Всегда мечтал о карьере военного (мой собеседник - k0s7er)

Смеркалось. За разрушенным окном шла ядерная зима, уже третья в этом сезоне. Падал снег. Фиолетовый снег, разъедающий все вокруг. Люди, вернее остатки людей, в панике разбегались под крыши, многие не успевали, посему город, а вернее все, что от него осталось, заполнился криками и стонами умирающих.
Этот древний-древний мир. Одномоментно он превратился в груду дымящихся развалин и охваченных ужасом выживших. Странно, но никаких мутантов не появилось, только сотни тысяч трупов и калек, разбросанных по Великим Руинам Анкроума. Анкроум некогда был величайшим городом, а теперь покоится в руинах. И вот по его разрушенным улицам бродят остатки человечества, бьют, пьют, насилуют и всеобще веселятся.
Правитель, а вернее управленец сего города — Мафусаил Дормидонтович Зильберштенхац, мало заботился о выживаемости населения. Вернее сказать люди ему нахрен были нужны. Его заботила его личная слава. Все ничтожно, а он вечен...

-Муся, брось ты ее, го к нам, тут водка есть!
-В Уберхенвуд, сволочь! Лесом иди! Я с нее не слезу!
В общем, пока Мафусаил Дормидонтович был простым бродягой, он тырил металл со всего, что видит. Особенно ему нравились трубы. На одной из труб он и сидел, раскручивая гайки и скидывая их аккуратненько в мешочек.
Муся уже заработал славу вольного металлоискателя, собирая по руинам Анкроума все, что притягивать его магнит. Он толкал сталь и Правленцам, и бригаде Черных Подпольщиков — группировке, бывшей когда-то шахтерской бригадой, но, после неудачно взорванного Мусей лет эдак пятнадцать назад водопровода, не знавшей душа. В общем, собирал сталь и толкал направо-налево за немалую монету. Немножко грабил правленческие караваны и простых путников, гоповал на стальные детали, пил водку, бир морды, насиловал, убивал — в общем делал то, что и делало семдесят процентов ивущих в руинах, только еще и сталь толкал. Честно или как заработанную — всем было накласть, лишь бы толкал. Из стали делали винтовки Шурпа, ножи и прочую хрень для сокращения и без того малого населения городка. Вернее его руин.
-Муся, придурок, это остатки газопровода!!! Там давле...
Раздался взрыв...
-Вот это накрыло! Ву-ху! Пацаны, собирай металл! Эй! Пацаны! Паца... Пацаны?
Муся оглядел поляну. Вокруг была лишь и без взрыва выжженная земля, по которой равномерно разметелило пятерых его помощников.
-Ну и что, мне больше достанется! - обрадовался Муся и пошел собирать трофеи.
Рядом с чьей-то чудом уцелевшей ногой (как уцелел он сам история умалчивает) Мафусаил Дормидонтович нашел книжку. Тоже чудом уцелевшую. Открыв ее он прочел:

«Свалить из брегады.
Нойти пацаноф.
Сколотить банду.
Зохватить аванпост, сделать базу.
Зохватить власть.»

«Вот оно!» - подумал Мафусаил, - «Власть! И слава завоевателя! И меня будут бояться! Все!»
Подумал и бухнул.
«Вчера вечером за углом ратуши была жестоко изнасилована женщина. Кому интересно — ее труп до сих пор валяется там, его охраняет кружок некрофилов.»
«Подобными заголовками пестрили все листовки за последние месяца три. И не лень кому-то бумагу переводить? Людям порой и зад подтереть нечем, а они новости пишут. И еще про маньяка какого-то.»
Мафусаил Дормидонтович, тот самый маньяк, упивался славой, что несли ему газеты. Однако его сосед по подвалу не считал это достижением, а лишь «порчей важного сырья».
Но этого было мало. Муся жаждал большего. Он собирал единомышленников уже третий год, у него в распоряжении уже было три тысячи человек пушечного мяса и «элитная часть» в сотню рыл.
Он готовился к Высшей Цели.
Снести управленцев.

