленный взгляд, слегка прикрытый длинными ресницами, говорил мне: «А знаешь, я и не сомневалась…»
— Еще раз такое повторится — отшлепаю! — шутя произнес я, одевая свою куртку.
— Пошел ты, сучонок! — зло прошипела Динка, схватив свои сигареты и быстро удалившись в гримерку.
Я тихо хмыкнул, как раз в этот момент услышав с улицы громкий голос Енота:
— Ты что, сука, дерзкий, да?!!
С непонимающей ухмылкой на лице, я мгновенно выскользнул на улицу, наблюдая, как Енотик яростно пинает ногами Ская, все еще лежащего в грязи рядом с ножом.
— Енот! Енот!!! Остановись! — смеясь, произнес я, закрывая лицо руками.
— А чего он? Крутой что ли, да? На, еще получи! — пару раз сталкер со злостью пнул ухажера Динки по ребрам, затем подходя ко мне. — А что тут было-то?
— Уже ничего, — все еще хихикая, ответил я. — Присаживайся, брат.
И сам сел на ступеньки возле бара, заинтересованно глядя на троих сталкеров, медленно поднимающихся на ноги.
— Ты чего злой такой, а? — кинув взгляд на Енота, поинтересовался я, наблюдая за тем, как сталкер быстро и торопливо прикуривает сигарету.
— Хем, — Енот замолчал, думая. — Как тебе сказать-то?..
Я сразу переменился в лице, понимая и чувствуя, что-то случилось.
— Говори как есть! Не тяни, мать твою!
— Короче, Хем, базу «Свободы» разнесли…
Я тихо сглотнул, глядя на Енота непонимающим взглядом.
А он продолжил, видя, что я то ли не понимаю, то ли не верю его словам:
— Долговцы вынесли всех, кто там был… Никаких признаков жизни на базе нет.
— Как так нет?! А Соната?! Она же утром туда ушла!
Енот задумчиво пожал плечами, докуривая сигарету:
— Короче, Патогеныч с Мухой у Кордона ждут. Собирайся, сам пойдешь туда, посмотришь…

Мы шли неровной колонной, в которой головным был Муха, а замыкал Патогеныч с тяжелым ПКМ на плече.
Муха, как и всегда, шел быстро, почти не глядя под ноги, только иногда разминая руки, затекшие под тяжестью СВД.
Холодный предутренний туман уже рассеялся, поэтому наша тропа в Темной долине была достаточно отчетливо видна. Солнца все-таки не проглядывало за серым полотном мрачных туч, предвещающим скорый Выброс. Лишь стаи черных воронов, кружащих над пустынной землей в смертельном полете, давали надежду на то, что это случится не раньше, чем через полдня. Хотелось в это верить, но птички иногда ошибались, взмывая в красное небо и тут же падая на землю с обожженными телами, подвергнувшимися сильному воздействию аномального поля.
Старый счетчик Гейгера уныло потрескивал в разгрузке Енота, шагающего немного позади меня, говоря о том, что уровень радиации в округе начинает заметно повышаться. А спустя еще несколько минут Муха обернулся, проговорив тяжелым голосом из-под маски респиратора:
— Влево, впереди аномалии.
На что мы все послушно кивнули, так же не растягиваясь поворачивая влево и начиная слегка подниматься в гору перевала.
В моих ушах стоял противный гул, то ли от того, что совсем рядом расположись и ждут своей добычи несколько мощных аномалий, то ли от того, что моя девушка уже могла быть мертва от пуль чертовых долговцев. Нервы внутри меня уже слегка задрожали, от этого на кончиках пальцев заметно покалывало, словно те «мясорубки» были в нескольких метрах от меня, но я держал себя в руках, еще крепче сжимая холодный автомат.
— Быстрее, брат! — не выдержав, прошипел я в спину сталкеру, опустив взгляд под ноги.
