Военные Сталкеры: мы покидаем Припять

Одним утром вертолёты с десантом на борту поднялись в воздух и взяли курс на ЧАЭС с единственной целью - захватить центр Зоны. Как и предыдущие операции эта потерпела неудачу: вертолёты рухнули, большинство военнослужащих погибли. Группе военных, которая упала в Припяти и выжила, предстоит выбраться из города, прорываясь сквозь отряды "Монолита".

Ранним утром боевые вертолеты покинули базу и взяли курс на ЧАЭС. Говорили мне, что с таким званием я мог остаться в теплом кабинете, координируя действия по рации на расстоянии и попивая кофеек. Да, от меня только это и требовалось – контролировать подразделения, что сделать можно было на расстоянии. Как и большинству штабных офицеров, мне, возможно, стоило остаться в полной безопасности. Вместо этого я отправился на задание со своими людьми. Пусть лучше рядом с ними побуду. Как-никак опыт выживания в Зоне большой имею. А что эти ребята? Молодые все слишком, неопытные. Не могу я отправить всех на смерть, а сам отсидеться. Но годы уже не те, чтоб вот так в глубокую Зону лезть в бой. Здоровье дает о себе знать. Это в тридцать лет, когда в спецназе ходил, я мог ловко бегать между аномалиями, перепрятываться за укрытиями в то время когда над головой свистят пули. Такое я вряд ли смогу повторить. Староватым стал для таких дел. Даже не знаю, как это выглядит со стороны: смешно или наоборот вызывает уважение. Однако знания все сохранились. Опыт никуда не делся. Мои глаза столько всего повидали, что уже ничего не удивит, не напугает. Знаю, как выбраться из некоторых аномалий. Сомневаюсь, что ребята, которые кучей вывалятся из вертолёта и попадут в перестрелку, морально к этому готовы. И ладно ещё пули... Чую я, что это не все препятствия в центре Зоны, и поджидают нас вещи опаснее.

Выброс закончился примерно минут тридцать назад. После него с авиационной базы поднялась в воздух наша воздушная техника. В грузовом отсеке сидят пятнадцать спецназовцев в “Бериллах”. Чувствую холод и легкую дрожь, прокатившуюся по телу. Это действительно так холодно или я просто волнуюсь перед боем? Давненько не приходилось участвовать в подобном. Ничего. Страх – чувство вполне нормальное перед опасностью. Никто же не даст гарантию, что мы справимся с задачей и вернемся назад целыми. А если и положат всех, то будут вспоминать люди нас как героев. Пока я сидел с АН-94 “Абаканом” в обнимку, в голову лезли не совсем веселые мысли. Все, хватит. Надеяться буду на лучшее. Смотря на серое небо через иллюминатор, обстановка становилось только мрачнее. Я отвел взгляд в сторону и посмотрел на бойцов.

- Держитесь, ребята. Прикрываем друг друга, и все будет хорошо. По возвращению на базу каждому налью в стакан чего покрепче, - пытался я подбодрить военных. – Придерживайтесь нашей тактики. Не поддавайтесь страху.
- Военные Сталкеры – сила! – хором крикнули ребята.

Чем ближе мы оказывались к центру Зоны, тем больше ощущалось напряжение. Ко всему этому вертолет не хило трясет и отклоняется то влево, то вправо, облетая опасные ловушки. Повернув голову в окошко, я увидел отчетливо светившиеся “воронки”. Кажется, что даже на земле они менее заметны, а здесь словно блестят. Во время полета почувствовать себя в полной безопасности невозможно. Да, детекторы имеются, но они обнаруживают далеко не все препятствия. На земле усовершенствованные “велесы” пропускают мимо некоторые аномальные поля, а что говорить про небо? Нельзя полагаться только на одни приборы. Наши жизни сейчас в руках пилотов. Приходилось мне самому управлять вертолетом. Лет так пять назад. Серьезно думал, что кранты моей воздушной машине будет тогда. Не зря у нас говорят, что пилоты – смертники. Поднимаясь в небо, ты соглашаешься с тем, что через секунду тебя может и не быть. На земле опасностей тоже много, но там больше шансов выбраться из ловушек. Именно поэтому во время полетов чувствовал себя итак не по себе, а тут еще на войну отправляемся.
Напротив меня боец в шлеме сжимал в руках фотографию. Не знаю, что там было изображено. Но, судя по тому, как крепко он ее держал, сфотографирован был дорогой ему человек. Большинство молча сидели, погрузившись в собственные мысли. Один из десантников смотрел на крестик и шептал что-то. Я взглянул на часы. Слегка треснутое стекло показало ровно семь утра. Вертолет сильно затрясло, словно в нас нечто громадное врезалось. Внутри заскрипело. Создавалось такое ощущение, что летающая железка просто разлетится на маленькие кусочки. И это не прекращалось. Защитные шлема скрывали лица армейцев, но я уверен, что они сейчас испытывают страх. Вертолет сильнее затрясло, и мы получили удар с левого бока. Я это понял, когда нас занесло резко вправо. В этот момент птичка больше не смогла держаться и
полетела вниз, кружась в воздухе. Да чтоб сгнили все эти аномалии!

- Держитесь, - сказал я.

Падать над Зоной страшно. И не только по той причине, что ты не знаешь, выживешь ли при падении, но и не имеешь малейшего понятия, с чем именно придется столкнуться. Если пилоты допустят приземления в аномальное поля, то шансов на выживание никто не будет иметь. Очень уж не хотелось умирать. Мы летели на землю с огромной скоростью. Из кабины пилотов доносились тревожные звуки сигнала бедствия. Мне пришлось закрыть глаза – так спокойнее. Лучше не видеть этот ужас: ты внутри штуковины, двигатели которой перестали работать на высоте, через иллюминатор просматриваются кусочки земли, приближающиеся с каждой секундой. Еще бы заткнуть чем-нибудь уши, чтобы не слышать этот шум, а лучше включить хорошую музыку, и смерть была бы не такой страшной. Тяжело осознать то, что ты ни на что не можешь повлиять. При столкновении машин пассажиры, если не сильно пострадали, могут выбраться. В воздухе же все зависит только от летчиков. Ты просто сидишь на одном месте и понимаешь, что конец близок. Столкновение... Теперь я погрузился в глубокую тьму. При падении еще закрыл глаза, но сейчас настала абсолютная чернота, несравнимая с той, что была недавно. Не выдержало мое сознание сильного удара и перенеслось подальше от места события. Впрочем, почувствовать соприкосновение с твердой поверхностью успел, но это было так быстро, что почти безболезненно. Сложно представить, что осталось от нашего вертолета и куда мы приземлились. Да я вообще уже в этот миг не мог ничего представлять – я был без сознания или того хуже... только полная тишина и никаких чувств. Так продолжалось некоторое время.

- Оттаскивай Квартета подальше, - просочился голос сквозь защитные механизмы, отделявшие меня от реального мира.

