Аламо навсегда

Аламо навсегда…

Витек проснулся сам по себе. Это довольно редкий случай в его суетливой жизни. Обычно его будили. Чаще всего – пинком. Реже – ударом руки. Еще реже – тычком автоматного ствола. И два раза было – трясли за плечо и давали стакан водки, все гуляли и его угощали. Ну и иногда его поднимали естественные надобности.

Вчера он удачно забился в почти целую трансформаторную будку. Крыша протекала только в одном северо-восточном углу, и если поджать ноги, то можно было спать почти по-царски.

Можно здесь еще пару ночей перекантоваться, подумал Витек. Сейчас ему прямая дорога в местный погребок была, там всегда можно сухариком разжиться, или миской баланды на кухне. Почистить им ведра три картошки, могут и кусок мяса дать. Так, мечтая о приятных вещах, он выбрался из своего логова на пронизывающий ветер, и кутаясь в изодранную брезентовую куртку, кинулся к черному провалу полураспахнутых ворот. Непонятки начались сразу.

У костра никого не было. Такое редко, но бывает. Рядом стояли оставленные без присмотра котелок и чайник. А вот такого не бывает никогда.

Здесь, в Зоне, лишних чайников не было, чтобы без присмотра их бросать. У Витеньки все его имущество по карманам умещалось. Спички с кисетом травы, непонятно какой смеси, у самого сердца лежали, нож и ложка в голенищах сапог, и пустая консервная банка в кармане. Вместо кружки. А котелка или чайника у Вити и в лучшие его времена никогда не было. Через периметр Зоны он перешел абсолютно нетрезвый, потом жил на Кордоне долго, пока его не только поить, но и кормить не перестали - дурачки повывелись и жалостливые новички тоже.

Тогда он на Свалку подался, а потом носило Витеньку в пьяном угаре по всей Зоне из конца в конец, и ничего с ним не случалось. Кроме двух старых и привычных несчастий – безденежья и похмелья, но к этим бедам Витя относился философски.

Однако дураком он не был, мозги еще не все пропил, поэтому, в чем тут дело, догадался быстро. Скучно народу, до выброса два дня осталось, за ограду выходить не хочется, а на месте сидеть надоело. Вот они и решили развлечься. Схватит человечек посуду, и огребет неприятностей по полной программе. Ладно, если просто морду в кровь расхлещут, могут, в азарт войдя, и ребра переломать. Но и тут есть правильное решение.

Присел бродяга к огню, котелок к себе пододвинул, а там лапша с тушенкой в бульончике болтаются, а запах! Ложка сама по себе оказалась у него в руке и так и замелькала туда-сюда, словно живая. За воровство бить можно и нужно, а за то, что человек голодный, и поел вволю – нельзя…

Заскребла ложка по дну котелка, запил Витя королевский завтрак сладким чаем из чайника и почувствовал себя совсем хорошо.

- Спасибо! – насмешливо крикнул он в темноту, где по его предположениям скрывались незадачливые шутники, и весело хохотнув, отправился дальше.

Картошку чистить уже не хотелось, а мечталось о бутылке пива или стопке водочки. То, что доктор прописал, после сытного обеда. Или ужина. Да даже полдника.

А на центральном дворе тоже было пусто. Все попрятались, и следят, что он делать будет. Уж если сталкеры решили повеселиться, то они в своем порыве к смеху берегов не знают. Вспомнил он одну историю на Свалке, когда шутки ради одного новичка приговорили к посажению на кол. Утром бы его прогнали прочь пинками, только он за ночь успел себе вены перерезать. Вот такая вышла несмешная история.

Его, правда, трудно на мякине провести. На Витеньку где сядешь, там и слезешь. В этом уже убедилась и семья, и школа, и армия с дисциплинарным батальоном, и его семья, состоящая из визгливой жены и такого же голосистого детеныша, да и государство в целом.

Все на Вите обломались, всех он победил, как ему по имени и было положено.