Муха ничего не ответил, только заметно прибавил шаг, плавно огибая большие валуны и низкорослые кустики с пожелтевшей листвой. А Енот еле слышно ворчал и матерился, поспевая за нами почти бегом, Патогеныч тихо сопел под тяжестью пулемета и рюкзака, но не произнес ни слова, понимая, что мне и Мухе сейчас не до разговоров.
Я тихо сплюнул в сторону, все же обгоняя Муху и начиная шагать еще быстрее, изредка поправляя на плече ремень автомата.
— Брат, спокойно! — крикнул мне вдогонку Енот. — Уже не успеем!
Я уже видел, как за небольшим холмом поднимаются в пасмурное небо несколько длинных дымных следов от сгоревшей техники, цистерн с горюче-смазочными веществами. Мои ноги почти бежали на автопилоте, хотя тело и разум сохраняло спокойствие, выдержку, сдерживали слезы душевной боли внутри меня. А в ушах уже начало стучать, словно отбивая барабанную дробь, к вискам прилила кровь, тихо долбя по мозгам… Наверное, слишком сильное радиоактивное излучение, или Выброс, или уже мои нервы не выдерживают… Плевать, я дойду, осталось метров сто.
База «Свободы» горела, и это было для меня ужаснее всего. Я видел этот огонь издалека, ощущал носом горелый запах автомобильных покрышек и человеческих тел.
Резко поправив на лице серую маску респиратора, я бросился вперед бегом, проскакивая последние метры за считанные секунды и прижимаясь спиной к холодному бетонному забору базы. А за мной сразу же подскочили остальные, тяжело переводя сбившееся дыхание.
— Муха, за мной! Патогеныч, прикрывай! Енот, замыкай!
Я быстро раздал приказы на выдвижение и первым нырнул в проем разнесенных гранатометным снарядом ворот. Первым, что заметил мой взгляд, был обгоревший труп свободовца, валяющегося в грязи лицом, еще слегка дымившегося, с запекшейся кровью на руках. Я медленно шел вперед, держа автомат у бедра на случай неожиданной атаки и осматриваясь по сторонам в надежде найти признаки жизни.
Но их не было… Все кругом отдавало смертью, паленым запахом, кровью и пороховыми газами перегревшихся от стрельбы автоматов.
Я глубоко вздохнул, сдерживая слезы, перепрыгнул разнесенный в клочья пулеметный бруствер из мешков с землей и направился бегом к корпусам.
— Парни, шарьте по территории! Ищите живых! — крикнул я и скрылся в дымном помещении.
Ответом были дружные «угуканья» сталкеров, прекрасно понимающих, что живых тут нет. Разделившись, они начали медленно и сосредоточенно обходить корпуса, словно ища грибы в лесу, глядя под ноги, иногда переворачивая трупы, чтобы убедиться, что они мертвы.
Я прошел пару коридоров по одному из корпусов, уже отчаянно держа автомат стволом вниз в правой руке, рыскал взглядом по опустевшим мертвым комнатам, но натыкался глазами лишь на трупы, пробитые пулями, обожженные, страшные.
В мутных глазах, потерявший всякий огонь надежды, зарябило, показалось, что слезы все же медленно стекают по моим щекам, плавно затекая под резиновую подкладку респиратора. Я слегка мотнул головой, желая выгнать из головы все мысли, повернул за угол, утыкаясь носом в последнюю дверь, толкнул ее ногой, почти вышибая с петель. А в ответ на меня упало тело долговца, которое я тут же откинул от себя длинной очередью в упор, только потом поняв, что это всего лишь труп. Чертовы нервы!.. Они все-таки вышли из-под контроля…
Я быстро залетел в комнату, обыскивая ее хищным взглядом — пусто… Только трупы и никого больше. Я развернулся, выходя из помещения и снова начал обходить все комнаты, переворачивая каждый труп, чтобы найти свою девочку, пусть даже мертвой, но найти…
А затем услышал сквозь шум в ушах громкий крик Енота:
— Хем!!! Хем, сюда!!!