Значит я жив. Сейчас вернулись ощущения и звуки стали более отчетливыми. Пришла ко мне жуткая боль. Я сильно пострадал при столкновении. Открыв глаза, я понял, что меня волокут по земле. Тащили в сторону от горящей технике. Рядом тела военных. Кажется, наших осталось в живых немного. Повсюду валялись железные обломки. Вижу сквозь густой дым множество многоэтажных зданий вокруг. Оба зданий, расположенных близко друг к другу, соединяла некая ветвь. Не было сомнений, что мы упали в Припяти. Некоторым повезло. Двое крепких парней, что оттаскивали меня от огня, не пострадали. Поблизости заметил еще нескольких военных, что были в состоянии ходить. Прикинул, что в живых осталось бойцов восемь или девять, не больше. Раздались выстрелы.

- В укрытие! Монолит на подходе! – заорал один из наших.

В глазах расплывалось и разглядеть обстановку полностью я не мог. Слышал, что стреляли и, судя по всему, нападающих было больше. Меня положили за грузовиком. Боец рядом со мной принял положение сидя и начал отстреливаться. В ответ возле него пролетели вражеские пули, несколько из них ударили в кабину. Противные такие звуки. В ушах зазвенело. Опять почувствовал ухудшение, и перед глазами снова нависла тьма.

- Обработал раны, швы наложены, - послышался голос.

Не знаю, сколько прошло времени, пока лежал отрубленным. Мы забаррикадировались в просторной комнате, в которой отсутствовала мебель. Я лежал на холодном полу, а ребята у разбитого окна выискивали в прицел врага. Надо мной склонился лейтенант Кириллов – военный медик.

- Товарищ генерал, как вы себя чувствуете?

Если честно, то бывало лучше. Даже на разговоры не хочется тратить силы. Или просто нет желания отвечать? Не ожидал я, что так хреново дело обернется для нас. Потерпели крушение, а теперь подверглись нападению фанатиков. Но летехе надо отдать должное: не только спас жизнь мне, не дав умереть от полученных травм при падении, но и обработал раны так, что сейчас не ору от дикой боли. Явно вколол что-нибудь, благодаря чему мне стало легче. Какой-нибудь препарат типа наркотика, заглушающий боль на время. В этом я точно уверен, иначе бы пошевелиться сейчас даже не смог. Да, чувствую себя плоховато, но ходить смогу, по крайне мере надеюсь на это.

- Лучше. Спасибо, - ответил я.
- Рад слышать. – Кириллов протянул мне руку и помог подняться.

В спине сильно загудело, но я не скорчился – не хочу, чтобы выглядел беспомощным стариком. Но если подумать... Боже, я ведь совсем уже не молодой.
Так, надо оценить обстановку. Трое военных контролировали улицу из окон. Судя по высоте, мы находимся на этаже третьем. Выстрелов слышно не было. Противник отступил либо замаскировался и выжидает нас снаружи. Чутье мне подсказывает, что второй вариант более вероятен. Рядом лежит сержант, экипировка которого была вся вымазана красным цветом. Совсем бледным стал боец. И кровати даже ни одной нет здесь, некуда его перетащить. Медик принялся заниматься им. Все вынесли мародеры отсюда. Голые стены.

- Докладывайте. - Пригнувшись, подобрался я ближе к окну.
- Товарищ генерал, часть “монолитовцев” укрылись за тем зданием, остальные заходят с тыла, - доложил майор Петренко, – и, думается мне, не выпустят нас просто так.

Похожий многоэтажный дом находится напротив нашего здания. Слишком маленькое расстояние между нами. Не получится по-быстрому сигануть нам в другую сторону. Избежать боя не выйдет.

- С тыла? – переспросил я.
- Так точно. Там хоть и дверей нет, но через окна можно пролезть с первого этажа. Вы не волнуйтесь – та сторона тоже охраняется бойцами. Они не подпустят близко врага.

Гадкая картина выходит: нас окружили, а мы не в состоянии что-либо сделать. Рация не работает. Связь я проверил первым делом, когда поднялся с пола. Благодаря рации можно было вызвать подкрепление. Странно, что остальные вертолеты не видели нашего падения. Или видели, но с ними подобное случилось? Но не могли же мы все разом попасть в аномалию. Чертовщина какая-то. Может уже начался штурм ЧАЭС, а мы тут сидим без дела. Так, стоп. А точно аномалия стала причиной нашего падения или это было нечто другое? Помню, что удар в бок получили не слабый и почти сразу начали кружить в воздухе. Это необязательно могла быть аномалия. Бойцы ждали от меня указания. Они были в растерянности. Но я не знаю, что дальше делать. Сложно выбраться из этого места, если учесть, что у нас тяжелораненый. Но сидеть на одном месте тоже не вариант.

- Как состояние бойца? – спросил я у медика.
- Критическое, - не отвлекаясь от работы, ответил тот. – Он не выкарабкается, если его не госпитализировать.
- Оставайтесь на месте. Я спущусь на первый этаж, проверю тыл, - сообщил я.

Я вышел из квартиры и потопал по пыльным ступенькам вниз. В подъезде почти темно. Только слабый свет хмурого неба освещает здание. Снаружи послышались капли дождя. Спустившись, я встретил двоих бойцов у окна, высматривающих двор. Я их чуть не шуганул. Подкрался настолько тихо, что если бы сам себя не выдал, то мог бы полностью приблизиться вплотную. Бойцы отдали честь и доложили:

- Товарищ генерал, за время вашего отсутствия происшествий не произошло.

Не ожидал от них подобного. Нас могут скоро убить, а эти находят время на доклад по форме. На их месте многие думали бы о том, как бы дезертировать.

- Расположение противника известно? – спросил я.
- Так точно! В здании детского сада, - военный указал рукой на небольшой дом, во дворе которого была игровая площадка. – "Монолитовцы" спрятались в нем, ожидают чего-то. Близко к нам подходить не...

Рядовой не успел договорить, и нечто сильно пронзило насквозь его тело. Это произошло настолько быстро, что я едва успел заметить вспышку в окне детсада, а затем и сам заряд, пролетающий с неслыханной скоростью. Уже теперь я узнал мощное оружие, звук которого сопровождал каждый выстрел, но к тому времени я устроился на животе и был вне зоны видимости снайпера. Гаусс-пушка – оружие смерти. Стрелок с ним является самым опасным противником. Не оставляет в живых ни одну цель даже в лучшем защищенном бронежилете. И мне на ум пришло, что именно из этой дуры стреляли по нашему вертолету. Всего лишь догадки. Рядовой рухнул на спину, забрызгав бетон кровью. Среагировать успел второй боец и лег на пол. К счастью перезарядка гаусса требует значительного времени. Это минус для стрелка, а для нас плюс. Наши бойцы на третьем этаже не могли не услышать выстрел и уже бегут на помощь. Только сверху тоже начали стрелять. Я понял, что со стороны многоэтажного здания “монолитовцы” начали атаковать, а наши бойцы отстреливаются. Специальный автоматный ремень у меня порвался, когда я был без сознания. Автомат где-то потерялся. Придется пользоваться тем, что есть. Правой рукой я нащупал кобуру и привел в боевую готовность модернизированный Форт-12. Изготовлен был специально на заказ. Улучшена точность стрельбы, количество патрон на две больше. На такой ствол особо полагаться нельзя ближе к центру Зоны, но это лучше, чем ничего. У мертвого бойца автомата тоже не было. Только пистолет. Вероятно, израсходовал боезапас в бою на улице и скинул бесполезную железку. Выстрелы наверху прекратились и с лестницы спустились четверо военных. Медика, майора и двоих бойцов я вижу, а где раненый? А, всё понятно... Решили оставить его там. Понимаю, выбора у них не было. Если на ноги человека не поставить, то перетаскивать его постоянно с одного места на другое бесполезно - только силы зря потратим.