Только победа эта была как у товарища Сталина – блестящая и бесполезная. Стал он от всех свободен и никому не нужен. Так и привела его дорога прямо в Зону.

Ладно, подумал Витенька, посмотрим, кто будет в конце громче смеяться.

Зайдя в местный бар, бродяга первым делом перескочил за стойку и присосался к банке с пивом. Живительная влага заурчала в отвыкшей от райского вкуса глотке. Вместе с пивом в Витю вливалась и решительность. Допив вторую банку, он взял упаковку в руки, и решительно шагнул в «святая святых» – кладовую бармена.

И уж там он развернулся во всю ширь души голодранца!

Грызя чипсы и прихлебывая пивко, Витя преображался. Раздевшись догола, он протер свое истомленное грязью тело гигиеническими салфетками. Натянул комплект армейского нижнего белья. Торс облачил в тельняшку десантную, ноги полмира прошедшие, обул в берцы спецназовские. Гулять, так гулять, решил Виктор, один раз можно развлечься по полной программе раз шутники не против, и вытащил из шкафа лучший защитный костюм из имеющихся в наличии. «Берилл-12» лег на его плечи, превращая доходягу в былинного богатыря. Теперь оружие. Это отдельная песня. Оружие – это основной признак свободного человека и гражданина. В каждом домике мирной и безопасной Швейцарии стоит армейский сейф с боевым оружием. Там, уходящему после сборов гражданину, государство отдает в вечное пользование его винтовку и пистолет. Республика знает, что в тяжелое время ее граждане придут на защиту не с пустыми руками. Может быть именно поэтому Швейцария такая безопасная страна?

Виктор выдернул из пирамиды ВСС «Винторез». Расширенный магазин на двадцать патронов, плавный ход курка, замечательная оптика. Гладкий приклад, к которому так и хочется прижаться щекой.

- Судьба моя часто зависит от пули, мне пуля защита в неравном бою! – продекламировал Витя вслед за лордом Рокстоном.

Британцы в этом деле неплохо разбирались, покорив половину мира и замахиваясь на оставшуюся. Да надорвались…

- Отряд «Монолита» идет к Периметру, - захрипел молчавший до этого передатчик. – Судя по двум плотикам, будут через реку переправляться, - добавил голос. – Десятка полтора в экзоскелетах, да налегке единиц тридцать - спасайся, кто может! Кто не может - храни вас Черная Звезда. - хрюкнул напоследок динамик и замолчал.

И понял Витя, что опять попал, как кур в ощип. Все люди сгребли свое добро и кинулись в бега, а он в будке момент повального бегства пропустил.

Было такое и раньше на планете Земля. Сидели в далекой Америке, на краю света, пацаны конкретные, краса и гордость свободной Республики Техас. Были они поголовно убийцы: кто карточный шулер, кто конокрад, а кое-кто и вообще политик. Сидели они в местечке под названием форт Аламо, почти на самой мексиканской границе, чтобы было куда бежать, если за их шкурами явится разгневанная погоня из США. Да только пришла беда, откуда не ждали. Первыми за их скальпами явились замордованные до потери страха мексиканцы. Собрались толпой в десять тысяч человек и окружили две сотни белых стрелков в Аламо. С перевесом в пятьдесят раз можно и расхрабриться не на шутку. И предложили мексиканцы поганым гринго сдаться.

Те их не поняли…

Как так, свободный человек оружие в сторону отбросит?

Не бывать такому, сказали техасцы. Убегать им было некуда, враги кругом, но умереть с форсом ковбоям никто помешать не мог. И врезали они мексиканскому генералу по самое не могу. До гланд его достали. Им бы еще пару пулеметов, совсем бы иначе дело повернулось, но Максим Хайрем еще свой пулемет тогда не изобрел. Из двух сотен всего четыре человека оттуда ушли, но цену за свою жизнь они взяли достойную. Успел Техас ополчение созвать, и надрали в тот раз ковбои мексиканцам в очередной раз их задницы. И когда люди вспоминают про три сотни спартанцев, хорошо бы им не забывать и про вечно пьяных пастухов из Техаса. Тоже были достойные люди.