Бросив автомат в сторону, я резко метнулся из корпуса на улицу, видя, как сталкер тащит на руках тело моей любимой девочки.
Я зажмурился, чтобы не видеть этого, даже прикрыл глаза рукой, скрывая от товарищей слезы и лишь новый крик Енота заставил «пробудиться»:
— Хем, она живая!!!
Я сразу подлетел к сталкеру, принимая на свои руки ее легкое тело, плавно опустил на траву, нависая над ней на руках и глядя на ее побледневшее лицо. Осторожно похлопал по щекам, шепча:
— Сонаточка, милая, очнись… Не умирай, пожалуйста…
Затем развернулся к сталкерам, глядя на их удивленные и отчаявшиеся одновременно лица:
— Аптечку! Быстро!!!
Тут же ко мне подбежал Муха, вышедший из ступора, присел рядом, доставая бинты, спирт и прочие медицинские вещи. А я, продолжая нежно хлопать Сонату по бледным щекам, шептал:
— Моя хорошая, очнись… Потерпи, все будет нормально. Мы уже тут, потерпи…
А Муха быстро разрезал куртку на ее теле, распахивая живот и видя длинный кровавый след, похожий на удар армейским тесаком, матной фразой осведомил меня, что это плохо и начал быстро готовить к перевязке бинты.
Я так же смотрел на лицо Сонаты, ощущая своей кожей ее тихое неровное дыхание. Она была без сознания, но медленно умирала от потери крови. В это время Муха осторожно плеснул на рваную узкую рану спирта из фляги, и жидкость растекаясь по телу, пробиралась в кровь, дезинфицируя область ранения. Соната негромко вскрикнула от пронзившей тело острой боли, открыв заплаканные глаза и глядя на меня.
Я тут же осторожно взял ее холодное лицо в ладони, шепча:
— Маленькая моя, живая… — нежно обнял ее, прижимая к себе. — Не плачь, пожалуйста…
— Ты тут… — сдавленно прошептала она, попытавшись тоже обнять меня, но без сил просто отдалась мне, продолжая тяжело и неровно дышать.
А я так же шептал:
— Я с тобой, моя хорошая. Все будет в порядке, не бойся… — пока не ощутил на плече руку Мухи и обернулся.
— Хем, — тихо произнес сталкер мне на ухо. — Я сейчас зашивать буду… Отвлеки ее, она будет орать.
Я тихонько кивнул:
— Хорошо, брат… Делай, — и стянул с лица маску респиратора, повесив его на шею. — Все будет хорошо, Сонаточка…
И осторожно поцеловал ее в губы, едва касаясь их своими губами. Она устало ответила на поцелуй, явно не желая сопротивляться, а потом снова вскрикнула, несильно укусив меня за губу — Муха начал осторожно зашивать рваную рану от удара тесаком.
— Тихо, маленькая… Не бойся, — прошептал я, продолжая ласково целовать ее.
Она замолчала, так же отвечая на поцелуй, из ее карих глаз медленно потекли слезы от боли, которые я начал осторожно стирать со щек. Было видно, что Соната терпит боль от этой «операции», а Муха старался все сделать быстрее, чтобы облегчить ее страдания, но нежно.
Спустя несколько минут сталкер негромко произнес:
— Готово… Приподними ее, я перевяжу.
Я выполнил все, что приказывал мне этот доктор-самоучка, и он быстро наложил несколько бинтовых рядов, крепко перетянув торс Сонаты белоснежной марлей.