- К окну не подходите – там снайпер, - предупредил я.

Хотя бойцы это итак поняли, когда увидели нас лежачими на полу, а рядом мертвый военный.

- С нашей стороны тоже снайпер. Он засел с Гаусс-Пушкой вроде на третьем или на втором этаже. Мы еле успели отойти подальше от окна. Фанатики прорвались. Перли напролом из многоэтажки под самые пули, - доложил майор. – Они обошли наше здание и уже наверняка топчутся где-нибудь под дверью.
- Словно зомби, а не люди, - заметил я.

Бойцы утвердительно кивнули.

- Отходим к двери. Встретим противника шквальным огнем, - приказал я.

Оставаться здесь больше не было смысла. Нужно готовиться к штурму. Скоро сюда ворвется враг. Мы спустились в самый низ и заняли позиции, взяв в прицел выход. Единственное, что нас отделяло от фанатиков – металлическая дверь, которую легко можно открыть. Но делать они этого не станут, если не совсем контуженные. Проще кинуть гранату. Нас было шестеро. А сколько там бойцов Монолита? Впрочем, держаться будем до последнего. Если есть хоть какие-то шансы на выживание, то мы ими воспользуемся. Рация неожиданно зашипела. Я уж подумал, что связь она начала ловить.

- Прие...пш… гене...ал Квартет на с...язи? – с помехами донесся из рации голос.
- На связи. Потерпели крушение в Припяти. Выживших шесть человек. Судьба остальных вертолетов неизвестна, - рассказал я.
- О…рация …ровалена… воздушная техника наша …ничтожена. Следуйте на Юпитер в точку эвакуации Б205. ...ас буду... ждать.

Сильный шум, но слова штабного мне разобрать удалось. Рация сейчас окончательно заглохла. Было понятно, что кто-то намеренно наводит помехи. Уверен, фанатики ставят “заглушки” почти по всей Припяти. Из короткого разговора понял, что штурм не удался. Вертолеты наши уничтожены. Нам предлагают двигаться в сторону окрестностей Юпитера. У меня уже перед началом операции предчувствие нехорошее возникало. Знал, что зачистка не удастся. Зона так просто не сдастся. Получается, зря ребята погибли... Взрыв привлек мое внимание, и я увидел отлетевшую дверь. Неприятель решил выбить дверь гранатой. Я на автомате открыл огонь из пистолета, особо не целясь. Знал, что на улице враг. Не знаю, задел ли кого-нибудь, но проверить не было времени - в мою сторону полетели пули. Выстрелы попали в стену и ступеньки и, оставив вмятины, рикошетом отлетели в другую сторону. Противник приближался в открытую. За укрытиями не прятались. Не похоже, что мозгов у них совсем нет: обращаются с оружием хорошо, стреляют метко. Но не жалеют они себя, глупо подставляясь под наши выстрелы. Фанатиками кто-то явно управляет... Не верю я, что все они идейные люди, готовые умереть за Монолит. Не бывает такого, чтобы человек по своей воли шел под пули за мифический камень.

Рядом со мной пуля прилетела в голову майора. “Монолитовцы” били по нам из автоматов, и шансов на выживание у него не было. Выстрел спокойно пробил шлем вместе с черепом. Тело офицера упало на пол. Мы начали отходить назад, когда поняли, что силы не равные. Напоследок я ранил одного из фанатиков, который подошел близко и был готов войти в здание.

- Уходим наверх, - отдал приказ я.

Больше выхода не было. С обеих сторон снайперы с “Гауссами”. Стоит подняться на верхние этажи. Чем дальше, тем лучше. Отсрочим встречу со смертью, пока фанатики будут гнаться за нами по лестнице. А может все обойдется. Посмотрим, удастся ли нам забаррикадироваться там. Мы покинули позицию. Бойца, что остался прикрывать наш отход, насквозь прошили вражеские пули. Теперь нас осталось четверо. Двигаясь на верхние этажи, я на ходу выкинул пустую обойму и вставил новую. На девятом этаже мы остановились - забираться дальше было некуда. Разве что на крышу через чердак, но смысла в этом не было.

В этом здании на каждом этаже было по четыре квартиры. Двухкомнатные и однокомнатные. Видом они не отличались: мебель напрочь отсутствовала, каких-либо следов человека, естественно, не было. Разве что в некоторых местах остались старые запыленные фотографии, на изображениях которых уже разобрать что-либо сложно, да и не нужно это никому. Мародеры все вынесли, даже обычный хлам. Целых окон практически нигде не было. В самом подъезде стены ржавые, под ногами грязно. Жуткая обстановка. Не хочется здесь долго задерживаться. Прислушался. Никакого топота шагов. Не спешат завершать начатое “монолитовцы”. Знают, что деваться нам некуда. Зайдя в одну из таких квартир с одной комнатой, я огляделся. Окна выбиты, но приближаться я к ним не рискну. С девятого этажа открывался обширный вид на город, давно заросший лесом, но снайпер с гаусс-пушкой отбивал желание приблизиться даже на шаг. Глянул на троих бойцов. Стояли и ждали моего решения. А что мне им сказать? Сам не могу придумать, что делать дальше. Я присел на пол, вжавшись к стене, достал флягу и глотнул воды. В самом доме фонит, дотрагиваться до чего-либо нельзя. Да какая разница, если мы в безвыходном положении? И тут ко мне в голову пришла идея. Крайне безумная. Был бы хоть один шанс выиграть этот бой, я бы в жизни до такого не додумался. Однако в этой ситуации я уже согласен на все, нужно цепляться хоть за что-то.