Посмотрел Витя вокруг трезвыми глазами, и стал шевелиться в темпе вальса. Выгреб из кладовой два ручных пулемета и два ящика гранат. Со стойки бара поднос стаканов взял. Есть такая детская хитрость. Выдергиваешь из лимонки кольцо, а гранату запихиваешь в обычный граненый стакан. И ставишь его прямо за дверью. Кинется противник помещения проверять, все двери будут ногами настежь распахивать. Дверь по стеклу стакана стукнет, стекло и рассыплется, и покатится по полу граната рифленая, будто яичко Кощеево, только смерть в том яйце не сказочная, а очень даже реальная. Для глупых и дерзких человечков, кто маленькие хитрости не уважает. Растяжек несколько штук на лесенках установил. Тоже лишними не будут.

Только управился, как на холмах среди кустов фигуры замелькали.

Пришел «Монолит», не пропал по дороге.

В Зоне большими отрядами редко ходят. Десять человек походной колонной на десять метров дистанция, уже на сто метров растянутся. Какое уж тут управление в бою, пока последний боец прибежит, все уже закончится. Толпой ходить – тоже нельзя, одной очередью сразу всех и положат. Поэтому полста стволов «монолитовских» здесь были силой неодолимой, грозной, до той самой поры, пока на Витеньку не наткнулись, на широкую его кость и природную его злость.

Один ручной пулемет бродяге достался совсем древний – «Дегтярев». К нему было два диска целых и один на треть набитый. С ним в обнимку человек на крышу гаража и вылез.

- На высоком чердаке был поставлен пулемет, и написал я в дневнике: «Здесь никто не пройдет!», - пропел Витя в полголоса и нажал на курок.

Пулемет затрясся, словно припадочный, выворачиваясь из крепких жилистых рук. Первый диск мгновенно кончился и второй тоже. А третий был набит бронебойно-зажигательными патронами, и среди кустов вспыхнуло и заметалось жгучее пламя - загорелся факелом сектант, пробило его броню и подожгло.

А Витя со всех ног кинулся вниз, и очень своевременно. Выстрелы вражеских снайперов стали кирпич ограждения крошить. Только поздно.

Оглушительный взрыв за углом ударил по башке не хуже кувалды. Полетели бетонные обломки. Аптечка брони вводит в кровь боевые транквилизаторы. Зрение у Вити становится резче, нюх острее, дышать становится легче. Ушел бродяга в подвалы. Завалы – как ловушки смертельные, норовят ему ноги переломать. А это гибель лютая, мучительная. Не простит «Монолит» ему мастера своего, заживо сгоревшего. Убить его по любому бы убили, а сейчас точно пытать будут, если живым возьмут, конечно. Только Витя в плен сдаваться не собирался.

Из труб развороченных хлещет водопадом вода. Проходя мимо, смывает боец с лицевого щитка пыль и грязь, у него еще ручной пулемет Калашникова есть, а потом и «Винторез» свое слово скажет. Опасно трещат плиты над головой, а наверху царит кромешный ад. Раз, два, три, считает про себя взрывы «лимонок» Витя. Во все ловушки методичные сектанты попались, есть у них приказ – проверить помещения, вот они и стараются, а гранаты рвутся.

За это время бродяга по дренажной трубе метров на семьдесят вбок уже уполз. Можно и опять на белый свет показаться.

Пять фигур затаились за связками труб и штабелями плит, и все они целились куда-то вдаль, показывая пулеметчику свои беззащитные широкие спины. Ну, он и не растерялся. Лег удобно, сошки в землю вдавил, и начал короткими очередями мишени выбивать, словно в тире. Всех уложил, диск потратил и обратно спрятался.