И снова мы аккуратно уложили девушку на землю, подложив под нее мой длинный черный плащ с колпаком. Я присел рядом с любимой, осторожно гладя ее по ладони, а она смотрела на меня уставшим взглядом, испуганно моргая длинными черными ресницами. Даже сейчас, с большой потерей крови, она была невероятно обворожительна, растрепанные каштановые волосы, лежащие на ее плечах, слегка заплаканный взгляд, немного бледное лицо, закушенная нижняя губа… На это можно было смотреть, не отрываясь, что я и делал, наслаждаясь тем, что она жива, что рядом со мной и просто глядит мне в глаза. Но это продолжалось недолго, всю нашу «идиллию» прервал грубовато-веселый крик Енота:
— Хемульчик, иди-ка сюда! Подарок есть!
Я обернулся, видя, как Патогеныч и Енот тащат за руки крепко сложенного долговца с простреленными ногами. Остатки бинтов нелепо болтались на ногах, так и не дождавшись, пока их затянут в узлы.
— Он твой, Хем! — сказал Патогеныч, усадив раненого к корпусу стены.
— Внутрь затащи! — приказал я, снова глядя на Сонату. — Я скоро, милая. Мух, посиди с ней.
Сталкер ответил легким кивком головы, присев на мое место, а я быстро пошел в корпус, по дороге принимая из увесистой ладони Патогеныча острый армейский нож.
Ветеран хлопнул меня по плечу и, улыбаясь, произнес:
— Развлекайся, брат.
Ничего не отвечая, я прошел внутрь помещения, а за мной с азартом в глазах влетел Енот.

Я медленно подошел к дрожащему от страха долговцу, перекидывая из руки в руку тяжелый армейский нож и скалясь в кровожадной улыбке. Наклонившись к его испуганному лицу, я заметил капельки холодного пота, плавно стекающие по щекам сталкера. Недолго посмотрев в его испуганные глаза, произнес:
— Что тебе отрезать сначала? Может, руку?
Тут оживился Енот, внимательно наблюдающий за мной:
— Лучше ногу! Ему и так их ампутируют!
— Он дело говорит, — деловито сказал я, указав на Енота кончиком ножа. — Енот, держи его!
Сталкер тут же схватил долговца за плечи, повалив на пол и прижав к бетону, почти уселся на него, приговаривая:
— Заорешь, я тебе сразу глотку перережу, тварь! Режь, Хем!
Я медленно надавил ножом на ногу, почти на сквозную рану, которую долговец, скорее всего, получил во время штурма пулеметного дзота — только от «Печенега» такие дырки остаются, сразу видно. Пленный дико заорал, даже не столько от боли, сколько от испуга, заверещав дрожащими губами:
— Не надо! Пожалуйста! Не надо, не режьте!
На это я только усмехнулся, с силой полоснув по ноге ножом, а Енот зажал ладонью рот пленному, сдерживая его крик.
— Тихо, сука! — грозно произнес я и полоснул второй раз, наблюдая, как кровь медленным ручьем вытекает из раны. — Кто вас послал сюда? Зачем?
Пленный громко замычал, пытаясь откинуть руку Енота.
— Брат, пусти его, пусть скажет, — приказал я Еноту, и тот сразу отпустил долговца.
— Я из четвертого квада! Не режьте!
На это я, отрицательно качнув головой, воткнул нож в его ногу по самую рукоять и резко вытащил, разрывая мышцы и сухожилия пилообразной заточкой. Долговец заорал так, что даже Патогеныч влетел в помещение:
— Парни, потише вы! Девочка вся дрожит уже от страха! Хем, ее пожалей!
— Извини, брат! — и я сразу дал долговцу пощечину, которая заставила его успокоиться и стиснуть зубы. — Так, а что ты мне еще скажешь?
— Нас послали! Я ничего не знаю! Не режьте!
На лице пленного отчетливо читался настоящий страх и боль, он боялся, что я и правда разорву его на куски и потом скормлю слепым псам на Свалке. А я сейчас был готов сделать это, за Сонату хотелось разорвать его. Жаль, что нет того, кто успел полоснуть ее тесаком. Но ничего, на этом экземпляре рассчитаюсь.
— Короче, мне с тобой все понятно, — мило произнес я, улыбаясь. — Извини, я не хотел этого делать.