Аномалия, напоминающая виноградную лозу, провисла между зданиями. Она соединяла нашу многоэтажку и ту, на нижних этажах которой засел снайпер. А что, если по ней незаметно перебраться в дом врага, спуститься к стрелку и ударить в спину? А затем, если выйдет, свалить оттуда куда подальше. Я поделился своими мыслями с бойцами. План звучал безумно, выполнить его практически невозможно, но реально. Оставаясь в этом доме, мы соглашаемся с тем, что смерти не избежать. Нужно попытаться сделать хоть что-нибудь. При удачном раскладе будет, что вспомнить на пенсии. Было несколько препятствий: снайпер с “Гаусс-Пушкой” может поднять голову наверх, не говоря уже об остальных “монолитовцев” возле входной двери, если они еще там, а не поднимаются тихо по лестнице за нами. Нужно быть эквилибристом, чтобы пройти по такой узенькой ветви и не упасть вниз. И, наконец, самая опасная преграда – “Химическая Комета”, которая проходит по путям. Два-три ожога и человек умирает. Но маршрут ее никогда не был однообразным. Я изучал раньше такие аномалии из интереса. Когда в спецназе служил и бункер ученых охранял, слышал от них теории всякие интересные. Сам много полезной литературы читал – в нашей учебке ведь всему не научат. Можно пройти по этой аномалии, отследив траекторию летающей “кометы”. Только под каким она окном? Под нашим или под соседней квартирой? Ладно, разберемся. Отсюда я разглядеть аномалию не мог - она находится на уровне пола. Чтобы ее рассмотреть, нужно подойти к окну. А эту лозу я заметил на улице, когда меня товарищи спасали. Рискнем.

Я подобрался на балкон и позволил себе встать на ноги, чтобы посмотреть вниз. Летающая фигня с зеленым оттенком порхала над корой, затем спускалась ниже и проходила под ней сорок секунд. Пока я отслеживал движение аномалии, снайпер меня не обнаружил. Сама аномалия находилась немного правее от нас. Спрыгнуть на нее можно было с соседней квартиры. Мы вышли из комнаты в подъезд. Тишина. Странно, что фанатики не собираются к нам идти. Опасаются? Нет, не думаю. Только что ведь бежали под наши пули. Возможно, они ожидают подкрепления. И за этот короткий промежуток времени, пока новые отряды “Монолита” прибывают к нашему зданию, нам нужно незаметно перебраться в соседнее, спуститься вниз и бежать в сторону Юпитера. В многоэтажки напротив засел только стрелок с убойной пушкой. Все остальные, уверен я, кучкуются возле входа в наш дом. Мы зашли в двухкомнатную квартиру и поспешили на балкон. На полу валялась облезлая слепая собака с пулевыми отверстиями в животе. Наверняка сталкер какой то ночевал здесь, а тварь решила забраться так высоко и напасть, но неудачно. Вот куда я веду сейчас бойцов? К спасению или гибели? Слышал я, что агенту СБУ однажды удалось пройти по этой аномалии. Правда, не совсем по этой. Та была короче, если верить рассказам. Наша же “Комета” приросла к балконам с обеих сторон, соединяя здания, а корни ее ведут вниз до самой земли, которые образовали глубокую яму. В ней можно найти артефакты, но для этого нужен защитный костюм. Не рискнул бы ради наживы туда идти. Но есть люди одержимые артефактами. Такие в основном гибнут быстро. Я подошел к краю балкона и глянул на толстую ветку, которая прирослась к нашему краю балкона. Такая высота заставила бойцов потревожиться. Да и сама мысль о том, что ты можешь стать мишенью снайпера, внушал ужас. Один выстрел или потеря равновесия - полетишь девять этажей вниз. Так, спокойно. Всё будет нормально.

- Иду первым и прохожу весь путь. Затем, когда аномалия опять пройдет по нашей ветви и спустится ниже, выдвигается следующий, - объяснил я.
- Товарищ генерал, вы уверены? - спросил Кириллов.

Нет, не уверен. Надежда вообще была слабой, что мы выберемся отсюда. Рассказывать я об этом не стал - нечего подрывать дух бойцов.
“Комета” пролетела по нашему пути и спустилась вниз. У меня есть ровно сорок секунд, чтобы успеть перебраться.

- Всё получится, - ответил я и перекинул одну ногу, нащупав кору.

Придерживаясь рукой за балкон, я выбрался за пределы здания и оказался на ветви. Главное - не смотреть вниз. Удерживая равновесие, я осторожно потопал вдоль коры наперегонки с аномалией, которая пролетит снизу от нашего здания до другого и вернется на путь, где сейчас прохожу я. Под ногами, слава Богу, твердо. Ни скользко, нормально. Передо мной раскрывался вид на целый город. Я старался не смотреть вниз, но замечал высокие деревья, кора которых была какой-то неестественной за счет сильного уровня радиации, аномалий и прочих гадостей, что пытаются губить живое. Но как бы Зона не старалась отвергать от себя человека и природу, а они все равно стремятся к ней. И, если внимательно присмотреться, можно заметить среди грязного мусора, трупов и прочего дерьма шелест яркой зеленой травы и почувствовать приятный легкий ветерок, обдувающий тебя. Даже здесь нас окружает нечто красивое и живое, нужно лишь только почувствовать это, и тогда появляется надежда, что наш мир никогда не сдастся Зоне, даже если она разрастется на весь земной шар.

Когда я был близко к соседнему зданию, понял, что удачно пройти весь путь у меня получится. Осталось каких-то десять секунд ходьбы. Надеюсь, что у остальных тоже выйдет. Я добрался до балкона и запрыгнул в него. Следом “Комета” взлетела вверх и поехала по моему пути. Но я уже был в безопасности. Когда смертельный объект снова снизился, я махнул рукой своим бойцам. Отправился в путь сержант. Не знаком с ним лично, но знаю, что в группе недавно. Отслужил срочную, подписал контракт и остался здесь. Посмотрим, какой из него боец. Пока он передвигался, я зашел в квартиру и решил обследовать. На кухне чисто. Со стен свисала и бурлила какая-то зеленая жидкость. Понять было сложно, что это за штуковина, но проверять я не стал. Похожа на кислотную аномалию. Это и не удивительно - всякую дрянь здесь можно встретить на каждом шагу. Стараясь держаться подальше от стен, я вошел через коридор в комнату и огляделся. На полу лежал одиночка в окровавленном комбинезоне “Заря” и противогазе, а рядом с ним “Гадюка-5”. Его бронежилет разорван, на комбинезоне множество дырок, но не от пуль. Размеры широкие, следы, скорее всего, когтей какого-нибудь хищника. Кровь засохшая, что не может не радовать. Труп здесь лежит давно, а тварь, что его убила, не сожрала тело. Значит куда-то ушла или пристрелили. Придерживаюсь второго варианта - мутант так просто не может оставить за собой убитого и уйти, не откусив плоть. Хотя самой туши не видать. Ранили, спугнули, а в другом месте добили – такой вариант логичнее. Автомат я подобрал и сразу услышал шаги позади меня. Обернулся и направил ствол вперед себя. Передо мной стоял сержант, который успешно перебрался через аномалию.

- Рад тебя видеть, - сказал я, убирая оружие.
- Чуть не полетел вниз. Это просто жуть, товарищ генерал. Ни за что больше по ней не полезу.