-Измена! Измена! - горожанин с фиолетовой мордой, стекающей ему на грудь, бил в набат. Его руки тоже потихоньку стекали на снег. Под крышами вокруг площади толпился народ, редких неудачников и простое быдло выталкивали на снег, где он, корчась и воя, превращались в гниль.
«Очередная ядерная халтурка!» - подумалось Зильберштенхацу. - «он должен был минут пять как сдохнуть!»
С этой мыслью он достал из сумки тесак, схватил беднягу за волосы и оттащил от набата.
-Слушайте сюда, народ Великих Руин! Этот тип станет первым в сопротивлении, в шагах, которые я предприму, дабы все поняли мою сущность! За моей спиной треть населения Анкроума, они вооружены, на них черные плащи, они пройдут победным маршем по вашим рыдающим и разлагающимся телам даже в сей прекрасный снегопад! Нынешняя власть даже не может вас по нормальному укрыть! Кто из вас обеспечен постоянным укрытием и не скитается по подвалам и руинам? Я вам отвечу — единицы! Посему моя воля — воля народа! А раз так, то я открою вам правду!
Однажды, когда я снимал трубы, я увидел вспышку. Из той вспышки мн явился Некто. Он сказал мне — ты будешь моим заместителем в миру — и даровал мне спасение! Пятеро моих людей погибли, но я, оказавшись в эпицентре взрыва, не получил ни царапины! Теперь я стою пред вами, под этим разъедающим снегом, который уже почти убил этого беднягу, и на мне ни царапинки! Посему сочтите меня посланником Всеверховного, наделенного могучей Силой! За три года меня пытались убить двадцать три раза, но я жив! Чем я не бог? Преклонитесь мне, и я спасу вас! А сейчас я спасу этого беднягу от мучений!
Перехватив удобнее тесак он с силой вогнал лезвие в грудь умирающего. Тело дернулось и обмякло, продолжая гнить и растекаться по снегу. Освинцованные ботинки оратора наступили на спину трупу, сам он был одет в освинцованную куртку-плащ, рука в освинцованной перчатке подняла тесак вверх.
-Ну, кто преградит мне дорогу?
В толпах послышалась возня, под снег вытолкнули десятка два людей, которые начали истерично метаться в поисках укрытия от снега. Три человека в капюшона вышли на улицы. В руках они держали не то тесаки, не то мечи. Специальная снегоустойчивая сталь блестела зеленоватым. К ним присоединился Мафусаил.
-Вы видите? Мои люди тоже не восприимчивы к снегу! Они избранные, они связаны со мной! - Он провел тесаком по площади. - Эти люди выразили протес против нашего движения! Они не хотят жить в покое, они хотят дохнуть под вечно просачивающимся снегом, выплевывая остатки своих органов и сдирая с себя стекающее гниющее мясо! Да будет милостива их смерть!
Четверо в черном окружили ревущих от боли и ужаса бедняг, сжали кольцо. Через секунду началась резня. Жестокий заруб. Легированная сталь, заточенная до остроты бритвы, превратила фиолетовый снег в красную кашу. Крики ужаса больше не раздавались с площади, они лились из толп, что до сих пор стояли по периферии. А вот по площади летали обрывки кишок и лоскуты окровавленного мяса.
Четверо разошлись, двое стали по краям от постамента набата, один отошел чуть назад. Главный остался.
-А теперь я хочу, чтоб вы привели меня к вашим Правленцам!

Через пятнадцать минут толпа была у единственного целого здания в городе — у Бункера Советов.
Внутри, в холле, располагалась молельня. Сюда приходили все, кто верил в то, чего нет. Увидев служителя, Мафусаил вспыхнул яростью.
-Схватить!!!
Вскоре был сооружен во дворе кол, к которому буквой /\ было прилажено и укреплено два бруска. К ним привязали ноги священника, руки вытянули вверх, а в центр кола сзади прицелили большую заточенную арматуру, заряженную в баллисту.
-Они придумали это оружие, они от него и уйдут! Пусть смерть его будет легка!
С этими словами он сорвал стопор тетивы, усы баллисты разогнулись и арматурина врезалась в бревно, пробив его грудь священника навылет, нанизала еще двоих зевак и застряла в воротах Бункера.
Священник заорал и тут же захрипел, захлебываясь кровью из прорванного и торчащего наружу легкого.
-Я милостив сегодня, но более никогда таким не буду! Преклонитесь, ничтожные, и я отпущу душу сего нерадивого бедняги с миром!
Народ стал опускаться на колени. Мафусаил Дормидонтович (не называть же его снова Мусей после таких делов?!) оргазмировал от лившихся на него черной славы, людского страха и уважения.
Почти сразу новое правление начало плевать в сторону людей, волей или неволей поддержавших его. Публичные казни изменников Новой Руке Власти И Религии проходили почти каждый день в разных частях Великих Руин. На многих из них приговор в исполнение приводил сам Мафусаил Дормидонтович. В народе он звался Черным Богом, Тщеславным Подонком, Убивцем На Снегу и другими именами. И титулами.
Он получил все, что хотел.
Его боялись, его, даже можно и так сказать, уважали.
Ему поклонялись.
Людям запрещалось смотреть на него, при его приближении все должны были падать ниц. Тех, кто не исполнял приказа убивали на месте специально обученные снайперы. Ему никто не мог перечить, у него везде были уши, глаза, и, что самое главное, руки. За год его правления было жестоко подавлено с десяток так и не выхлестнувших на улицы бунтов. Заговорщики были перерезаны еще у стола, во время составления плана.
Он каждый день хватал с улиц ту, что ему захотелось, вел к себе, развлекался с ней, а после мог в чем мать родила выбросить на улицу, даже если шел очередной кислотный фиолетовый снег. Некоторые сами ложились на него, веря, что так на них снизойдет Благодать Всеверховного и милость Черного Бога Мафусаила Дормидонтовича. Но ни о какой милости речи не шло — всех выбрасывали на улицы, измученных, иногда избитых, иногда искалеченных, а иногда и в мешке для трупов.
-Вот же идиоты! - приговаривал Мафусаил Дормидонтович, Вечный Владетель и Управленец земель Великих Руин Анкроума. - И почему они верят мне?
-Страх заставляет поверить во все, мессир. - Его первый помощник был не из робкого десятка, но и он предпочитал смотреть по возможности в пол. Ведь у Мафусаила Дормидонтовича всегда был по рукой тесак, и три головы, некогда принадлежавших его первым помощникам, уже украшали полки его кабинета. - А еще вы дали им веру, надежду, и мал-мальски защитили, построив стену вокруг Руин. Ничего, что колючка на ней висит вовнутрь, минные поля тоже внутри периметра и пулеметы на вышках обращены к городу, зато ни одна мышь не проскочит! Э-э...
Мафусаил Дормидонтович одарил его таким взглядом, что волосы поседели даже в штанах. Он ждал, когда его голова украсит сей кабинет, для него это была честь. Но этой чести он не удостоился. Пока что.
Правленец ухмыльнулся, похлопал его по плечу.
-Знаешь, а ты прав! Чертовски прав! - Правленец наклонился к уху своего помощника и с гордостью и высокомерием, интонацией принижая всех до уровня плинтуса, прошептал, - Они зовут меня Богом! - а затем закричал навесь кабинет, - И мне это нравится!!!