Долговец открыл рот в немом крике, испуганно таращась то на меня, то на нож.
Я медленно поднялся, вытирая лезвие о куртку пленного:
— Енот, разберись с ним сам, — я хихикнул. — Только подгузники ему поменяй, а то небось уже штаны полны!
Енот радостно засмеялся, а потом сразу сделался серьезным:
— Как скажешь, брат!
Я тихонько кивнул и вышел из корпуса, оставив сталкеров наедине. Подошедший Патогеныч деловито поинтересовался:
— Так быстро?
— Да, быстрее не бывает, — я удовлетворенно улыбнулся и подошел к Сонате. — Как ты девочка моя?
Она дрожащими губами, так же как и пленный, произнесла:
— Ты убил его?
— Нет, только помучил.
— Я боюсь тебя, Хем, — с небольшой улыбкой произнесла Соната и слабо обняла меня, прижимая к себе. Я сразу уперся руками в траву, нависая над ней и стараясь не давить на нее своим телом, да еще и полной разгрузкой.
А еще через несколько мгновений из корпуса раздался глухой выстрел, а затем из помещения вышел Енот, убирая ПМ в кобуру на разгрузочном жилете.
— Вот и все, е-мое! — он радостно хихикнул, беря уже приготовленную сигарету у Патогеныча и прикуривая.
От выстрела Соната тихонько вздрогнула, так же обнимая меня, затем отпустила, снова ложась на плащ.
— Отдохни, моя хорошая. Я сейчас вернусь.
Девушка понятливо моргнула, прикрыв глаза и ровно задышав.
А я подошел к Патогенычу, тоже прикуривая.
— Быстро вы с ним, — с сожалением произнес ветеран. — Могли бы и узнать чего-нибудь, детишки.
— А чего узнавать-то? — затянувшись дымом, ответил я. — Не долговец он.
— Как это? — непонимающе уставился на меня Енот.
— Вы когда-нибудь видели, чтобы «Долг» бросал своих, даже раненых?
На это сталкеры отрицательно покачали головами, а я продолжил:
— А видели, чтобы долговец умолял о пощаде?
Ответ был таким же.
— Ну вот! — подвел итог я. — Это не «Долг». Кто-то нарядившийся в их форму, но не «Долг». Тем более он ничего не смог сказать, кроме как «я из четвертого квада». Серьезно звучат эти слова? Да у них полно этих квадов! И еще, настоящий долговец не сказал бы даже этого! Вот только кто это может быть?
— Ну ты и Холмс, Хемуль… — удивленно глядя на меня, произнес Патогеныч.
— Я не Холмс. Я просто давно в Зоне, — улыбнувшись, ответил я. — Только кто это? Я не пойму этого!
— Может, «Монолит»? — подал предложение Енот.
— Вряд ли. Зачем им «Свобода»? Сидят у Радара и в ус не дуют.
— Одиночки?
— Думаешь, кто-то из наших? Кому это надо? И знаешь, вряд ли наши полезут на «Свободу» — силенок маловато для этого, перетрухали бы.
— Может, грешники?
— У нас с ними давно счеты, а со «Свободой», вроде, они не связывались. Если из-за меня и Сонаты… Решили так отомстить мне? Да не, тогда поймали бы ее где-нибудь в Зоне и пришили, а не полезли бы на целую базу. Пойми, Енот, штурмовать базу это непросто. И народу они тут положили… — я окинул взглядом территорию и продолжил. — Фигня. Нет связи. Знаете что, парни? Наверное, вы идите-ка в Зону по их следам, найдете. А если не найдете, то обеспечьте прикрытие нормальное, Сонату за Периметр вытащить надо.
— Безусловно, брат. Муху с собой возьмешь?
— Да, он врач все-таки. Вдруг ей хуже станет? Я-то только бинтовать умею и все, а он хоть вколет что-нибудь. Ну ладно, давайте, парни! Пока!