Я подошел к окну. “Монолитовцев” на улице видно не было. Наверняка уже забираются по этажам. Главное, чтобы наши ребята успели выбраться оттуда. Лейтенант успешно преодолел опасный путь, и теперь на той стороне оставался один боец.

- Это было одновременно и захватывающе и страшно. Скажу кому - не поверят, - отдышавшись, поделился впечатлениями военный медик.

Я проверил магазин “гадюки”. Девять патрон заряжены. Сойдет, если экономить. Лучше, чем пистолет. Оружие в Зоне самому добывать не так просто, как кажется. Шансы подобрать ствол в нормальном состоянии рядом с мертвяком практически нулевые - желающих завладеть халявной пушкой выше крыши. Не говоря уже о том, что оружие в хорошем состоянии - редкость. Цены за ремонт сталкерские техники выставляют нереальные. Это нам, Военным Сталкерам, хорошее снаряжение выделяют для таких вылазок, а простой народ как стволы добывает? Через торговцев. Барыги качественное оружие просто так не отдадут. Большинство покупает оружие в среднем или плохом состоянии. Только одиночки с хорошим доходом могут позволить себе целый автомат. У убитых чаще всего находят пушки практически сломанными. Знакомый мой товарищ в простых сталкерах годы ходил, рассказывал, что на ходки денег больше тратил, чем зарабатывал. Поэтому военный, которого послали на задание, но что-то пошло не по плану и он потерял связь со своими, должен приложить не мало усилий, чтобы выжить. Свои боеприпасы рано или поздно закончатся, тогда придется искать новые. Мне повезло, ведь я раздобыл автомат, который может стрелять. Пусть он будет клинить, но всадить пулю я еще смогу. Вообще не иначе как чудом можно назвать наше приземление, после которого мы выжили. Не все, конечно, но могло быть куда хуже. И сейчас благополучно прошли через гигантскую аномалию. Крупно нам повезло. Как бы не сглазить... проклятие! Послышались выстрелы из здания, где остался наш боец, и я понял, что фанатики напали на него. Дела плохи. Мы уже не сможем прийти на помощь, ведь находимся в другом здании. Я занял позицию у окна и прицелился на балкон напротив. Чувствую я, что кончится для военного все печально. Не может всегда удача быть на нашей стороне. Через минуты мои ожидания подтвердились... стрельба прекратилась, а в окне показались несколько фанатиков в серых комбинезонах, но они нас пока что не видели. Поганое чувство посещало меня. Когда ничем не можешь помочь товарищу, никак не повлияешь на ситуацию...
Пацана убили ни за что. Мы всего лишь пытаемся выжить. Только недавно представляли серьезную угрозу для Монолита, когда находились в боевых вертолетах и готовились захватить центр Зоны, но теперь у нас совершенно другая цель - вернуться живыми. Если бы понимали фанатики язык, мы бы смогли договориться, нам предоставили коридор, по которому мы вышли из Припяти.

- Уходим, - приказал я.

И мы поспешили в подъезд и начали спускаться на нижние этажи. Делали это с опаской. Где-то на нижних уровнях засел снайпер возле окна. Не в квартире, потому что их окна выходили на другую сторону улицы. Стрелять в наше здание можно было только рядом с лестничной площадкой. Не знаю, врубились фанатики про наш фокус или нет. Наверняка уже поняли, что мы в другом здании. На третьем этаже решили идти медленно.
“Отобрать бы у фанатика пушку Гаусса” - задумался я.
С таким оружием у нас точно были бы все шансы покинуть Припять. Помню, когда участвовал в операции “Монолит” в 2011 году, каждый вражеский снайпер был вооружен такой штукой. Сейчас эта убойная пушка встречается реже. Как мы видим, все равно оружия хватило, чтобы сбить наши вертолёты. За такой найденный трофей в штабе нас точно наградят. Почему я склоняюсь больше, что сбили нас именно из Гаусса, а воздушные аномалии здесь не при чем? Не приходилось из этого оружия стрелять, но, думаю, ничего в ней сложного в нем нет. Собрать ее не просто, а как пользоваться разобраться куда проще. Принцип работы основан на артефактах, благодаря которым и выпускается из пушки нечто такое сильное, что пробивает любую броню. В самые последние версии умудрялись впихивать аномальные заряды. Такие могут запросто вертолет заставить упасть. Наткнуться в случайную аномалию в воздухе тоже возможно, но не всем сразу. По рации нам сообщили, что остальные вертушки тоже упали. Не может такого быть, чтобы мы вместе влетели в аномалии. Поэтому я и склоняюсь больше к варианту, что нас атаковали. По всей видимости, только мы рухнули здесь. Остальные смогли пролететь немного дальше. Смогли ли они выбраться или мертвы - не знаю.

На третьем этаже чисто. Мы медленно спустились на второй. Я увидел незнакомца в камуфляже, который повернулся спиной к нам. В его руках было оружие, о котором мечтал любой. Высматривал фанатик здание напротив. Они еще не поняли, что мы перебрались в другую многоэтажку. Это хорошо. Сейчас перепроверяют каждую квартиру в наших поисках. Понимают, что убили не всех. Глушителя ни у кого из нас не было. Шум создадим, но ничего не поделаешь. Я прицелился и сделал несколько выстрелов. Гадюка издала характерный звук и пули прошли через слабый бронежилет, заставив снайпера упасть. Пока на звуки выстрелов никто не пришел, я выкинул свой автомат, подошел к мертвому и забрал Гаусс-Пушку. Думаю, весит она приблизительно килограмм пять-шесть. Ствол длинный, бегать с ним неудобно. Ничего. Зато какая сила была в моих руках. Мы побежали на первый этаж и уже скоро оказались на улице и, не останавливаясь, рванули подальше отсюда.

Послышался свист пуль – фанатики сумели нас засечь и открыли пальбу. Отбежали мы уже прилично и ни в кого из нас не попали. Силы были на исходе, но останавливаться нельзя. Хоть бы “монолитовцы” за нами в погоню не отправились. Разве им угрожают трое военных? Только что Гаусс я отнял у снайпера. Хорошо, что не последнюю, а то вся Припять за нами сейчас охотилась бы. Мы бежали по городским пустым улицам под сильным ливнем дождя. Опасность могла затаиться где угодно. Повсюду многоэтажные дома, в которых может засесть снайпер. Мы – живые мишени. Остановились лишь тогда, когда уже почувствовали, что скоро упадем от усталости. Ноги жутко болели. Я глотал ртом воздух настолько быстро насколько мог. Смог держаться всю пробежку наравне с молодыми. Думают они, что не окончательно я еще состарился. В открытом месте находиться глупо и мы направились в здание библиотеки, которое было неподалеку. Хотя сложно это было назвать зданием. Дверей нет, окон тоже. Часть стены развалилась и обстановка внутри помещения была видна еще с улицы. То, что это библиотека, я прекрасно знал. Приходилось мне тщательно изучать карту Припяти. В голове сохранились важные места, маршруты. Мы вошли внутрь. В здании хоть немного безопаснее. Я уже не стал искать место поудобнее, просто сел на грязный пол и начал наслаждаться тем, что в этот миг не нужно никуда бежать. Достал флягу с водой и присосался губами к жестяной бутылке. Холодная жидкость полилась в горло, и я смог удалить жажду. Два моих товарища расположились рядом, и мы принялись потреблять наши сухие пайки. Готов я был в этот момент слопать целого слона. Думал, что никогда не наемся. Ужасно хотелось вернуться домой, уйти на заслуженный отдых.