Три дня спустя Мафусаил Дормидонтович вышел на балкон, дабы народ мог пообщаться с Богом и посмотреть на того, в кого верили. Пусть и под страхом смерти, но зато быстрой и безболезненной. А еще он избавил их от наездов Черных Подпольщиков, усадив их головы на колья в разных частях Руин Анкроума.
Его высокие тяжелые черные ботинки с коваными подошвами выглядели шикарно, особенно, когда он вплавил в них стальные шипы, лезвия и прочие отнюдь не декоративные украшения. Пропитанные свинцом черные мешковатые штаны, заправленные в эти самые ботинки чуть ниже колена, украшали цепи, амулеты, маленькие кармашки с ножами и прочая дребедень. К кольцу на поясе цеплялся знаменитый тесак, лезвие которого отливало зеленоватым оттенком. Плащ был обит по краю небольшой цепью, прикрепленной к нему кожаным переплетом. Само полотно плаща состояло из небольших лоскутов, и приглядевшись, можно было разобрать, что сделано оно из скальпов. В куртке, тоже просвинцованной, таилось несколько ножей, тесаков, фальшеонов, в рукавах были вшиты длинные спицы. Грудь была усилена стальными пластинами, на локтях имелись жесткие вставки.
Он натянул капюшон на голову и прошагал к краю. В абсолютной тишине казалось, что звон его подков разносится по всему городу. Люди столпились, глядя на него. Рядом с Мафусаилов Дормидонтовичем стоял его первый помощник, седой что мел.
Мафусаил стоял у края плиты, именуемой балконом, под плитой из земли торчали сотни арматурин. Это была излюбленная казнь Правленца, когда сталкиваешь тело вниз, оно пролетает несколько метров и нанизывается на эти колья. Раз в месяц добавляли еще колов, подтачивали их и снова сбрасывали неверных режиму. В общем, когда Правленец стоял у края, внезапно его помощник сорвался с места и побежал на Мафусаила. Обхватив Мафусаила за грудь, он с силой оттолкнулся и прыгнул вниз, утянув за собой и Зильберштенхаца. Оба они, пролетев вниз порядка трех метров, распластались на частых метровых кольях.
В этот момент в толпе, пришедшей на аудиенцию, взгляды резко изменились. Одни считали, что диктаторство закончено, вторые — что спаситель их погиб. Третьи просто хотели махач. Толпу разогрела бывшая армия бывшего Вечного Правленца, закинув туда несколько десятков ножей, фальшеонов, пистолетов. Им хотелось зрелища и только. Сама стража, наблюдая за зрелищем расселась на крышах рядом стоявших руин, часть из них были все-таки втянуты в кровавую баню. Всем им было наплевать, что сейчас произошло. Наплевать им и на правленца. В городе воцарил хаос и анархия. Сначала произошла резня на площади перед Бункером Советов, постепенно драки и стрельба растеклась во Великим Руинам. Вокруг рушили остатки строений, убивали не похожих на себя, грабили, бухали, били морды, насиловали не успевших спрятаться женщин, подростков, бабушек, всех, кто попадался под руку.
Так был отпразднован Первый День Свободы без тяжелой руки Владетеля Земель Руин Великого Анкроума. Так закончилась история Тщеславного Подонка.
Вскоре на улицах зазвучала песня.

А на въезде в город висел изрешеченный пулями знак. Из-под ржавчины едва виднелась надпись, и гласила она «Welcome to Ank-Rome».