— До встречи, Хем. Удачи вам!
Я уже пошел к Сонате, присел рядом, глядя на нее:
— Скоро дома будешь, малышка. Не бойся ничего, я с тобой.
— Я и не боюсь, — она слегка улыбнулась.
Я осторожно поднял ее на руки вместе с плащом, отдав приказ Мухе, пошел с базы…

Спешно выйдя из пропитанной низким едким туманом Темной долины, мы двинулись на северо-запад, плавно обходя Милитари по крутой параболе. Следовало бы прибавить скорость движения — Выброс был совсем близок, судя по темно-свинцовым тучам, постепенно заволакивающим небо. Но я ничего не стал говорить Мухе, идущему впереди и зорко осматривающемуся по сторонам. Сталкер-снайпер и так наверняка знал, чему предшествует такая резкая перемена погоды. Только иногда я мог уловить его слегка нервный взгляд и слышал тяжелое дыхание, сдавленное черной маской респиратора.
Соната молча лежала на моих руках, прикрыв глаза и медленно и ровно дыша. На нее респиратор мы не стали одевать — дыхание девочки и так часто перебивалось, не хватало полной остановки.
Сдвинув автомат на бок, я уверенно шел за Мухой, стараясь идти по его следам на случай незамеченной близкой аномалии. А впрочем, сейчас все аномалии уже утратили свою силу и мощь, могли оторвать только руку или ногу. Но и так в Зоне проживешь недолго, максимум час-два, если повезет не встретиться с кровососом или прочей тварью. Радиоактивное излучение быстро проникало в кровь через рану, начиная смешивать страшный коктейль с лейкоцитами, кровотечение не останавливалось, не желая сворачиваться. Даже жгуты и бинты редко помогали. Поэтому мы и старались как можно скорее вытащить Сонату за Периметр, пока она не нахваталась повышенной дозы радиации. Сверху живота, перевязанного несколькими рядами бинтов, мы укрыли ее моим защитным плащом, затянув лямки на ногах и плечах.
Высоко над нашими головами уже поблескивало «Северное сияние», вызванное мощным излучением перед выбросом, гуляющими в открытом полете радиоактивными квантами, сталкивающимися друг с другом, словно тучи во время грозы.
Вскоре Муха подал сигнал на остановку, присев у высокого дерева и снимая респиратор. Опустив Сонату на землю, я присел рядом:
— Сколько еще до Выброса?
— Часок будет… — Муха задумчиво посмотрел на меня. — За Периметр не успеем выйти, рисковать с ней не стоит. До схрона минут пятнадцать ходьбы, может, там переждем?
Я сплюнул в сторону, глядя в серые глаза сталкера:
— А куда деваться-то?.. Конечно, там. Только давай сразу наметим маршрут после Выброса…
Муха кинул взгляд на ПДА:
— Через Свалку потом?.. Самый безопасный маршрут, только Собачью деревню придется пройти насквозь всю…
— Патронов и стволов в схроне возьмем, отобьемся, если что. Давай, а оттуда и вылезем на Большую Землю.
Сталкер слегка кивнул, но по его загадочному лицу было видно, что сталкерская сеть не передает никаких приятных новостей.
— Что? — сразу спросил я.
Муха помолчал, явно думая, затем тихим голосом произнес, кидая на меня слегка испуганный взгляд:
— «Долг»… Они на Кордоне бойню устроили. Теперь там военных, как муравьев в муравейнике. Пройти трудно будет.
— Опять «Долг»? — удивленно уставился я на Муху. — Черт, брат, это не «Долг»! Должники еще не связывались с военными никогда!
— Я знаю. Думаешь, это новая группировка?
— Я ничего не думаю! Мне сейчас не до них, только бы ее вытащить и все!
— Понятно. Вытащим, не волнуйся, Хем. Пошли в схрон.
Я снова поднял Сонату на руки и мы быстро двинули к укрытию.