- Каким путем будем уходить на Юпитер? – не прекращая жевать, подал голос Кириллов.

Лейтенант был обеспокоен тем, что из Припяти уйти не так просто. У меня возникла уже одна идея. Все подходы к городу контролируются “монолитовцами” кроме одного - “мертвого” пути. Им называют путепровод “Припять-1” не просто так: в огромном туннеле водятся зомбированные, аномалии, снорки, не дающие проходу человеку. Фанатики там тоже должны быть, только их очень мало. Реальнее всего идти через него. Лет пять назад путепровод был настолько загрязнен, что можно было пройти только в костюме с замкнутой системой дыхания. Сейчас, я надеюсь, хватит обычного противогаза. Химикаты разные никуда не растворились, но уже являются не такими опасными, какими были раньше. Я был в этом туннеле года два назад. Командовал группой разведки. В нашу задачу входило разведать весь путь. Вошли в путепровод мы с Юпитера, а до Припяти так и не добрались – из-за мутантов понесли потери, нам пришлось возвращаться назад. В этих подземельях запутаться возможно, если не умеешь ориентироваться. Мне уже будет легче, поскольку вступал своей ногой в то страшное место. Знаю, что нас ждет. Только рассказать об этом своим товарищам нужно осторожно, чтоб не испугать их еще больше. Рядом с лейтенантом сидел сержант. Бедолагу трясет. Не может отойти от случившегося. Я бы даже сказал, что он держится... не каждый сможет пройти такой опасный путь, не слетев с аномальной ветви и не попадя под пули противника. Все мы были на волоске от смерти. Как бы это им сказать, что мы сейчас пойдем через опасный туннель, где водятся мутанты?

- На выходах из города “монолитовцы” организовали блокпосты. Прорваться через них при всем желании с нашими силами нереально - нас просто порвут, даже приблизиться не успеем, - сказал я своим. - Есть только один вариант - путепровод. В нем обитают существа страшные, нечисть всякая, но шансы пройти имеем, если топать тихо и никого не потревожить. Что скажете? В таких условиях, когда мы можем умереть, командовать вами я не имею морального права. Теперь каждый сам отвечает за свою жизнь, и посему предоставляю выбор: двигаться со мной или самостоятельно. Решать вам.

Офицер и молодой сержант затихли в рассуждениях. Я почувствовал, что немного подкрепился. Голод угасал, хотя от добавки бы не отказался. Если вернусь и уйду на заслуженный отдых, обязательно закажу море пиццы и всяких вкусняшек. Здесь этого так не хватает...

- Товарищ генерал, я с вами, - заявил Кириллов.

С ним я точно не пропаду. Говорят, он был здесь давно, участвовал в операции “Фарватер”.

- А что скажешь ты? - поинтересовался я у сержанта.
- А почему-бы нам не направится в прачечную? Там же лагерь сталкеров крупный. Они проникают как-то в Припять. Выходит, имеются тропки секретные безопасные и проводники у них есть, которые могут нас вывести, - поделился сержант своими мыслями.

И откуда он знает, что в прачечной засели вольные одиночки? Да, там действительно был их лагерь. Я прекрасно это знаю - разведка сообщала. Но что там сейчас? Если из людей кто-то в живых есть, то вряд ли они дружелюбно отреагируют на военных.

- Это плохая идея, - сказал я.
- Товарищ генерал, у меня брат Гарик - хороший проводник. Один из лучших. Он ближе к центру Зоны людей водит. Если у меня существует хоть малейшая вероятность с ним встретиться, то я пойду. Скажу честно: не вижу я прохода в вашем путепроводе. Погибните вы, товарищи. Пойдемте лучше со мной.
- Удачи тебе, - пожал ему руку лейтенант, - но мы уже выбрали свою дорогу.
Мы попрощались и наши пути разошлись. Хотелось бы, чтобы у него получилось выбраться из города.

Без происшествий добрались до места и спустились в путепровод по ржавой лестнице. Под ногами было сыро. Пахло чем-то неприятным, но понять, что именно это за запах мы не успели, поспешив надеть противогазы. Подземку освещал туннельный свет. По стенам ползали мелкие твари, похожие на слизняков, только немного больше. Наверняка полностью пропитанные радиацией. Перед нами раскрывался лишь один проход. Дорога вела прямо и выводила в широкий зал. Отсюда были видны заставленные бочки, брошенные различные приборы в том помещении. Мы направились вперед, и я услышал писк крыс, доносящийся по путепроводу. Кто-то из них почуял приближение человека и предупредил своих сородичей об опасности, и теперь мелкие твари принялись прятаться по всем норам. Крысы в Зоне отличались от тех, что были на Большой Земле. Здесь они мутировали, приобрели определенные навыки, благодаря которым смогли выжить в таких условиях. Легко приспособились к окружающей среде и питаются найденным мертвым зверьем. Нередко совершают нападения на сталкеров, которые ходят в одиночку. Впрочем, я их особо не боюсь. С этими мелкими тварями разделаться просто, даже тушкан представляет большую опасность. Но меня сейчас волновали далеко не они... на мерзкий писк отреагировало нечто: из глубин путепровода послышалось громкое рычание, отчего застыла кровь. Мы остановились и замерли. Неизвестный хищник бродил где-то там впереди, куда нам предстояло идти. Я уже представлял огромную тварь и ее желание сожрать человека.

Пальцы сами прижались к спуску, и я направил оружие в сторону неизвестности. Жестом показал своему напарнику, что нужно следовать дальше. Какой смысл стоять здесь вечно? Мы шагнули вперед. Если бы у меня не было в руках “Гаусс Пушки”, я бы даже не стал пытаться вступить в схватку с крупным мутантом. С ней преимущество было на нашей стороне. Войдя в огромный зал, соединяющий несколько проходов из разных сторон, я огляделся. Среди всякого хлама в углу заметил поломанный старый компьютер. Он нам не сможет пригодиться, даже если его починить. Тут даже интернета нет, с кем мы сможем связаться? И тут я вспомнил про рацию. Мы ведь под городом, здесь “монолитовская” “заглушка” создавать помехи не должна. Попробовал связаться со своими. Нет, ничего. В ответ полное молчание. Стоит отойти подальше и там попробовать еще раз. Рацию включенной держать не буду - не хочу батарейки тратить. Не факт, что мы сможем выйти в скором времени на Юпитер. Что-то слишком уж много направлений в подземки. Мне казалось, что здесь прямая дорога. Но до этого места я все равно не доходил. Так, думай. Логично предположить, что идти надо прямо. Остальные повороты точно не приведут нас на Юпитер. Ладно, посмотрим. Мы пошли вперед и оказались в узком проходе. Просторный зал позади постепенно оказывался все дальше и дальше от нас. Стараясь двигаться бесшумно, я внимательно обводил взглядом стены в поисках больших отверстий, которые прорывают себе мутанты и устраивают засады. Туннель узнал о нашем прибытии, когда раздался писк. Теперь стоит ждать появления тварей на каждом углу. И стоило мне об этом подумать, как потолок над головой провалился. Дырка была, к счастью, небольшой, иначе нас просто бы завалило досками под тяжестью. Посыпалась земля, и упало что-то тяжелое, едва не настучав нам в головы. Я во время сообразил, что не может просто так разрушиться часть потолка, который установили в советские времена. Крепко строили тогда помещения. Тем более стратегический объект... Какой-то хищник силой прорубил дырку и готовился спрыгнуть на нас. Я в этом был уверен, хотя наверх не посмотрел – каждая секунда была важна.