Только в этот раз легко уйти не удается. Погнали командиры рядовых сектантов в подземелья. Разобраться с надоедливыми противниками радикально. Пошли в погоню группы преследования. Идут по трубам, метут все перед собой автоматным огнем. Патроны не экономят, не свои, чай, общественные. Не жалко. Бегут молча, впереди разведчик. Стреляют – пули хлещут по стенам, выстрелы гремят, рикошеты посвистывают, симфония смерти, куда там Шнитке!

Витя до лестницы наверх добрался. Не помнит он, куда она выводит, но хуже нигде не будет – это факт. Внизу – смерть. Наверху – приятная неизвестность. Стонут железные перила. Витя перехватывает винтовку, и, рванув зубами кольцо, выкидывает наверх гранату, совсем последнюю, а ведь когда их по разгрузке рассовывал, казалось, что запасся ими навсегда. Улетает Ф-1 на свободу, не сказав последнего «прости, прощай, не забывай, уходим в путь далекий», так для того ее умелые руки и делали, чтобы в конце своего пути она рванула и осколками своими стальными и волной взрывной чьи-то жизни перечеркнула. И такое чувство нежности Витек к своей последней гранате испытал, будто была она его родным братом. А может, так оно и было. Он ведь тоже на свет появился непонятно зачем, жил по привычке, водку пил со всеми за компанию, в Зону забрел, а предназначение свое – драться насмерть, только сейчас понял.

Наверху его кровавый обрубок поджидал. Граната свою работу сделала на совесть, некому было Витю на выходе убивать. Снял боец-одиночка с пояса убитого фляжку, пару глотков сделал. Себе он продуктов не брал, не планировал долго воевать.

Почему этот поганый мир так устроен? Когда кажется, что тебе и терять-то уже нечего, от тебя сразу же оторвут еще кусок, прямо с мясом.

Лекарства из аптечки встретились в артериях с химией из фляжки, и подняли Витю на ноги. Кривая ухмылка перекосила его лицо, а руки намертво вцепились в винтовку. Дав две коротких очереди из окна, он выметнулся во двор.

- Отходим! – раздалась команда. – По уточненным данным Выброс через два часа, - сообщили командиры отряда своим солдатам.

Довели изменение обстановки.

Потянулись фигурки назад, к проломам в ограде и воротам, только Витя не намерен их был с миром отпускать. Сначала остатки патронов пулеметных дожег, а потом стал из винтовки отсекающий огонь вести. Ему главное, даже попадать в противника не требовалось, лишь бы лежали на месте, а смерть за ними сама придет. Небо уже полыхало кроваво-черными сполохами и от рокота четвертого блока закладывало уши. Все, решил Витенька, пора самому спасаться и метнулся со всех ног в подвал, там еще со времен Советского Союза было бомбоубежище оборудовано. Самое безопасное место во всей округе. Захлопнул боец за собой дверь, закрутил до упора штурвальчики запорные, и рухнул на ближайший топчан. Двое суток полнейшего одиночества ему выброс гарантировал.

Вторая рота первого отдельного батальона охраны Зоны отчуждения в казармы не возвращалась. Закопались в землю до грунтовых вод и сидели на берегу в блиндажах и траншеях, ожидая атаки «Монолита» с той стороны. Так весь Выброс и скоротали, за ложными тревогами и очередями по бревнам и кустам.

А сразу после окончания очередного катаклизма бармен кинулся по начальству с маленькой просьбой и большой пачкой денег. И доброе начальство, войдя в положение несчастного человека, выделило ему два вертолета и отделение военных разведчиков. В первую машину набились слуги верные, до зубов вооруженные и сам бармен. Вторую заняли армейцы. Через четверть часа все были на месте и успешно высадились. Свита бармена кинулась оценивать ущерб, нанесенный врагом и буйством стихий, а разведчики отправились искать различного рода сюрпризы.

- Активный биологический объект в трансформаторной будке, вес – восемьдесят килограммов, - доложил боец с детектором в руках.

Все направили стволы на пролом в кирпичной стене. Вылетит оттуда молодой чернобыльский пес – никому мало не покажется.