* * *

Выброс настал как по расписанию, точно через час. Сталкерская сеть еще не врала ни разу, сколько ее знаю. Но в бетонном схроне под землей, на глубине около двух метров, он был не особо страшен. Только, как и всегда, закружилась голова, а затем резкий шум в ушах выбил из нее последние нормальные мысли, из носа тонкими струйками потекла кровь.
Мы с Мухой почти в обнимку повалились на старый матрас, положив Сонату напротив, предварительно вколов ей неплохую дозу снотворного. Девочка сейчас ничего не чувствовала и спокойно спала. Я даже завидовал ей в этом, крепко стиснув зубы от тупой боли во всем теле. Муха вцепился мне в плечи, уткнув голову в грудь и прижавшись ко мне. Слегка мычал от боли, тихо сопя кровоточащим носом, немного дрожал, передавая вибрацию своего тела мне. Мне было не лучше: уткнувшись носом в холодную стену и прижавшись к ней щекой, я молчал, ощущая, как комок крика стоит в горле. Счетчик Гейгера в разгрузочном жилете сталкера уныло затрещал, говоря, что уровень радиации вокруг заметно превышает допустимую норму. Я сильно зажмурился, покачал головой, выгоняя из нее этот настойчивый шум, а он никак не уходил, только начинал пульсировать, то тише, то сильнее долбя по мозгам. Перед глазами поплыли красноватые круги, смешивающиеся в неадекватные для моего разума метаморфозы. А сверху, на крышу схрона, будто надавил мощной ногой взрослый псевдогигант, с потолка посыпалось легкое сероватое крошево, осыпающее наши тела. Стены укрытия заметно затрясло, шум в ушах начал нарастать, яркие круги перед взглядом в темноту быстро запульсировали… А потом все кончилось, замерло в безмолвной тишине…
Я сухо отпихнул от себя Муху, ставшим таким тяжелым в одно мгновение, а сам, придерживая голову одной рукой, поплелся к Сонате и присел рядом, аккуратно вытирая с ее лица струйки крови из носа. Она спала, спокойно и безмятежно, словно ребенок, изредка двигая красивыми бровями, тихонько сопя окровавленным носиком.
Я, молча, смотрел на нее, автоматически гладя по щеке тыльной стороной ладони, облаченной в кожаную перчатку с отрезанными пальцами.
— Моя хорошая… Моя маленькая, — еле слышно шептал я, зачарованно и влюблено глядя на ее миловидное личико. Двумя пальцами осторожно отодвинул на плечо прядь ее длинных пушистых волос, закрывающих правый глаз, немного улыбнулся.
Муха тихонько бурчал, ворочаясь в дальнем углу помещения, говорил мне, что надо побыстрее уйти отсюда. Я и сам это знал — после Выброса появлялись новые кровожадные твари, упорно рыскающие по Зоне в поисках пищи, сталкеров, которые не ожидали радиоактивного извержения и остались погребенными под слоем электромагнитных квантов. А схроны и нычки в такое время становились объектом общего внимания — мутанты шли сюда, как в холодильник, зная, что где-нибудь точно осталось тело зазевавшегося сталкера, а мародеры и сталкеры — за оружием и хабаром, собирали трофей, а заодно и славу, потом рассказывая в баре, что нашли легендарного ветерана, не успевшего укрыться от Выброса. А сами-то обычно находили еще живых, просто контуженных собратьев, и хладнокровно добивали выстрелами в упор, забирая себе все ценное.
В общем, это уже не мои проблемы, за себя, Сонату и Муху я смогу постоять, пусть даже с одним магазином в пистолете… Кстати, где автомат?
Я обернулся, рыская взглядом по схрону, быстро нашел свой «калаш», поставленный в угол, и слегка облегченно выдохнул:
— Пойдем, Мух? Пора бы уже на Периметр тащиться, а то гости пожалуют еще…