- В сторону! - приказал я лейтенанту и сам быстро отскочил с этого места как кот, которого ошпарили кипятком.

Кириллов среагировал молниеносно и отбежал назад, а там, где он только что стоял, приземлилось четвероногое существо в противогазе. Грязный и злобный - так его коротко можно было описать. Чудовище смотрело на нас как паук на насекомых, попавшихся в паутину. Он считал, что угрозы мы ему не представляем. Что люди сделают против ловкого и сильного хищника? Снорки настолько быстрые, что не каждый меткий стрелок сможет в них попасть. У меня был только один шанс... Если не попаду с первого раза, то на перезарядку уйдет время. Время, за которое снорк успеет длинными когтями раскромсать нас. А что сделает медик со своим укороченным Калашниковым? Ничего. Мутанту его пули как плевки. По сути в бою участвуют только я и существо. И оно уставилась на меня, пытаясь показать свое превосходство, внушить ужас и взглядом и доказать, что сильнее нас. Хоть и понимает, что мы попались в ловушку, но без боя не сдадимся. Я принял решение... ствол направил немного выше цели, готовился произвести выстрел... и в то время, когда заряд вырвался наружу и ровно полетел, снорк подпрыгнул, ожидая того, что я пальну в пол, где он только что сидел. Но я выстрелил выше - туда, где оказался вскоре мутант, когда подпрыгнул. Мне удалось все это предвидеть. Я всегда стрелял в то место, где, по моему мнению, будет сейчас тварь. Как-никак много раз с ними сражался. Знаю, что у них на уме. Выстрел удачно поразил существо, и оно приземлилось рядом с нами. Этим мы и отличаемся от мутантов. У них интеллект не развит. Мы можем обдумывать каждое действие, а ими движет один инстинкт - выжить. И это хорошо, что вместе с той тварью не выпрыгнула вторая. Зеленая жидкость рванула из мёртвого снорка. Заряд отделил голову от туловища. Я ощутил тепло в своём оружии. Один выстрел и пушка перегревается. Нажимать ни на что не нужно, заряжается оно, я так понял, автоматически. На шум могут прибежать и остальные звери. Нужно поторапливаться.

Я шел впереди, а за мной следовал Кириллов. Если мы сможем пройти путепровод, то поверю я в чудеса. Сколько раз мы за день смогли умереть, а в итоге выжили... а что нас ждет дальше? Интересно, смог найти наш сержант Гарика или нет? Лучше бы с нами пошел. Преодолев некоторое расстояние, я заметил, как проход становился шире. Двигались мы сейчас по единственной дороге, которая вела нас в разные стороны: в начале налево, затем ступеньки уходили уровнем ниже, сворачивали направо, мы поднимались вверх, то вниз и так постоянно. Хоть и проход перед нами был пока что один, но он не равномерен. Дойдя до стены и упершись в металлическую дверь, я открыл ее и вошел в гигантское помещение. Им оказался заброшенный ангар. Поезда навсегда остались в этом мрачном месте. Я наблюдал, как “электры” бегали по крыше советской технике, а вокруг них висели “воронки”. Заглянуть в вагоны из любопытства я бы не рискнул. Не зря говорят, что не стоит тревожить то, что давно не использовал человек, особенно в том случае, если это что-то стоит здесь уже годы. Вспомнилось даже. Во время вылазки солдат решил от скуки пострелять, заодно проверить свою меткость. Нацелился ефрейтор в старенький запорожец и выстрелил. Расстояние между ним и машиной было приличное, но сразу после попадания пули в дверь последовала ответная реакция... Сработала резко “жарка”, вспыхнув ярким пламенем из земли рядом с запорожцем. До ефрейтора и прочих военных, что были с ним в одной группе, огонь не достал. “Жарка” погасла также быстро, как и появилась. И вроде ничего страшного в этом нет, но спустя секунды ефрейтора убила “электра”, взявшееся неведомо откуда. Это случилось именно после того, как он дал очередь по машине. Совпадение? Вряд ли. Слишком часто такое случается. Взять даже крупную военную операцию, в которой было задействовано тысяча человек, военная техника. Самая первая попытка зачистки, в которой погибло большинство военнослужащих. Причина провала операции была не только в том, что солдат без подготовки бросили к центру. Пусть бы половина состава полегло, но остальные смогли бы выполнить поставленную задачу. Этого не произошло. А все потому, как мне кажется, что наш противник является живым существом. Зона обладает разумом и огромной силой, благодаря которой она способна себя защитить. И потому погибли практически все наши на той операции. У них стояла конкретная цель - причинить вред Зоне. Логично, что она будет сопротивляться. При необходимости она меняет расположение аномалий. Не верю я, что танкисты были слепыми, когда наезжали на них... А вот если аномалии появляются резко сами по себе под твоими ногами или колесами, то этим можно все объяснить. Едешь ты на танке, видишь безопасную дорогу. В один момент сама по себе перед твоей броней появляется аномалия, ты не успеваешь тормозить и конец. А при чем тут запорожец и ефрейтор, который погиб? Разве он угрожал Зоне? На самом деле все взаимосвязано. Что такое Зона? Это ведь не только земля, но и все то, что она поглотила. Мы видим вокруг здания, внутри которых полно аномалий, пещеры радиоактивные, оставленная техника. Все это стало частью ее. И если ты здесь находишься, то не должен причинять ущерб неизвестному нам организму. Мы, Военные Сталкеры, часто гибнем, нарушая это правило. Все наши силы направлены на то, чтобы уничтожить ЧЗО. И прекрасно знал я заранее, что наша операция по захвату центра провалится. И поэтому решил полететь с ребятами, ведь благодаря опыту я смогу помочь кому-то выжить. Если честно, то я ожидал, что выживут больше людей из нашего вертолета. Но даже если я смогу вывести отсюда Кириллова, то уже я не зря присоединился к этому. Теперь это мой долг. Я просто не мог остаться в стороне - замучила бы совесть.