- Вылезай сам, а то гранату кину! – крикнул на всякий случай командир отделения.

- Ну, кидай, если она у тебя лишняя, я ее потом на еду сменяю, - донесся голос из темноты, и из недр развалин, щурясь на дневной свет, вылез бродяга.

Никем иным это существо в драной куртке на голое тело, просвечивающееся сквозь прорехи в ткани, быть не могло.

- Я тут до Выброса кантовался, потом все убежали. На Свалке в подземельях пересидел, недавно обратно вернулся. Ничего не знаю, ничего не видел, ничего не брал. Один черт, сейчас чего не найди, кто-нибудь да отберет. Так чего напрягаться? – изложил свою точку зрения на недавние события Витенька.

И задрожал на ветерке от холода, застучав зубами.

- Я только помыться успел, а то запах после трубы был сильный. За это ведь меня бить не обязательно? – с надеждой в голосе на мирный исход заканючил оборвыш.

- Нет, мы тебя бить не будем, чего зря силы тратить, - успокоил его командир. – Пошли в бар.

В подвале вовсю обсуждали результаты ревизии.

- По-божески взяли, - заливался соловьем старший охранник. – Два костюма защитных, винтовку снайперскую, ящик патронов, и мелочевку всякую. Даже сейф с медикаментами не взломали, только с трупов все аптечки и артефакты собрали. Наверное, патруль «Долга» на наше счастье мимо проходил. Только они могли отряд «Монолита» отогнать.

Понятно, вали все на клан, те с посторонними слова лишнего не скажут и до объяснений не снизойдут.

Тем временем все имущество Витеньки из карманов и сапог на стол перекочевало.

Все то же. Ложка. Нож. Две банки консервные, вылизанные до блеска. Два сухаря в тряпице. Обмылок в бумаге. Бритва опасная, с трещиной на желтой ручке. Бинт.

У разведчика, обвешанного оружием, от лютой злобы на этот мир зубы намертво сжались.

- Дай ему куртку новую, рюкзак, консервами набей и сухим пайком натовским, и медикаменты не забудь положить, - сказал он бармену. – Не разоришься.

- Все за чужой счет добрые, - ворчал бармен, собирая затребованное добро.

Рюкзак он взял маленький, а консервы пихал – фасоль в томатном соусе и прочий неликвид. И сухарики ржаные к пиву, соленые до невозможности.

- Кушай, не обляпайся, - пробурчал хозяин совершенно неласково, кинув рюкзак в Витеньку.

Тот ловко поймал его в воздухе.

- Могу поработать недельку на ремонте. Подсобником. Твое питание, три раза в день, штука деньгами за десять часов работы.

- Согласен, - обрадовался бармен. – Пей кофе одним глотком и иди добро трофейное в мастерскую таскать. Потом покойников по аномалиям раскидаете. Пока у меня работаешь, вот тебе винчестер. Сломаешь – должен будешь, патроны за твой счет.

Вышел из подвала Витенька совсем другим человеком. Куртка новая на нем, ружье гладкоствольное на плече, в подвале у него свой матрас, там, рядом с ним рюкзак битком набитый. Погладил он бритву в кармане, трофей свой боевой, и с мечтательной улыбкой пошел во двор, с мертвецов снаряжение сдирать.

Под завалами труб, в двух сотнях метрах за забором, в аккуратном тайнике у него было припрятано четыре рюкзака набитые артефактами, компьютерами и медикаментами. Там же лежал абсолютно новый костюм и его испытанный в бою «Винторез». Ну и побитую броню он не стал выкидывать, туда же прибрал. Надо ему сейчас авторитет зарабатывать, ловить на Кордоне новичков, брать их грузчиками за долю малую и выносить свою добычу из Зоны.

Или отдохнуть немного и дальше идти за новыми впечатлениями? Выбор как всегда, человек должен делать сам.

Выжившие в Аламо прожили на редкость удачную жизнь.