Подальше от железной дороги с левой стороны стояли трансформаторы. Справа находились какие-то комнаты, вероятно принадлежащие в прошлом администрации. Досюда я доходил в прошлый раз, только со стороны Юпитера.

- За Монолит! – послышался голос вверху над высокой трансформаторной будкой и в нашу сторону полетели пули.

Стреляли, судя по звуку, из LR-300. Я пригнулся и направился к ближайшему укрытию. В другой ситуации я бы не стал прятаться за вагоном, но это иной случай. Рядом со мной укрылся медик. Пули ударили по нашему защитному объекту. Противник был не один. Это было понятно по выстрелам. В такой обстановке бой выиграть не получится. Слишком большая вероятность того, что нас прикончат. Я огляделся. Расстояние до следующей двери небольшое. За ней длинный коридор до выхода. По-быстрому метнуться к ней, открыть и покинуть место боя. Успеем? От нашего вагончика до цели секунд десять бежать. Я указал жестом лейтенанту на металлическую дверь, высунулся и кинул гранату к трансформатору. Самое время действовать... Мы побежали, и раздался взрыв. По нам пытались попасть, но наше счастье, что вели огонь только два-три ствола. Все действия были на автомате. Добежали, открыли дверь, направились дальше. Адреналин сделал нас сильнее, за счет него мы мчались с большой скоростью, что и спасло нам жизни. И, конечно же, везение. Сегодня удача на нашей стороне, не считая случая с вертолетом и погибших ребят, упокой Зона их души. На данный момент мы еще живы и это главное. До Юпитера оставалось недолго. Иногда попадались зомбированные или тушканчики, но они особой угрозы не представляли, и справиться с ними было легко. На выходе нас поджидал грузовой лифт. Питание отключено. Пришлось воспользоваться лестницей, которую соорудили рядом. Худшее позади...

Только теперь осознаешь, насколько приятен этот ветер и дождь, когда снял противогаз... После перестрелок и длинного туннеля можно не спеша добраться до точки эвакуации. И сейчас это не могло не радовать. Расслабляться полностью нельзя. Это только кажется, что Юпитер в целом место безопасное. Крупных хищников охотники давно постреляли. А сколько здесь народа полегло? Бандиты только и поджидают незнакомцев, убивают и снимают снарягу. Завод “юпитер” мы покинули быстро. Даже не заблудились среди дворов и многоэтажек и прочих зданий когда-то принадлежащим рабочим. Отсюда тридцать минут топать. Рация уже здесь должна ловить отлично. Дело было ближе к ночи. Мы включили “ SAPPHIRE FPI-06”. Эти мощные фонарики с помощью крепления присобачивались ко лбу. Видимость благодаря ним в темное время суток хорошая. Удобные штуки. Тело болело жутко – время действия препарата притуплявшего боль все это время истекло. Я бы попросил медика вколоть еще один укол, но сейчас было не до этого. Как-нибудь дойду. Буду терпеть. Доберусь. После падения на вертолете мне вообще госпитализация нужна. Это спасибо Кириллову, что на ноги меня поставил на время. Такие грамотные специалисты в дефиците. Хорошо, что сам он цел, иначе бы никто не оказал мне медицинскую помощь. Пробую связаться по рации с нашими, говорю, что мы уже близко... ответа нет. И дело вовсе не в плохом сигнале, с ним как раз таки отлично. Мне просто никто не ответил. Почему?

Окрестности Юпитера погрузились в полную тьму. Бункер ученых решили обойти стороной, который охраняется вольными сталкерами. У бродяг обиды на нас остались со времен войны на кордоне, да и незачем нам этот бункер. Мы уже подходили к бывшему укрытию для зенитно-ракетных комплексов советской эпохи. Здесь нас ждут военные на вертолетах, и мы скоро покинем это чертово место. Какое-либо освещение на ЗРК «Волхов» отсутствовало. Даже фонарики никто не включает. Маскируются? Я остановился возле открытых ворот, и лейтенант последовал моему примеру.

- Идемте, товарищ генерал, - заговорил медик, чувствуя, что полная темнота на территории ЗРК не внушает мне доверия. – Они по рации сказали, что ждут нас здесь. Значит так и есть.

Слишком подозрительно. Почему они не отвечали по рации, когда я с ними связался?

- Погоди. Ты хоть кого-нибудь там видишь? – в полголоса спросил я.

Вокруг совсем тихо. Даже голосов не слышно. Если там действительно есть люди, то хоть какие-то признаки должны быть: топот шагов, разговоры. Да к нам на свет наших фонариков уже должен был кто-то выйти и поинтересоваться, кто такие, что здесь делаем. Напрягал меня тот факт, что этого не произошло. Медика это тоже смущало, но он все же медленно направился вперед и пересек забор. Ответ последовал быстро: из ниоткуда в голову офицера прилетели пули, выпущенные автоматом Калашникова.

- Проклятие! Какого черта? – выругался я и пригнулся, нацелившись в тьму.

Шлем Кириллова не защитил и через секунды медик оказался на земле. Фонарик я выключил почти сразу после выстрелов, сосредоточился на звуках и начал ждать. Я слышал шаги, приближающиеся ко мне. Вот так в открытую идти ко мне глупо, ведь я тоже могу стрелять. По шагам догадываюсь его расположение. Неизвестный с автоматом двигался без страха, выискивая меня в темноте. Совсем ничего не боятся только “монолитовцы” и полные дураки, а еще... нет, только не это. Такое поведение свойственно зомбированным. Мозги у них почти отсохли, не соображают ничего. Стреляют косо, но попадание в голову можно объяснить случайностью. Когда неизвестный был уже в зоне видимости, я смог разглядеть военную форму. Человек в бронекостюме “Берилл” пошатывался словно пьяный. Догадки подтвердились. Дуло АК смотрело на меня, но я первым пальнул в ходячий труп. Заряд из Гаусса пролетел сквозь брони и заставил зомби отлететь назад. Шум привлек внимания остальных участников спасательной операции и в мою сторону полетели пули с разных сторон. Я не знал как военные, которых послали нас эвакуировать, стали зомбированными. Это уже неважно. Напоследок на территорию ЗРК «Волхов» я кинул гранату и принялся отходить. Безмозглые существа слишком медленные и угнаться за мной они не смогли. На территорию научного комплекса соваться не решился – пристрелят одиночки. Батарейки как назло в рации сели. Теперь я не смогу связаться со штабом. Что делать, куда идти? Ладно, сейчас главное найти укрытие, пережить эту ночь, а на утро двигаться будет безопаснее. Но не уверен я, что получится найти спокойное место - нормальные лагеря заняты сталкерами. Да и тело все болит. Как долго я смогу держаться на ногах? Надеяться буду на лучшее, хотя не припоминаю таких случаев, чтобы выжившие военные после неудачных операций в одиночку выходили к своим блокпостам. Попытаться все же стоит. И я направился вперед, оставшись наедине с Зоной...